Корр. Но ведь нефть, бензин, солярка — это ведь все завозное?
М.М. Да, поэтому практически все деньги, которые удается собрать, идут на обеспечение области топливом. Но все-таки мы сделали областной бюджет более социально направленным, это все отмечают. Мы даже из нашего нищего бюджета гораздо лучше стали финансировать медицину, образование, культуру — это все сразу тоже заметили. Правда, трудностей очень много сейчас, и будет их тоже много, но отношение к ним у людей действительно изменилось. Перед Новым годом впервые за много лет у людей было действительно праздничное настроение, очереди в магазинах появились за покупками, разобрали товары, то есть деньги у многих была возможность отложить.
Корр. А каков сегодня уровень цен на Камчатке? Как соотносится с уровнем зарплаты?
М.М. Ну, скажем, врач, работающий на полторы ставки получает около трех тысяч рублей — со всеми северными коэффициентами, надбавками и так далее. На эти деньги очень трудно прожить. Сейчас, после повышения, будет получать в полтора раза больше. Но цены, конечно, тоже растут. Сравните по основным продуктам: черный хлеб на Камчатке стоит 7 рублей, молоко — 12 рублей литр, то есть сопоставимый если не с Москвой, то с Подмосковьем, хотя зарплаты несколько ниже. Но в сфере жилищно-коммунальных услуг, как я уже говорил, разрыв большой. У нас за двухкомнатную малогабаритную квартиру семья из трех человек должна платить около 900 рублей в месяц.
Корр. Михаил Борисович, а в демографическом потенциале области наметились какие-то сдвиги? Ведь вы говорили, что население Камчатки за годы "реформ" сократилось почти на 100 тысяч человек, то есть больше, чем на 20%. Удалось ли вам что-то сделать за год в этом направлении?
М.М. Резкого перелома нет, но тенденция, по-моему, изменилась. В том смысле, что отрицательного баланса уже нет. Появился даже небольшой прирост населения. В основном за счет рождаемости. Стали люди рожать детей — значит, появилась у них надежда на лучшее будущее.
Корр. Не чувствуете ли вы на Камчатке какой-то отрванности от "большой" России. Вот вы сами сколько времени и каким образом добирались до Москвы: губернаторским рейсом или как простой смертный?
М.М. Я знаю в России только одного губернатора — может быть, есть и другие, но я лично знаю только одного — кто летает в свою область на личном самолете. Это губернатор Чукотского национального округа Роман Аркадьевич Абрамович. Он себе это может позволить. Все остальные губернаторы летают обычными рейсами. Более того, я все время летал эконом-классом, пока мне не вручили персональную именную карту для бесплатных полетов в Москву первым классом от компании "Аэрофлот".
Что же касается времени, то в среднем приходится лететь около девяти часов. Бывает чуть больше, бывает чуть меньше — в зависимости от погоды. Рейсы еженедельные. В столицу летим вместе с солнышком. Это очень интересно, когда вылетаешь в двенадцать часов дня из Петропавловска, девять часов в полете, а в Москву прилетаешь все в те же двенадцать часов дня. Даже поспать удается. По-настоящему человек может отдохнуть разве что в самолете или в тюрьме, когда от него ничего не зависит. Правда, когда обратно, уже тяжеловато получается, почти сутки разницы, восемнадцать часов.
Корр. Кстати, о таком экзотическом вашем коллеге и соседе, нынешнем "начальнике Чукотки" Романе Аркадьевиче. Есть ли какие-то межрегиональные контакты, встречаетесь ли вы с ним на "горизонтальном" уровне?
М.М. Да, за год мы несколько раз встречались, но каких-то деловых контактов с Абрамовичем у меня не сложилось. Понимаете, Чукотка под его руководством — это несколько "вещь в себе", она развивается по каким-то собственным законам, и что там происходит, я лично не знаю. Более того, даже не понимаю, ради чего он выбил себе должность эту. Роман Аркадьевич, по сообщениям печати, туда вкладывает собственные деньги, вывозит людей из умирающих поселков на материк. Зачем, каковы перспективы и какова стратегия — я боюсь даже предполагать.
Корр. А каковы перспективы самой Камчатской области?
М.М. Думаю, главная наша задача — диверсифицировать экономику. На одной рыбе Камчатка в перспективе не выживет, это факт. Поэтому мы взялись за золотодобычу, и уже есть желающие разрабатывать наши очень богатые золоторудные месторождения. Здесь тоже есть проблемы, поскольку предыдущее руководство с нарушениями закона продало права на разработку неким структурам, которые и не думали развивать производство, а использовали эти права для получения банковских кредитов, как-то закладывали и перезакладывали их. Теперь они играют роль собаки на сене, нужно признавать сделки юридически ничтожными, идет долгий процесс. Думаю, правительство здесь тоже вмешается. Будем, конечно, развивать и рыбоперерабатывающую промышленность, и экзотический туризм.
