Ильда зажмурилась, силясь забыть вставший перед мысленным взором наряд.
– Мы обе смотрели на него во все глаза… – печально усмехнулась няня, – в нашем доме таких дорогих вещей сроду не было. А Юста сказала… что это платье ее погибель и снова залилась слезами. Ну конечно… я начала утешать и вскоре мы знали, что девушка шила его для одной богатой модницы, но случайно сожгла юбку утюгом, сзади, на самом видном месте. Никакие ухищрения не помогли, заказчица сразу заметила подпалину и устроила скандал. Ее с трудом успокоили, посулив быстро сшить другое, а это хозяйка всучила швее и сообщила что та должна за материал. А работала бесплатно. Юста и рада бы, но двадцати золотых за ткань у нее не было. У меня тоже только пятнадцать… проговорилась я, и она просто ожила. Сказала, что с радостью отдаст за пятнадцать, остальные как-нибудь наберет. Объяснила, что его можно исправить, если вырезать полосу и сделать шов. Юбка сзади сильно присборена и этого никто не заметит. Тем более прежняя владелица платья была полней, чем Эни. Я пыталась найти повод отказаться… но Кора встала на сторону швеи. Знаешь, няня, сказала она, все просто язык проглотят, когда наша Эни придет в храм в этом платье. У неё никогда не было такого дорогого и красивого. Я пока обойдусь, мне зимой шили новое, его и надену. А когда оно станет Эни коротким или надоест, мы его подновим и буду носить я. Все это казалось мне правильным… ну и платье было очень уж хорошо и я согласилась.
– Но почему вы не объяснили все сразу? – стараясь не смотреть на бледных, расстроенных сестер, тихо спросила Лиата.
– Не смогли… Едва мы вошли в дом, Эни спросила, мы не забыли, что она хочет голубое платье? Нет, не забыли, – сказала я и она убежала на занятия. Мы мучились несколько дней, изобретали разные планы, пытались нахвалить зеленый цвет… тем более, он ей всегда необычайно шел. Но Эни однажды показалось, будто в зеленом она слишком бледная и глаза не такие… переубедить оказалось невозможно. Мы решили отложить все объяснения на тот момент, когда платье принесут, надеясь, что Эни рассмотрит и ткань и кружево… и фасон… Только потом я осознала, как неверно поступила, но было уже поздно. Обиженная Кора взяла с меня слово никому не говорить про Юсту… Да я и сама понимала, как жалко будет выглядеть наше оправдание.
– Мне сейчас трудно говорить… – вздохнула Ильда, смахнув с глаз непрошенные слезинки, – но вы правильно сделали… я сама поступила бы так же. И на душе у меня стало легче… как камень свалился… Но давайте поговорим о чем-то другом?
– Например о том, где наши мужчины? – во взгляде Лиатаны, устремленном в непогоду за окнами, притаилась тревога.
– Вашек обещал доложить… если кто-то вернется… – пробормотала герцогиня и словно в ответ на ее слова раздался стук в дверь. – Войдите!
– Прибыли Ринк и Бремер, – с порога доложил дворецкий, – сейчас переоденутся и придут сюда. Или вы перейдете в столовую?
– Они голодные?
– Нет, но от горячего взвара не откажутся.
– Пусть накроют стол здесь. И не забудь приказать принести побольше мясных закусок, знаю я их взвар. – распорядилась Ильда.
Глава 3
– Какой чудесный денек занимается, – радовалась лейда Фаиния, стоя у распахнутого окна.
За её спиной шустрая Вела укладывала в огромные кожаные чемоданы платья, обувь и прочие вещи, непонятным образом накопившиеся в шкафу всего за несколько дней.
– Мех класть?
– Откуда у меня мех? – изумилась лейда, – но конечно не класть. А Эни уже собралась?
– Они пишут списки, – сообщила всезнающая девчонка, – кто едет в летний дворец, а кто остается тут. А вещи сложили магией. Раз – и всё в сундуке.
– А как потом разбирать? – задумалась было Фаиния, но в комнату стремительно вошел ее муж.
– Фаечка, пора спускаться. Сундуки принесут слуги.
– А девочки?
– Тоже уже идут. Наши кареты едут первыми, потом придворные и слуги. – Грозби нежно, но решительно подхватил ее под руку и увлек к выходу. – Кстати, я хотел спросить… ты не знаешь, что с ними случилось?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– С кем?
