На мгновение я представил, что у меня будет собственный рисовальщик, и пришел в восторг. Может, и не страшно, что у нее ноги?
А дед вдруг поднялся за столом и торжественно заявил:
— Ай да Аленка! Вот золото девка! Не золото даже — брильянт! Учись, Златка, как жить надо!
— Кому надо? — кисло откликнулась сестрица. — Мне не надо. Я на папенькиных плечах посижу, мне работать и учиться без надобности. Я просто красивая, как ты вначале говорил.
— Ну и молчи тогда, — рыкнул дед. — И в дела семейные носа не суй, права голоса у тебя не будет. Самостоятельность — дело деликатное…
Предчувствуя, что сейчас разгорится очередная семейная ссора, я быстро сказал:
— Дед, да что ты все о делах, да о делах! Расскажи лучше Алене, как мы живем, какие диковинки есть в нашем царстве.
Зря влез. Лучше бы дед на Златку наорал и пригрозил, что замуж ее выдаст, чтобы семью не позорила, а теперь он на меня переключился. Эх, вот и защищай после этого сестер!
— Плохо мы живем! Ужасно просто! На пузе ползаем, прахом земным питаемся! Пресмыкающиеся мы, как есть пресмыкающиеся! Оттого и носить имя Великого Полоза права не имеем!
Я с удивлением поглядел на тушеного окуня с морковью и горошком у себя в тарелке. Прахом, говоришь, питаемся? Ну ладно.
— У всех приличных рас сколько ипостасей?
— Две или три, — вздохнул я. — Кроме птиц.
— Я сказал, приличных! У оборотней есть человеческий облик, у чертей есть, у русалок, у леших, у кикимор и берегинь…
— Дед, ну не начинай.
— И только наги ног не имеют! Хотя раньше имели!
— Да зачем нам ноги, дед? И так хорошо же все! Мы самые сильные, самые умные, самые…
— Самые ползучие! И знаешь, кто во всем виноват?
— Знаю, — вздохнул я. — Бабка ее Варвара. Помню.
— Чего? — изумилась Алена. — А бабушка при чем?
— Так берегиня она была очень сильная. И парой ее был один юный наг. Но Варенька наотрез отказалась замуж за “змея поганого” выходить, а когда ей сказали, что ее, в общем-то, не спрашивают, амулет истинности украла, в Явь сбежала, да еще прокляла весь род Полозов. А так как Полозы царями тогда были, пало проклятье на всех нагов, виновных и невиновных.
Я закатил глаза. Историю эту я сто раз уже слышал и искренне считал, что дед и его родители сами виноваты не меньше пресловутой Варвары. Не стоило берегине угрожать, надо было договариваться по-хорошему. К тому же незаслуженные проклятья, как известно, даже у берегинь не сбываются, а раз сбылось — сами себе ящерицы бесхвостые.
А вот Алена выглядела совершенно потерянной.
Глава 9. Наследие бабки Варвары. Кто виноват и что делать?
Алена
Я — человек сердобольный. Кормлю птичек, ношу в сумке пару пакетиков корма для бездомных кошек, подписываю петиции против передвижных зоопарков и даже порой помогаю малоимущим. И сейчас меня просто вымораживает тот факт, что моя любимая бабуля оказалась виновницей проклятья целого народа.
Это если учесть, что всё, происходящее со мной, реально. Но если честно, я уже как-то начала привыкать. Особенно после обеда, обед великолепен. Мы с Пашкой частенько обходились дешевыми макаронами с одной сосиской на двоих. Нет, не бедствовали. Просто два дурака малолетних — получим зарплату и шикуем, а потом оказывалось, что в конце денег осталось еще немного месяца. Наверное, если бы не поездки всякие, если бы вещи покупали на рынке или в секонде, если бы не концерты и электронные книги, мы бы даже ипотеку могли взять, но, во-первых, не собирались строить семью, а во-вторых — не повзрослели еще. Хотели нагуляться впрок. Летом планировали поехать автостопом на Алтай, потом, может быть, на море в Сочи.
Обломись, Аленка. Никуда тебя не отпустят, похоже.
— Объясните же мне все по-порядку, — взмолилась я. — Какое проклятье, почему? И при чем тут я?
— Да все очень просто, Аленушка. Берегини — они природные колдуньи. Лес хранят, дождь и солнце могут вызвать. Женская магия — совсем не такая, как у мужчин, она глубинная и изнутри идет. Мужчины силу извне берут, а женщины из себя черпают. А потому, коли разозлить колдунью по-настоящему, она может такого натворить — потомки веками будут расхлебывать. Варвара вот… прокляла род Полозов. И мы все потеряли как боевую, так и человеческую ипостась. Но у каждого проклятья есть ключ. И мы думаем, что если одна истинная пара не сошлась, а потом другая сойдется, то проклятье иссякнет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Дед с ожиданием на меня посмотрел, а я решила проявить сознательность.
— Хорошо, забирайте свой медальон, — со вздохом сказала я. — Вам нужнее.
— Нет, не можем. Ты теперь его хранительница. Вот замуж выйдешь и дочь, тогда и передать его сможешь, кому захочешь. Можешь дочке, а можешь еще кому.
— Замуж?
— Да.
— За Зубослава, я так понимаю?
— Именно.
— Я на идиотку похожа? Он со мной наверх пойдет? А даже если и пойдет, что там будет делать без денег и документов?
— Не пойду ни за что и никогда! — вскинулся Зубослав. — Чтобы меня там в зоопарке показывали или цирке?
А мальчик имеет какое-то представление о жизни в России, значит, есть между Навью и Явью какая-то связь, да? Интересно, какая? И можно ли будет сверху стулья заказать?
— Ну и я в вашем Болотограде жить не собираюсь! — торжествующе заявила я. — Мне тут темно и сыро, я к морю хочу.
Зубослав тихо зашипел, а Властимила и Злата переглянулись торжествующе.
— Так это же чудесно! — заявила маменька. — У нас домик у моря есть! Наследство мое. Не зря я его берегла, не продавала.
— Я не люблю море, — буркнул мой “жених”.
— Ничего, главное, что Алена любит. Вот поженитесь и будете жить вдвоем в Белой Скале.
— Стоп, стоп! — громко возмутился Зубослав. — Я еще учусь! И на какие шишки, спрашивается, мы жить будем?
— На первое время семья выделит вам содержание. А что до учебы… в отпуск уйдешь по семейным обстоятельствам. Отдохнешь, соберешься с силами, родите ребеночка… А там вернешься к учебе.
— Да идите вы в пень! — заорал юный наг, дергаясь всем телом. — Я против!
От его рывка я опрокинулась на спину, едва не скинув со стола тарелки и кубки. Но Зуб обладал отличной реакцией, обвил меня за талию кончиком хвоста и усадил ровно. И самое удивительное — я даже не испугалась. Восприняла совершенно спокойно, словно меня каждый день змеи хвостами хватали.
— Мальчик мой, ты готов принять на себя ответственность за весь род змеиный? И знать, что мог проклятье снять, но смалодушничал и все испортил?
— А меня тогда домой отпустят? — с надеждой спросила я. — Ну, если Зуб все равно против?
— Нет! — в один голос ответили Злата, Властимила и дед.
Я насупилась.
— Медальон истинности останется в Нави. Перед смертью ты передашь его новой хранительнице.
— Перед какой-такой смертью? — неприятно удивилась я. — Я еще молода и полна сил.
— Люди такие хрупкие, — грустно повертела на пальце роскошный золотой перстень Злата.
— Особенно в сыром подвале, — добавила холодно Властимила. И куда только вся ее приветливость подевалась.
— Э-э-э… — проблеяла я неуверенно. — Прокляну?
— Силы в тебе нет. Ты не берегиня, не ведьма и даже не кикимора. Пустышка, — заметил дедуля Гром. — Ничего ты супротив нас сделать не сможешь. Выбирай, сладкая моя, или замуж — или в подвале до смерти.
— А кормить меня будут?
— Хлеб и вода.
— Мне не нравятся ваши условия.
— Я почему-то так и думал. Вот, Зубик, ты еще и за невинную деву в ответе. Хочешь ее сгубить в самом расцвете сил?
Зубослав снова дернулся, потом аккуратно ссадил меня с хвоста на подушки и молча вылетел из столовой. И я ему завидовала, честное слово!
— Я, наверное, тоже пойду?
— Иди, конечно, — кивнула Властимила. — На все четыре стороны. В Явь ты вернуться никак не сможешь. Разве что до берегинь доберешься… но они по другую сторону Синего моря. Плавать умеешь?
