Он хотел было просмотреть свои заметки, сделанные во время поездки, но голод был настолько силен, что ни желания, ни терпения у него на это дело не осталось. Вообще, голод для Кости был слабым местом. На пустой желудок его голова кроме мыслей об утолении стандартных человеческих желаний, ни о чем другом думать не хотела, сколько бы её не заставляй. Единственное решение этой проблемы — поскорее чем-нибудь перекусить. Не став раздумывать, журналист двинулся ко входной двери, уже полностью одевшись в свою немного пахучую, пропотевшую одежду, на ходу застегивая свою любимую сумку через плечо.
Оказавшись в коридоре, в Косте все больше нарастало странное ощущение, которое кроме как страхом, перемешанным с неуверенностью, назвать было трудно. После проспанных часов, ему представилась истинная картина этого места. Казалось, что он находится в каком-то заброшенном здании, а не в гостинице какого-нибудь поселка. Костя решил побыстрее выйти оттуда на свежий воздух. Двигаясь вдоль коридора, лампы, которые бог его знает сколько остаются включенными, громко жужжали и постоянно моргали, словно на школьной дискотеке. Посередине его пути вдруг свет потух. Все погрузилось в тишину. Костя встал в ступоре, чувствуя свое тяжелое сердцебиение. Дрожащими руками он нащупал фонарик в своей сумке и нажал на кнопку включения. Вспыхнул небольшой луч света. Ему стало намного спокойнее.
Костя боялся тьму больше всего на свете, хотя некоторая часть его карьеры основывается на определенном риске. Он сотни раз бывал на улицах ночной Москвы, сотни раз бывал на различных делах в ни самых благополучных районах города выполняя свою работу, но в темных помещениях ему никогда не было уютно. Даже его коллеги посмеивались над ним, из-за его «детского» страха.
Он вышел на освещенную лестничную площадку, выдохнул, и начал спускаться по лестнице. Благо между этажами были небольшие окна, из которых шел свет. Казалось, его спуск занял вечность, но вот, Костя оказался на первом этаже, хотя было ощущение, словно ему пришлось спускаться с этажа десятого. Как бы то ни было, теперь Костя находился в вестибюле. Здесь ничего не изменилось. Все та же давящая тишина. Костя не знал, есть ли в это месте завтраки или обеды, кормят ли вообще здесь гостей? Задавшись этим вопросом, он нажал за звонок. Знакомый звон раздался по всей комнате, затем неожиданные и, в то же самое время, успокаивающие шаги послышались вдалеке. Дверь за стойкой скрипнула. Снова появилась старушка.
— Вам чего? — устало спросила она.
— Простите, что беспокою, — Костя решил разговаривать с ней вежливо, обрадовавшись наличию живого человека в этом полузаброшенном месте. — У вас здесь кормят?
— Простите, но нет, — сказала она. — Несколько лет назад от нас кухарка уехала. Поэтому без этого, к сожалению.
— Понятно, — разочаровался и без того разочарованный журналист. — Тогда где у вас тут можно поесть?
— Ну… — старушка задумалась. — У нас тут на соседней улице есть кафе, но не знаю, работает ли оно до сих пор? Если нет, то тогда не знаю, у нас тут магазинов тоже нет.
— А откуда вы тогда берете продукты, — заинтересовался Костя, ведь еще никогда ему не попадались места, где даже магазинов нет.
— К нам из соседней деревни привозят раз в неделю. Мэр оформил поставки.
— Понятно, — сказал Костя, потерев подбородок. — Хорошо, до свидания.
Старушка также, как в прошлый раз, кивнула и вернулась в свою комнату за стойкой. Костя же не стал больше ждать и быстро вышел на улицу.
Глава 3
Свежий воздух подействовал на Костю опьяняюще. Небольшой туман с мелким дождем создавали спокойную, но грустную атмосферу, особенно с этими деревянными домиками на земле, словно время в этом месте остановилось. По улице не ходят толпы людей, как в городах или других более крупных поселках. Вообще, за свой приезд Костя ни одной местной живой души, кроме той женщины, не видел. От этой мысли по его спине пробежали мурашки. Он, конечно, понимал, что людей в этом месте практически не осталось, но вся полнота этого факта пришла к нему только сейчас.
Улицы поселка представляли собой унылейшее зрелище. Подчеркивало это настроение погода, нагонявшая долю тоски общей картине. На удивление Кости, дороги здесь были целые, словно бетон клали не так давно. Дойдя до сгоревшего здания на углу, журналист повернул направо. Перед ним распростерлась длинная дорога то поднимающаяся вверх по холмам, то скрывающаяся внизу. Вдоль нее располагались более ухоженные здания, в которых, возможно, кто-то да находился. Не так далеко он также заметил вывеску над одним из домов. Приблизившись чуть ближе, на ней стала видна надпись: «КАФЕ». Именно туда Костя и направился.
Так называемое кафе представляло собой одноэтажное здание со множеством окон. Вид у него был, в принципе, благоустроенный. Костя открыл переднюю дверь, и тут же почувствовал так давно не слышимый запах готовой еды. От этого его желудок издал жалобный рев. Внутри же помещения было тепло. Множество желтоватых ламп освещали зал, предавая ему спокойную атмосферу. Вокруг вошедшего стояло несколько пустых столов. Людей не было, что Костю даже обрадовало. Наконец он почувствовал облегчение и надежду на хороший завтрак.
— Здравствуйте!
От неожиданности Костю передернуло, а сердце чуть не выпрыгнуло из груди.
— Ой! Простите, я вас напугала… — голос принадлежал миловидной девушке. По виду ей было лет 17–18. Она была одета в простую футболку с джинсами, а поверх был накинут фартук, который она завязывала прямо сейчас.
— Ничего, — сквозь зубы сказал Костя. — Это вы меня извините. Видимо у вас не так часто бывают посетители?
— Да, — с грустью ответила девушка. — Вы у нас за последнюю неделю пятый посетитель. Кстати! — неожиданно преобразившись ответила она и вытянула ладонь вперед. — Меня зовут София. Можете звать меня просто Софа.
Костя пожал ее теплую руку со словами:
— Очень приятно, Софа. У вас же можно позавтракать, верно?
— Позавтракать? — повторила она и странно посмотрела на Костю. — Так уже час дня.
Софа указала на часы, висящие над дверью. На них было 13:15.
— Ого! — удивился Костя. — Я так долго проспал.
— Если вы хотите поесть вам придется немного подождать, а то наш единственный повар за последнее время приобщился к бутылке. Он пока не пришел…