– С нашими дочерьми. Они вдруг стали очень ласковыми со мной, дружно следят, поел ли я, подкладывают вкусные блюда, подливают мой любимый взвар… я начинаю беспокоиться.
– Просто повзрослели, – одарила его нежной улыбкой жена, – все мы рано или поздно понимаем, что наши родители вовсе не злыдни и всегда желали нам только добра.
– Даже ты? – не поверил он.
– Даже я. Мой отец конечно, скуповатый и властный человек, но в обиду никого из нас не дал. И к труду приучил и заботился о будущем, так, как он это понимал. Но перепрыгнуть себя самого не дано никому, как бы этого не хотелось другим.
– Ладно… – задумался он, но заботливо поддерживать жену не перестал, – я это обдумаю. Мы едем во второй карете с Дорсом и Шаной. В первой едут девочки и маг, Коринкс. Он вернулся вечером и рассказал, что все остальные ночуют в Угорде. Там мэр сбежал с добычей и завалил в выработке людей…
Рассказа ему хватило как раз до самой кареты.
Рядок роскошных экипажей ожидал отъезжающих у центрального крыльца и в первый уже усаживалась герцогиня с сестрами. Во втором уже сидели Дорс с няней, в следующем разместились Нетанья с Милисой, Сенией и Бремером. За ними в две кареты рассаживались регент с семьей.
Вашек с Проном наблюдали за предотъездной суматохой с невозмутимостью привыкших к подобному зрелищу людей, не упуская ни одной мелочи или неувязки.
И как опытные полководцы чётко распоряжались кучкой беспрекословно слушавшихся их лакеев и охранников, постепенно отобранных дворецким из толпы слуг. Отсеянные, одна из последних партий, тоже должны были покинуть сегодня замок, но чуть позже бывших хозяев, чтобы не попадаться им на пути.
Но с утра почти все они попытались разжалобить герцогиню и упросить дать им второй шанс. Однако зря потратили свое время и лишь испортили настроение Ильде.
– Никогда не могла понять, почему всякие лентяи считают, что все должны их жалеть? Ну были бы больными, калечными, старыми… но ведь здоровье так и пышет, меня-то не обманешь, я внутренним взором вижу! – сердито бурчала она, устраиваясь поудобнее.
– Неизвестно, откуда в них столько наглости, – согласилась с сестрой Кора, – вот вчера… в особняке Ирджина… ну вы всё знаете. Тоже все здоровые мужчины… не желающие работать…
Некоторое время они молчали, думая каждая о своем. Кора пыталась представить, смогла бы она не работать, а выпрашивать подачки и все яснее понимала, что никогда бы на это не отважилась. Просто ноги бы не пошли, язык не повернулся.
От этих дум её отвлекла Лиатана.
– Ты уже побывала в гостях у жениха… – глядя в окно вздохнула сестренка, – а я даже не знаю, есть у Анви здесь дом или нет. Не подумайте… мне дом не нужен. Просто интересно, какое жилище он выбрал бы для себя?
– Он говорил что-то про поместье, – вспомнила Кора, – А мы не дом ехали смотреть… Ирджин хотел показать мне город. И магазины… Конечно, покупать я ничего не собиралась, но так давно не ходила по мелочным лавкам и салонам белошвеек. Не трогала брошки, не изучала фасоны… Это наверно не подобает сестре герцогини?
– Все нам подобает, – сверкнула решительным взором Ильда, – тем более в городе можно сколько угодно пользоваться амулетами отвода глаз. Я сама устрою нам прогулку по магазинам… мне тоже три года хотелось купить что-нибудь для души. Раньше возможности не было, а теперь возьмем по полному кошелю монет и будем скупать все, что понравится. Для себя, для матушки, для мужа. Он тоже любит подарки… но ему дарят только послы да подхалимы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Их мечты прервал голос сидевшего на облучке Герса, предупредившего о прибытии.
Маленький обоз добрался до летнего дворца весьма споро и без всяких происшествий. Да и откуда бы им взяться, если впереди скакали лучшие егеря Таубена, а на обочинах замерли бдительные постовые? Генерал оставил своим людям очень четкие распоряжения и выполнялись они неукоснительно. Воины очень быстро осознали разницу между бывшим командующим и новым.
