— Нет! — в панике закричал я. — К Ядику! Или к Гере, я не помню даже.
— А о чем вы, добры молодцы, речь держали в тот момент?
— Это… боевую тренировку обсуждали.
— И еще невест, — предал меня Гера. — Зуб сказал…
Я ткнул его в хвост, но было уже поздно.
— А ну, Ядик, потрогай жемчужину.
— С превеликой радостью. Мне самому ее достать из декольте можно?
— Э, руки убрал, чешуйчатый! Ай!
Дед только пальцами шевельнул, как жемчужина сама выползла наружу. Ядик попытался ее ухватить, но тут же отдернул руку. Даже я видел крошечную молнию, что его по пальцам шарахнула.
— Геральд?
— Нет, спасибо. Это точно не моя суженная. Пусть Зуб ее трогает.
— Можно не надо?
— Надо, Зубослав, надо. Мне тебя заставить, или сам справишься?
С обреченным видом я прикусил губу и потрогал проклятое украшение. И даже не удивился, когда оно засветилось под моими пальцами и змейка, обвивающая древний артефакт, приветливо шевельнула хвостом.
— Ну, при трех свидетелях, — с чувством глубокого удовлетворения констатировал дед. — Алена, свет мой, как тебя там по батюшке, добро пожаловать в семью Полозовых!
— Чего?
— У вас товар, у нас купец. Вот жених твой, Зубослав. Истинный суженный.
— Дед! — взвыл я. — Ну за что? Я не хочу жениться! Я слишком молод!
— Я в твои годы уже отцом стал.
— Времена другие были!
— Погодите, как это жениться? — заволновалась Алена. — А я против! Мы друг друга совсем не знаем!
— Да, да! — обрадовался я. — Нам нужно познакомиться поближе, пообщаться, девочка привыкнуть должна к новому статусу, манеры подучить. Смотри, дед, она же дикая совсем.
— Да хрен с ними, с манерами, — воскликнула Алена. — Мы же разных видов! Как вы вообще себе это представляете? Он же змей! А я — человек!
— Ну… — Дед почесал нос и внимательно поглядел на Ядика. — Как показывает практика, это непринципиально.
— Я категорически против!
— Боюсь, дети, у вас нет выбора. Зуб, легенду помнишь?
— Про сапоги, что ли? — неохотно отозвался я.
— Про них, родимых.
— Не помню, — пробурчал я, скрещивая руки на груди.
— Даже так? Скажу преподавателю истории, пусть тебе даст дополнительное задание. Ядик?
Друг мой молча смотрел в пол.
— Геральд?
— Ну… я ж неместный, Громохвост Душегубович. Плохо помню, правда. Перепутаю сейчас половину слов.
Дед закатил глаза и медленно, сжимая и разжимая кольца, вернулся за свой стол.
— Практику по истории не зачту. Головы рыбьи, а не дети. Напоминаю, что легенда гласит, что Великие Полозы только тогда на свет появляются, когда истинная пара брак заключает. И только дитя истинной пары наденет те самые сапоги, что в сундуке в царском дворце хранятся.
— Формально дворец уже не царский, — блеснул Гера. — И не в сундуке, а за стеклом витрины. К тому же в легенде не говорится, какие сапоги. Скорее всего, сапоги — это метафора. Просто у дитя ноги будут. Две.
— Умничать на экзамене будешь, дружок. Суть не в сапогах, а в истинной паре. Вот у нас есть истинная пара. И они должны как можно быстрее родить ребенка, и тогда род Великих Полозов возродится на веки вечные!
— Трындец, — убито сказала Алена, и я впервые с ней был совершенно согласен.
Глава 5. Бред или не бред, вот в чем вопрос
Алена
В какой-то момент я начала подозревать, что все это — не сон и не бред. Наверное, та страшная и очень длинная змеюка была убедительно натуральна. Бабушку он мою знает, ты погляди-ка!
Я вообще люблю читать всякое фэнтези. И подобный сюжет, наверное, встречала не раз. Мог ли мой несчастный мозг в отключке сгенерировать этот мир? Мог. Истинные пары, наги, ректор, красивый черноволосый парень с зелеными глазами… все, как подразумевает жанр. Но какого хрена тогда у меня нет магии? И почему жених шарахается? Разве так должно быть?
