Но я очень ясно помню мисс Кини, абсолютно игнорирующую меня и моих друзей девчонок-сорванцов, хромающую вниз по главной улице на еженедельное посещение Дома красоты Шарлин – салона моей матери. Я заходила внутрь следом за ней и через ряды фенов наблюдала, как она сидела совершенно прямо – будто шомпол – скрестив ноги в лодыжках, в то время как мама кружила рядом с ножницами в руке. В отличие от других болтливых клиентов, мисс Кини никогда не говорила ничего кроме «как обычно, пожалуйста, Шарлин». Она никогда не съеживалась, никогда не показывала ни малейшего намека на замкнутость или робость. Ее гордый пристальный взгляд, когда она направляла его на меня, всегда был тревожным и умным, ее проницательные глаза под тяжелыми веками были кристально синими. Но старая мисс Кини, в сравнении с другими взрослыми, была естественной целью для наших шуток и дразнилок. «Сумасшедшая старая птица», – напевали ей вслед мои друзья. Но я не могла заставить себя назвать ее по имени. В эти неосторожные моменты она всегда выглядела такой грустной, такой задумчивой.
Мне никогда и в голову не приходило попросить ее рассказать свою историю. С чего бы? Я была молода. У меня были свои проблемы. После школы и самого короткого курса в колледже, с которым мама смирилась, я вернулась в Спрингпорт без каких либо мыслей и с еще меньшим интересом к любому занятию. Я делала то, что делает молодежь во всех маленьких городках. Несколько странных рабочих мест – расстановка товаров по полкам в Winn Dixie, сортировка книг в библиотеке, кассир в банке. Свободные дни я проводила, болтаясь в доме моего лучшего друга Джея, помогая ему прорабатывать и планировать его путь в высшую школу. Его отец был полицейским и работал волонтером в пожарной команде, и, полагаю, мы подсознательно подражали ему. Мы с Джеем шатались вокруг пожарного депо, восхищаясь формой и сверкающими пожарными машинами, впитывая странные комбинации беззаботного братства и жестоких посвящений, которые проистекали из тупых мужских шуток. И в то время как Джей, в конечном счете, устремился в полицейский отдел по стопам отца, я не могла решить, что хочу делать со своей жизнью.
Джей продолжил образование в магистратуре. Мы встречались в пожарном депо на субботнюю ночь покера. В одну из суббот, после слишком большого количества выпитого Будвайзера и слишком большого числа проигрышей в покер, парни взяли меня на понт, что я не посмею записаться на обучение пожарным, но я немедленно согласилась, удивив и их, и саму себя.
Я не буду лгать и говорить, что это было легко. Ничто из этого никогда не было легким. Обучение было изнурительным и требовало большей отдачи, чем все, что мне приходилось делать раньше. Но что-то внутри меня не позволило мне бросить это начинание, невзирая на все напряжение и на все препятствия, которые инструкторы изобретали для меня. Я закончила программу с честью, заслужив уважение своих инструкторов, что, хоть это и было менее официальным, нежели диплом Джея, но для меня стало не менее драгоценным.
После обучения я вошла в жизнь станции так, будто занималась этим сотню лет. Строгие требования работы успокаивали меня. Я нуждалась в вызове, который предоставляла мне работа пожарного, в опасности и ожидании. Это помогало мне быть в норме. Более того, я получила возможность доказать всем, что женщины могут делать то же, что и мужчины, а иногда и лучше их.
Мужчины, сначала державшиеся на расстоянии, открылись через некоторое время. После дней и ночей работы плечом к плечу, когда я не стала просить особого отношения, парни преодолели свою сдержанность и приняли меня. Чувство общности, которое я нашла там, было неожиданным бонусом. Работа стала наркотиком для меня. Это была совершенная ниша. Здоровый выход для моей кипящей энергии и хорошая доля необходимой дисциплины. К большому всеобщему удивлению, и моему в том числе, я была весьма хороша в новооткрытой профессии. Достаточно хороша, чтобы действительно превосходить других. Я легко прошла испытательный срок и за эти годы спокойно и быстро продвинулась по службе. Я вернулась в колледж, чтобы получить свою степень, и в глубине души нацелилась на место в высших эшелонах, которого ни одна женщина еще не получала.
Прошел только год, как я принялась напряженно работать на это, и я получила большое продвижение по службе на пост руководителя, поймала удачу за хвост, так что я начала подыскивать себе новый дом. До сих пор квартиры меня вполне устраивали. Но я решила, что первая женщина-начальник пожарной охраны в графстве может позволить себе хороший дом подальше от вездесущих городских матрон. Уединенность была основным критерием. Как и старая мисс Кини, я никому не выдавала свои тайны. Я не ходила на свидания. Я в этом не нуждалась. То, что мне было нужно, я получала от женщин на одну ночь. Термин «длительные» отсутствовал в моем словаре.
Оба дома и прилегающие к ним участки на берегу озера были выставлены на продажу с того дня, как умерла мисс Кини. Казалось, ни один риелтор не сможет их продать.
Пока однажды восемь лет назад по прихоти я не свернула на грязную дорогу, чтобы осмотреть собственность. Это была любовь с первого взгляда. И не имело значения, что крыша прохудилась, крыльцо просело, а сорняки вымахали так, что доходили до окон. Как только я прошла последний поворот и увидела их, у меня возникло такое чувство, будто я вернулась домой. Трехэтажные, белые, обшитые досками, они стояли в элегантном ожидании, будто две чопорные леди в своих старинных белых нарядах. Я влюбилась в крыльцо, в эту изысканную пышную отделку. Я буквально видела, как буду сидеть там, потягивать лимонад и наблюдать, как солнечные блики танцуют на ряби озера.
О да, я купила дом. Первоначально я планировала купить тот, что справа, благоустроить его, затем купить тот, что слева, и сделать то же самое. Но не вышло. Что я могу сказать? Я ужасный тормоз в некоторых вещах. А потом встреча с Лорел перечеркнула все эти планы, и я попала в петлю.
Я тогда только переехала после года, потраченного на то, чтобы сделать дом приемлемым для жизни, и все еще была по горло в проектах.
Мы познакомились в Deep End – единственном баре для геев во всем графстве – и тут же сошлись. Сексуальная химия была невероятной. Я будто попала на небеса. Как и большинство вихрей ухаживаний, наше закончилось тем, что она переехала ко мне через неделю после знакомства.
А потом пришла обратная сторона синдрома U-haul[7]. И почти сразу отношения начали портиться. Споры переросли в тихое недоверие. Молчание уничтожало на корню любые возможности, которые у нас могли бы быть. Оглядываясь назад, я все еще виню себя. Я – не самый легкий человек, меня сложно даже просто узнать, не говоря уж о том, чтобы жить со мной. Я знаю. Со своей стороны добавлю, что я почти не принимала во внимание Лорел и ее чувства. Она только что прошла через неприятный развод, и ее эмоции были еще очень яркими. Это все было плохо ей знакомо. Она нуждалась в ком-то, кто позаботился бы о ней, кто бы выслушал ее. Нуждалась в доверии. Доверие – это не то, что я даю легко.
