по длинному коридору отеля в свой номер.
Сейчас мне кажется, что милосердием в ее случае будет как раз сожрать агнца. Забрать ее в свое волчье логово куда гуманней, чем оставлять с этими шакалами.
Девчонка дрожит всем телом так, что даже мне эта вибрация передается. Таранит невидящим взглядом воротник моего пиджака. Слезы глотает.
Совсем ребенок еще. А уже втянута в криминальные разборки по самые уши.
Жалко ли мне ее? Нисколько. Роме еще меньше было, когда его убили.
Так что отказаться из-за нее от своего плана мести сегодня было глупостью. Кажется, я на секунду дал слабину.
Все из-за того, с какой тоской она о Роме говорит. Будто этот ребенок скучает по моему сыну так же сильно, как я сам…
Хорошо, что она сама передумала. И мне не пришлось возвращать свою сбежавшую невесту силой. Она конечно дочь ублюдка. Но я не привык обижать невинных детей.
Зато люди Заболотского ничем не гнушаются. У девчонки вся шея в крови. Очевидно это из разбитой губы. А он еще пальцы свои грязные ей в рот пихал, сучара. Надо было раскроить ебальник этому гандону, чтобы неповадно было к чужим девочкам лезть.
Иван, значит…
Он ведь даже есть в моем списке. Как правая рука Болота.
Но остановило то, что убийство одного из людей Заболотского прямо на свадьбе может подорвать все мои планы.
Вхожу в свой номер. Иду сразу в ванную. Для начала надо отмыть ее от крови.
— Ален, на меня смотри, — велю, усаживая девочку на раковину.
У нее взгляд блуждающий. Зашуганный.
— Времени намываться нет, мы уже опаздываем на церемонию. Мы тебя сейчас умоем. По-быстрому закончим со всем этим спектаклем и будешь спокойно откисать в ванной и отдыхать столько, сколько пожелаешь. Договорились?
Поднимает на меня свои огромные голубые глаза полные слез. Кивает. Пару крупных капель срываются с ее ресниц.
— Ален? — хмурюсь. — Этот урод… он действительно ничего не успел с тобой сделать?
— Горло болит, — всхлипывает шепотом.
— Он кроме пальцев… — пытаюсь слова подобрать. Ну нет у меня опыта в общении с маленькими девочками, — в тебя еще… что-то вставлял?
— Н-не успел… я помолилась и… Вы пришли.
Вряд ли я для тебя божественный спаситель, малыш. Ой вряд ли… Уж скорее наоборот.
— Хорошо, — выдавливаю я.
Нихуя не хорошо!
Если бы я не пришел, он бы ее трахнул. И это херово сразу с двух сторон.
Во-первых, как эта гнида посмела тронуть то, что хоть как-то принадлежит мне?! Совсем страх потерял, мразь?
А во-вторых: как таких ублюдков вообще земля носит — она ведь малышка совсем?
Я поначалу даже опешил, никак не ожидая встретить свою маленькую невесту в таком состоянии. Гад буквально вытрахивал своими пальцами из нее всю душу. Я смотрел, как она давится, как закатываются ее глаза, и у меня будто мозг отключился… Настолько противоестественно это выглядело.
Словно на автопилоте собираю ее растрепавшиеся волосы в кулак. Локон за локоном. Накручиваю на руку. Слегка нажимаю на затылок, вынуждая Алену наклониться над раковиной. Включаю воду, и сам умываю девочку.
— Губу тоже он разбил? — спрашиваю. — Вроде после Вики ничего такого не было.
Вместо ответа она только тяжело вздыхает. Ладно, сейчас мне ее действительно жаль. Видимо потому что в отличие от людей Болота я не скотина бездушная.
— Эй, — тяну ее за волосы, вынуждая снова сесть ровно. Она послушна, как кукла. — Этого больше не повторится, поняла? Как только мы поженимся, ты окажешься под моей защитой. И если тебя еще хоть раз тронут, они все умрут, слышишь меня? Никто не посмеет и близко подойти к жене Короля.
У нее такая пустота в глазах, что на мгновение кажется, будто я говорю с мертвецом. Но потом она кивает:
— Спасибо, — хрипит и устало роняет голову на грудь.
Наливаю в стакан воды из-под крана и протягиваю ей:
— Вот, прополоскай горло, должно немного полегчать. Если надо почистить зубы, вот новая щетка.
Она послушно принимает из моих рук все, что я ей даю. Принимается чистить зубы. А я беру ближайшее полотенце, и вытираю им ее мокрый лоб, волосы, которые попали под воду.
— Разве ты не была накрашена? — спрашиваю, заметив, что ее лицо никак не изменилось после умывания.
Алена сплевывает густую пену и отрицательно качает головой:
— Папа не разрешает краситься.
Я осторожно промакиваю полотенцем ее разбитые губы:
— Но помада нам не помешала бы. Чтобы скрыть это от посторонних глаз.
Убираю полотенце. Касаюсь пальцем ее рта:
— Открой.
Она покорно подчиняется, не задавая вопросов. Поднимаю взгляд ей в глаза, желая лишний раз убедиться, что передо мной не робот.
— Язык высунь.
Слушается. Глупое создание.
Задумавшись, провожу пальцем по розовому язычку, очерчивая кровоподтек. Вижу, как ее и без того огромные глаза увеличиваются.
— Блядь, — отнимаю руку. — У тебя весь язык исцарапанный. Представляю, что там с горлом. Я сейчас вызову тебе врача. Нахер отложим все эти церемонии…
— Нет! — она ловит мой рукав, не позволяя уйти: — Давайте сначала поженимся?
— Еще час назад ты настойчиво хотела отменить свадьбу? — холодно говорю я.
— Вы ведь разрешили мне передумать? Я передумала.
Неужели она боится их сильнее, чем меня?
Это ты зря, девочка. Очень зря.
Меня же не только из-за фамилии Королем прозвали. Я — негласный король криминального мира. А Болото явно вознамерился отжать у меня трон. Но я такого не прощаю.
— Ладно, — потираю пальцами переносицу. — Тогда давай приведем тебя в порядок и поженимся.
Замечаю на ее шее темное пятно. Смачиваю полотенце и осторожно тру кожу.
Алена морщится от боли, хотя и не издает звуков.
Это синяк. Бляяя…
А ведь я хотел думать, что я лучше мудозвонов Болота. Хотел мнить себя благородным бандитом. А выходит, что тоже отметился на этом нежном теле.
Стираю остатки воды с ее острых ключиц. С груди…
Рука невольно замирает. И взгляд тоже.
Неожиданно. У этого ребенка уже есть грудь? Весьма внушительная, надо сказать. Упругая такая…
— Р-руслан Р-романович… — хрипит девочка, привлекая мое внимание.
— М? — поднимаю взгляд в голубые глаза.
Алена вдруг подается ко мне навстречу и ловит своими губами мои…
Глава 6. ОНА
Скольжу языком по его напряженным губам. Колючая щетина царапает мою кожу. Кладу руки на мощную грудь.
От него так пахнет, что у меня начинает кружиться голова. В сознании так легко и пусто. Хочется смеяться. И плакать. От счастья, конечно же.
Я чувствую его руку с полотенцем на своей груди. Ему нравится? Отец говорил, что у меня красивая фигура.