Корр. Вы ничего не сказали о нефтегазодобыче на континентальном шельфе.
М.М. Это задача не ближайшего времени. Необходимо еще пять-семь лет геофизических изысканий, прежде чем можно будет начать бурить разведочные скважины. Я, кстати, приехал в Петропавловск-Камчатский в 1980 году из Ленинграда в качестве инженера-электронщика. Объединение "Севморгеология" тогда создало на Камчатке экспедицию для обследования континентального шельфа на предмет месторождений нефти и газа. То есть ситуацию здесь знаю профессионально.
Корр. В связи с этим хочу задать и такой вопрос. Вы наверняка сталкиваетесь с проблемой кадров. Сами вот приехали на Камчатку из Ленинграда, прошли здесь огромный жизненный путь, стали руководителем области. Сейчас в область приезжает мало людей, вам в основном приходится опираться на тех, кого вырастите сами. Как работает система образования на Камчатке?
М.М. Людей, подготовленных специалистов к нам приезжает мало. Приглашать кого-то мы не имеем возможности — у нас уже пять лет вообще не строится жилье, приходится ремонтировать, восстанавливать и распределять старый жилой фонд. Вообще-то, развал строительного комплекса Камчатки — настоящее преступление прошлого руководства области. Они не просто остановили и законсервировали, а вообще уничтожили домостроительный комбинат. Устроили там торговые помещения, а оборудование попросту разрезали и продали как металлолом. Мелкие строительные организации есть, что-то понемножку можно строить, но это далеко не то, что нужно области — и мощности не те, и стоимость жилья другая получается. Поэтому со стороны никого фактически не приглашаем. Я только первого заместителя пригласил со стороны — причем это был чисто политический ход, чтобы не оказаться одному перед лицом, так сказать, капиталистического окружения. Я обратился к Константину Борисовичу Пуликовскому с просьбой: "Дайте мне первого заместителя — человека, которому вы будете доверять, и который знает ситуацию в правительстве". Такого человека мне дали, и мы с ним сейчас прекрасно работаем. Михаил Михайлович — единственный из прежних заместителей губернатора, кто не ушел вместе с остальными в демонстративную отставку, он хорошо знает все московские коридоры власти, представляет нашу область в столице.
Корр. Но известно, что сейчас в школах учат по разным учебникам, качество которых порой вызывает сомнения. Много учебников, которые противоречат традициям нашей системы образования, нашего общества, нашего государства. Как сегодня обстоит с этим дело на Камчатке?
М.М. Нет, такие вещи не решаются постановлением губернатора и не переворачиваются за один день. Появилась общая атмосфера, и чуткие к политическим веяниям директора школ, которые все были коммунистами, а многие — членами райкомов и обкомов, кое-что плавно вспоминают из своего прошлого, переставая быть такими уж демократами. На кадровые решения приходится идти только в исключительных случаях, не имеющих ничего общего с политическими мотивами. Например, если школа уже не держится на ногах или какие-то серьезные нарушения законов допускаются. А так, наоборот, помогаем школам чем можем, в приоритетном порядке. Серьезное внимание мы обращаем и на систему профессионального образования, потому что в связи с развитием производства не хватает квалифицированных рабочих кадров, они уже в дефиците. А вот учреждений, дающих платное высшее образование, у нас, по-моему, слишком много расплодилось, особенно частных. Да и филиалы открылись дальневосточных вузов. Выехать из Камчатки на учебу сейчас все-таки сложно, люди учиться хотят, а где спрос — там и предложение. Другое дело, что и качество предлагаемого образования порой хромает, и его структура не соответствует объективным потребностям области. Ну, скажите, зачем нам каждый год столько бухгалтеров, юристов или экономистов. Где они будет работать, кем? Осенью прошлого года, чтобы решить эту проблему, которая перетекает уже в безработицу, в социальное напряжение, был создан областной совет по науке и образованию при губернаторе, куда вошли представители практически всех высших учебных заведений области. Через этот совет мы пытаемся как-то скоординировать действия этих ВУЗов, а параллельно обращаемся и к молодежи, и к их родителям через средства массовой информации, призывая их не получать профессии, которые сегодня никому не нужны. У области есть свой педагогический институт, есть определенная квота на бесплатные места, есть губернаторские стипендии, мы готовы отправлять людей в Хабаровск, например, для получения медицинского образования. Но люди могут просто остаться на материке, и тогда затраченные областью средства пропадут впустую. Поэтому мы ищем какие-то новые формы работы. Например, область выдает студенту целевой кредит через банк на пять лет учебы. Закончил институт — будь добр, возвращай деньги с процентами или отработай пять лет в области. Это — заодно и стимул к хорошей учебе. Вот в таком направлении, видимо, все и будет развиваться.
