Брат Дамиан неожиданно хихикнул. Потом поморгал. Слезоотделение от яркого солнца закончилось. К Светочу возвращалось прежнее состояние духа. Что же до мятежа капитанов, то у него есть корпус Стражей. Хотя мудрость правителя состоит в том, чтобы избегать всяческих расколов. Или, на худой конец, в том, чтобы остановить раскольников в ничтожном меньшинстве. А пока ему нужно время.
– Я думаю, мы сможем найти общий язык, – глухо проговорил брат Дамиан и поморщился. Человеческая природа: верность безгранична, но за определённой чертой она становится предательством. – Если капитаны проявят определённую мудрость и сговорчивость, мы найдём точки равновесия.
Светлый принц гидов и зловещая фея зачарованного леса – они сумели обыграть его с Разделёнными, раскрыв тайну книги, они убили Бога. Но не тот ли это случай, когда победитель не получает ничего? Не тот ли случай, о котором предупреждал новый деловой партнёр из Великого Университета во время своего недавнего визита?
(Светоч, по-другому не получится, тебе выбирать!)
«Как он решился на путешествие по этим водам в одиночку?! – вдруг с уважением подумал брат Дамиан. – Удивительный человек. Из Университета, через накрытую туманом Москву, полную зловещих богомерзких тайн, в Пирогово и обратно. Конечно, у него был зул, самый могущественный из всех, но всё же… Удивительный человек! И никто из самодовольной паствы Петропавла не знает, кто он».
Зловещая фея зачарованного леса, из-за которой, чего уж темнить, брат Дамиан готов был пожертвовать очень многим.
«Даже Лабиринтом», – больно резанула пугающая мысль. Впрочем, довольно скоро она перестала быть таковой. Не стоит цепляться за прошлое. Это для паствы, пусть считает, что Лабиринт ещё жив.
Ева – так её зовут. Зловещую фею, полную ведьминой любовью. Брат Дамиан уже почти обожал её.
(Девушка очень важна. И важна именно в Великом Университете. В определённый момент она укажет нам, как отыскать ключ. Возможно, он уже у неё. Оракул Южного порта говорил о ключе и о смерти. Мне пока не всё ясно. Но, думаю, речь идёт о её смерти.)
Да, это тот случай, когда проигравший всех обыграл. В его детстве Пироговские монахи рассказывали одну поучительную сказку о мухе-цокотухе по имени Ева. Потом она стала мудрой и положила начало целому роду. Удивительное совпадение. Счастливо избежав лап коварного паука, муха-цокотуха Ева нашла своего любимого, светлого принца.
Мы вырастаем. И детские сказки меняются. Не меняется только заложенная в них жестокая мудрость, так что как посмотреть…
Новый деловой партнёр из Университета даже предупредил о богомерзком месте, обрушенном мосте на границе Пирогово, где их, гидов, Учитель снова обретёт себя или что-то в этом роде. Светоч Озёрной обители поморщился… Ева не погибла, светлый принц, их Учитель, справился, сделав то, к чему только и были способны гиды – разрушать, уничтожать, лишать паству веры и эфемерной надежды на спасение. Наверное, он действовал во имя их любви – брат Дамиан странно повёл головой, как-то темно озираясь, и неожиданно снова хихикнул, – но сохранил девушку для целей, о которых даже не догадывается. Что ж, строить в этом мире предназначено другим. Так что как посмотреть…
Брат Дамиан видел тьму у богомерзкого моста, которая поглотила лодку Петропавла. И видел, как потом тьма рассеялась. Сейчас он смотрел на широкую водную даль и уже не думал о мятеже капитанов. Там, за линией горизонта, скрылась лодка Петропавла, идущая в Великий Университет. И там начинался закат.
Беспечная муха по имени Ева избежала коварных лап и сейчас сама спешила в Великий Университет. Только сказки меняются, и счастливые финалы теперь предназначены для других.
– Тебя ждут, Ева, – сладко проговорил брат Дамиан. – Поэтому спеши, спеши…
Он ещё смотрел некоторое время, как блики летнего заката играли на поверхности воды, отражались в ней кровавым золотом.
«За чудом своей явленной красоты мир скрывает свою самую беспощадную тайну, милая Ева. Мир – это Лабиринт, его не разрушить и его не избежать. И счастливые мухи сами летят в уже сплетённые для них сети».
Брат Дамиан подумал, что на сегодня для него достаточно поэтических аллегорий. Светочу Озёрной обители пора заняться насущными делами. А их набралось немало. Брат Дамиан резко развернулся и зашагал к Пироговским причалам. Он улыбался.
