Рейтинговые книги
Читем онлайн Близнец - Анатолий Ким

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 29

– …значит ли все это, брат, что ты настоящий феномен бессмертия?

– Ну подполковник-то когда-нибудь умрет.

– Это понятно. Бог с ним. Но я о тебе… Ты-то как? Неужели, братец, ты будешь существовать вечно?

– Этого я как раз не знаю, брат.

О многом еще мы тогда говорили с братом, и я открыл ему главное, к чему пришел совершенно самостоятельно,- что у каждого человека есть две жизни, внешняя и внутренняя, и проживание их, как правило, не совпадает, происходит параллельно. А может быть, здесь речь идет о том, что у каждого есть близнец, такой же, как и я. Но иногда параллельные судьбы пересекаются – получается единая жизнь, и тогда говорят: вот великий талант, феноменальная личность, гений.

Я, зарожденный в колбе, не пугаюсь мысли о смерти и в то же время не испытываю благоговейной любви к жизни. К последней я отношусь спокойно, как и к смерти. Имея разнообразные внешние обличия, беспрерывно сменяющие друг друга, я все же обладаю одной-единственной внутренней личиной, неким человеческим невидимым лицом, обращенным к свету,- опять-таки к свету!

В ту встречу выяснилось, что у меня с братом существует не только метафизическая связь, но и душа у нас общая и то самое, что является содержанием краткосрочной земной биографии писателя, принадлежит и мне.

Моего же собственного душевного достояния, личной страсти, цели иль высшего предназначения на Земле нет и не может быть. Я всего лишь призрачный близнец своего брата, кочующий по чужим жизням, по разным странам, временам, камням, деревьям и птицам, но с нашей общей с братцем неповторимой душой.

…Самое первое в моей жизни перемещение. Нам обоим по четыре месяца от роду. Я нахожусь в клинике, под стеклянным колпаком, будущий писатель лежит в родительской квартире в Москве, куда перевезли из Америки мать с младенцем

– под благонадежное наблюдение и опеку многоопытной тещи дипломата. Сам же дипломат вынужден был вернуться в Америку дослуживать срок до очередной ротации кадров в посольстве. Младенца содержали в спальне тещи, не матери, потому что ночью к нему вставала самоотверженная теща, кормила его из бутылочки, с ласковой воркотней перепеленывала внучонка, если он обделывался.

Тещу из-за ее ночных хлопот над плаксивым внучком вскоре совершенно одолела бессонница, и она частенько читала в постели, включив настенную лампу-бра, висевшую над спинкой кровати. И на этот огонек смотрел, сосредоточенно хмурясь, накормленный, перепеленатый, уже начинающий задремывать младенец

Василий. Его темные глазки время от времени закатывались, уходя вверх под дремотные сени сна, но тут же возвращались назад и вновь внимательно смотрели на лампу. В ней Василий – еще не с человеческим, но с космическим восприятием – увидел некий огненный круг, средоточие светящейся материи, которое образовалось для зарождения новой звезды. И младенцу захотелось ухватить эту звезду, родившуюся на его глазах, он очаровательно улыбнулся, на миг показав розовые беззубые десна, взболтнул ручонкой, издал гулькающий звук на выдохе. В тот же миг в клинике, под стеклянным колпаком, я сделал точно такое же движение рукой, издал горловой лепет – и, не замеченный никем из персонала клиники, навсегда покинул ее, свою истинную искусственную родину-мать. Очевидно, я попросту растаял в воздухе и переместился в Москву, в квартиру своего отца, а точнее – в электрическую лампочку мощностью в шестьдесят ватт.

Это был настенный светильник под матовым колпачком – обычное незамысловатое изделие косной отечественной промышленности, с круглым пластиковым основанием для крепления к стене, на обратной стороне которого был наклеен бумажный заводской ярлычок с фиолетовым штампом. Итак, на какое-то неизвестное мне время я стал этой лампочкой, смиренным, безотказным электроприбором времен развитого социализма в России. К свету этой лампы так и рванулась глухая и еще бесчувственная ко всему политическому, человеческому космическая душа младенца Василия. Видимо, она устремилась к тому началу, откуда произошла, и на пути к сему было расположено множество знакомых галактик, звездных систем и туманностей. Они горели сияющими огненными кольцами. Младенческая душа Василия приняла, видимо, свет настенной лампы за сияние вселенной-матери.

После того как мы побывали рядом друг с другом – он в кроватке, я на стене – какое-то недолгое время, нам пришлось расстаться. Ибо устремления быстро развивающейся души младенца Василия были многообразны, неразборчивы, прихотливы и весьма широко распространялись в пространстве и во времени. Не ведая о том, он посылал меня в такие путешествия, откуда порой и выхода никакого не существовало. Так, однажды, уже в отроческом возрасте, он прочитал книгу “Водители фрегатов” и страстно возмечтал стать капитаном

Джеймсом Куком – пришлось мне отправляться в другой век, стать этим капитаном и быть съеденным дикарями! Невозможно перечислить все предметы, рукотворные и натуральные, всех людей и животных, птиц, рыб, насекомых, героев книг, в которых внедрялась моя душа по прихоти его фантазии.

В особенности стали многочисленными и непоследовательными – по времени и пространству моих воплощений – “командировки” для меня в тот период, когда мой брат-близнец занялся литературным сочинительством. Какими только мужчинами и женщинами, детьми и взрослыми не побывал я – в большей части почему-то людьми непривлекательными, несчастными, слабодушными. Василий

Немирной, этот яркий представитель так называемого русского постсоветского модернизма, не знал, как и всякий безответственный писатель, что своим сочинительством плодит и множит вполне реальные существа, в том числе и человеческие.

Все эти раскольниковы, сорели, квазимодо на самом деле существуют и после того, как были созданы их авторами,- душа брата-близнеца, каковой есть и у литературных персонажей, вселяется в подходящий объект внешнего мира и паразитирует в нем, пока вконец не изнурит, окончательно не поглотит его.

Хорошо, если паразит окажется доброкачественным, как Пьер Безухов, скажем,- пусть себе множатся на земле такие добродушные, толстые богатые молодые люди в очках. Но постсоветский модернизм, коего Вас. Немирной стал ярким представителем, наплодил стольких мерзавцев, пьяниц, половых извращенцев и нравственных уродов, что мусорный бак русской литературы заметно пополнился ее новыми отбросами.

Благодаря своему братцу я побывал неким гомосексуалистом, агрессивной половой бандиткой и андрофобкой – и прочая, и прочая… Последним моим литературным воплощением был некто из новых русских, преуспевающий в торговле медицинскими технологиями делец. Особенность его была в том, что он носил полное имя, отчество и фамилию автора, то есть был употреблен такой литературный ход, при котором в книге действует безжалостный мерзавец, торгующий телами эмбрионов от абортированных женщин, и он именуется так же, как и сам автор. Простодушный читатель, попавшийся на крючок мистификации, возмущается и ужасается циничным “признаниям” героя-автора, однако не замечает того, что уже зацеплен в подсознании своем,- больше не сомневается в достоверности происходящих в книге событий. Это и было главной приманкой автора – читатель многое готов ему простить и признает книгу, если в ней содержится правда…

Итак, новый русский, носивший имя Василий Немирной, занимался всякими гадостями, богател, матерел – и вдруг узнал о том, что у него где-то должен быть брат-близнец. Жизнь этого близнеца была застрахована в Америке на миллионную сумму – герой повести “Деньги” мог получить страховку за брата в том случае, если предъявит доказательства его смерти. И весь пафос произведения заключался в том, что Василий Немирной решает найти этого брата, затем погибнуть вместо него, быть убитым под его именем и тем самым дать возможность близнецу получить миллион за страховку его собственной жизни. Философия такого решения объясняется у автора неким мировым законом, усвоенным героем повести: деньги должны найти своего хозяина. Он говорит при встрече с братом: “Это самый справедливый закон. Деньги ищут своего хозяина.

И пусть они найдут его – пусть восторжествует справедливость!”

Я не уверен, знал ли Василий о том, что мое существование в образе человека ли, камня – в любом земном и неземном воплощении полностью зависит от его фантазий. Также не уверен, что ему был известен еще и другой очень важный закон – смерть свою можно сформировать заранее, вылепить ее, так сказать, руками собственного воображения. Иначе не стал бы он воссоздавать на бумаге со столь скрупулезной педантичностью обстоятельства своей гибели. И тем самым не дал бы повода обывателям лишний раз пошептаться о том, что человек, мол, сам накликает свою смерть,- Василия убили на даче, выстрелом в голову из пистолета, так же, как и героя повести “Деньги”.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 29
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Близнец - Анатолий Ким бесплатно.
Похожие на Близнец - Анатолий Ким книги

Оставить комментарий