А про магию этот их Казимир сразу сказал: ничего не видит. А он, видимо, профессионал. Но это неважно, я и без магии им прекрасно подхожу. Надо только ноги раздвигать и рожать змеят: чем больше — тем лучше. Ну, он как-то более красиво выразился, но суть от этого не поменялась. Меня прочат на роль инкубатора.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Знаете, выше пояса Славик (ну не звать же его Зубом!) мне даже нравился. Кубики все эти, нос, волосы — фотомодель, не иначе. Но вот ниже — извините. Мне такое не подходит. Я же не зоофилка. Даже представить страшно, как это может произойти.
Но даже если меня напоят в дупель или одурманят, рожать детей я не собираюсь. Я не готова становиться никакой матерью. Я не нагулялась.
А Казимир, в смысле Бронехвост, в смысле ректор, уже требует, чтобы я жила в его доме и привыкала к новой семье.
— Аленушка, — тянет он так ласково и нежно, что у меня зубы сводит. — Ты такая красивая… Как повезло Зубославу! А расскажи мне про Вареньку, как она поживает, как жизнь у этой мерзавки сложилась?
— Уважаемый, разве я не сказала, что бабуля умерла пять лет назад?
— Ай-яй-яй, какая незадача! А вышла б за меня замуж, как моя истинная пара, сейчас бы вполне здравствовала.
— Замуж? — хлопнула глазами я, ища кресло — стоять надоело. — Да вы что! У неё муж был. Космонавт, ага. И вообще… вы же ее в три раза старше!
— Кто, я? Ничуть. Мы ровесники были. А мне почти триста, и это не предел для нагов.
— Но бабуля…
И тут я сбилась и замолчала. Села прямо на хвост Зубославу и растерянно поглядела на ректора.
Мы не знали, сколько лет бабушке. Она говорила, что родилась в глухой деревне, там и писать никто не умел. Это потом она паспорт выправила, уже в колхозе, и днём рождения выбрала 1 мая, чтобы у ее детей всегда был в этот день выходной.
Старухой, впрочем, бабуля не выглядела. Всегда с аккуратной стрижкой, опрятно и ярко одетая, с маникюром и накрашенными губами, она вечно меня ругала за небрежную одежду и разноцветные волосы, но потом всегда добавляла: жить надо по любви, делать то, что нравится. Плохо — оно само получится, а хорошо — уже постараться нужно.
Я и старалась.
А после ее смерти прикатили мои родители, продали бабушкину квартиру, выдали мне ровно треть денег, сказали, что я совершеннолетняя, а значит — сама справлюсь. И уехали обратно в свои горы. Они у меня геологи. Родили, бабке подсунули (все равно старушка на пенсии) и потом раз в год приезжали в отпуск. Как-то честно пытались меня забрать в одну из экспедиций, но я дважды заблудилась, один раз отравилась и заболела воспалением лёгких, и все это за месяц. В общем, бабушка больше меня не отдавала. А я и радовалась, в горах и тайге мне было скучно. Одни взрослые, да ещё холодно, и вкусного ничего не давали. С бабушкой лучше.
А ведь родители даже не узнают, что я пропала. До моего дня рождения ещё два месяца, а до нового года и вовсе больше полугода. Два раза в год они мне обычно и звонят.
— Зубослав, за Аленушку отвечаешь своей тупой головой. Угробишь невесту — я тебя прикончу и шкуру чертям отдам, они из неё сапоги и кошельки сделают. Ясно?
— Угу, — тоскливо вздохнул у меня за спиной товарищ по несчастью.
— До конца недели освобождение от занятий по семейным обстоятельствам. А вы, господа, почему прогуливаете? — Это ректор на Ядовитого и Цыгана покосился.
Те тут же наперегонки бросились к выходу из кабинета, столкнулись, застряли. Длинный чёрный хвост Бронтозавра ласково ткнул их в спины. Юноши кубарём вылетели в коридор.
— Мне ее домой вести, да?
— Именно. Матери твоей я сам все объясню. Пока же своди невесту в лавку готового платья, а то выглядит она… не слишком достойно. Ну, чего ждать от внучки Варвары, та никогда умом не отличалась. Уверен, умерла в нищете и опале.
— Пережив троих мужей, — добавила я злорадно.
Дед скривился, словно лимон съел, но никак не прокомментировал мои слова. Личная жизнь бывшей невесты его не касалась. Он ведь тоже женился и завёл детей, а не страдал всю жизнь.