4Ева услышала трескучие звуки, как будто провели чем-то по полой трубе, когда они пересекли то, что Петропавел назвал МКАД, и вошли в Москву. Но ещё на подступах к великому городу гид остановил лодку и предложил девушке сойти на берег.
– Идём, – сказал он. – Я хочу, чтобы ты это видела. Там, у МКАД, господствующая высота. Когда-то это был огромный торговый центр, а башня – офисное здание. Что-то типа контор купцов у вас в Дмитрове, – тут же пояснил гид, прочитав в глазах девушки непонимание. – И на крыше организован дозор. Мы зовём его «Северным». Придётся немного подняться. Идём. Там сейчас безопасно.
– Сейчас?
Петропавел помолчал. Прищёлкнул языком:
– С месяц назад там кое-что произошло. Дозор пришлось эвакуировать. Думали даже его закрыть. Но потом были проведены работы по укреплению, и вахта вернулась.
Еве уже пришлось побывать на дозоре гидов («Лысый дозор», как называл его Хардов), когда они пересекали гиблые болота, что лежали по берегам Длинного бьёфа, и Хардову пришлось дать зарок, принятый у него мёртвыми. Тогда это была лишь воткнутая в вершину холма палка. Ствол дерева с прибитыми к нему поперечинами лестницы. Здесь же, как дал понять Петропавел, всё обстояло серьёзно: на Северном дозоре с редкими перерывами гиды несли вахту, от телефонной линии всё же пришлось отказаться, но голубиная почта работала исправно. Единственная транспортная артерия с северной стороны Москвы почти всегда находилась под полным и тайным контролем гидов.
В пустых помещениях торгового центра гуляло эхо, но никакого чужого присутствия Ева не почувствовала. Ей никогда не доводилось прежде бывать внутри такого огромного здания, честно говоря, она даже не догадывалась, что люди когда-то возводили такие с единственной целью – торговать. Самые большие дома, которые она видела, были постройки «Лас-Вегаса» в Яхроме, однако сейчас они казались бледной тенью в сравнении с этим гигантом.
На крышу поднималась отдельная лестница – пролёты, выход на каждый этаж рядом с шахтами мёртвых лифтов; дверь на самом верху оказалась наглухо заваренной, и к дозору вёл люк, запирающийся тяжёлой, чуть ли не бронированной крышкой изнутри и снаружи. Петропавел постучал, крышку люка тут же подняли.
– Ты даже не спросил пароль, – с улыбкой пожурил Петропавел.
– Я давно наблюдаю за вами, – спокойно отозвался дозорный. – Днём это могли быть только вы.
Петропавел бросил на него короткий взгляд:
– Что, опять наведывались гости?
– Третьего дня как. – Дозорный хмуро посмотрел в сторону Долгопрудного. – Уже на закате стало ясно, что-то готовится… Ну и началось. Скремлинов прилично потрепало. Но две крайние ночи прошли совершенно спокойно. – Хорошая широкая улыбка преобразила его лицо. – Считали звёзды, и всё такое…
С Евой дозорный поздоровался вежливо, но не проявляя особого интереса, из чего девушка сделала два обнадёживающих вывода: дама в мужской походной одежде в Великом Университете не редкость, и главное – к её персоне не будет проявлено излишнего внимания.
А потом она поднялась в дозорную вышку и посмотрела в сторону Москвы. И у неё перехватило дух. Внизу ярко блестел на солнце туман, совершенно белый, ровный и плотный; русло канала здесь всё больше расширялось, образуя Химкинское водохранилище, лентой искрящейся синевы оно резало туман, и на весь горизонт, насколько хватало глаз, в мареве переливчатого, словно густого воздуха плыли, упираясь в небо, башни и шпили огромного города.
– Это невероятно, – прошептала Ева. Никогда в жизни она не видела такую безмерную даль, такое широкое открытое пространство. – Я даже не ожидала… Какой же он был прекрасный, этот город…
– Он и сейчас такой. Хоть кто-то и считает его лишь призраком самого себя, – странно откликнулся Петропавел. – Это Северные ворота. Красивей Москва лишь со смотровой площадки Университета. Но она намного выше. Да и сам Университет построен на Воробьёвых горах, и город словно лежит у их подножия. Тебе понравится. Ева, тебе понравится твой новый дом.
– Я… Наверное.
– По крайней мере, я сделаю всё, чтобы тебе там было хорошо. Ну вот, ты и поздоровалась с Москвой. А сейчас нам пора.
Они спустились вниз. На прощание дозорный поинтересовался:
– Ну, и как там Пироговское братство? Сложно было?
– По-разному. Но, скорее, удачно, – ответил Петропавел.
Лодка ждала их. Как и этот великий город впереди. Ева остановилась так, чтобы команда не слышала её вопроса:
