Глеб покачнулся, теряя равновесие. Но три человека подхватили его, удержали, подперли с боков, прикрыли собой.
Ирт с боевым молотом, крестьянин с секирой и круглолицый здоровяк с мечом.
— Богоборец с нами!
Ноги Глеба подломились, и он осел на арену, не выпуская из рук копье, но понимая, что уже ничего не сможет сделать, даже если сейчас к его шее поднесут тупой нож и начнут медленно перепиливать горло.
Глеб закрыл глаза, ожидая смерти.
И провалился в черное беспамятство.
Глава 2
Конечно, Танк мог бы заранее прийти к указанному месту, чтоб установить там микро-камеру, прикрепить под скамьей диктофон. Но зачем?
Ведь камеру можно принести с собой.
На себе.
И можно устроить трансляцию прямо в сеть. На сервер, общий доступ к которому откроется через три часа. Если хозяин не даст о себе знать…
— Подозреваю, что вы записываете наш разговор, — это были первые слова человека в ярко-желтой футболке с синей цифрой 5 на груди.
— Своего рода страховка, — пожал плечами Танк, тоже решив обойтись без приветствий.
— Понимаю… Вам нечего бояться.
— Я не боюсь. Я остерегаюсь… — Танк демонстративно поскреб пальцами подмышечную кобуру, поддернул джинсы, сел на скамью, скрестил ноги. — Так что у вас за дело?
— Конфиденциальное… Может, все-таки, выключите запись?
— На этот счет не волнуйтесь. Тайны клиентов я храню свято, вы должны это знать, если уж вышли на меня.
— Мы знаем… — Человек в желтой футболке просительно улыбнулся. — И все же…
— Как пожелаете, — Танк привстал, легонько щелкнул ногтем по пряжке ремня — сделал вид, что выключил аппаратуру. Старый отработанный трюк, примитивный, но действенный.
— Хорошо, — удовлетворенно кивнул человек в желтой футболке. — Теперь перейдем к делу. Каким именем из четырех мне вас называть?
— О! — восхитился Танк. — Вы и это знаете? Давайте обойдемся вообще без имен. Пусть я буду Танком.
— А вы можете называть меня Посланцем. Я представляю корпорацию, о которой вы не могли не слышать. У нас возникли некоторые… гм… проблемы, и мы хотели бы воспользоваться вашими услугами.
— Должен предупредить, что я не занимаюсь ничем противозаконным.
— Мы знаем. Пять лет за вами не числится ничего… эээ… противоправного. Разве только несколько мелких… шалостей… О которых никто не знает. Вернее, никто не должен знать.
— Кто вы такие? — нахмурился Танк.
— Не торопите события, — человек в желтой футболке взмахнул рукой, и в его пальцах появился маленький белый прямоугольник. — Скоро узнаете все, что возможно. Но сейчас нам нужно принципиальное ваше согласие, Танк.
— Тогда несколько вопросов, Посланец.
— Конечно.
— Деньги?
— Не вопрос. Повышайте в два раза свой обычный гонорар.
— Риск?
— Никакого риска. Все законно. Ни вашей жизни, ни здоровью, ни благополучию ничто угрожать не будет.
— Обязательства?
— Никаких. Если сделаете дело — получите большие деньги. Если ничего не выйдет — мы оплатим ваше потраченное время и мирно разойдемся.
— Так в чем подвох? Что за мышеловка спряталась за этим гигантским куском сыра?
— Никакого подвоха. Нам рекомендовали вас как уникального профессионала, и мы решили вас нанять. — Человек в желтой футболке протянул Танку кусочек картона. Танк взял его, думая, что это обычная визитка.
— Здесь адрес сервера, — сказал Посланец. — Пароль для входа и ключи для доступа к закодированным разделам… Ну так что, вы беретесь за эту работу?
Танк помедлил. Спросил, осторожничая:
— Если мне что-то не понравится, я смогу выйти из игры?
— Да, — улыбнулся человек в ослепительно-желтой майке. — Из игры вы можете выйти в любой момент.
— Хорошо, — сказал Танк. — Я нанят.
— Рад слышать, — сказал человек в желтой майке и поднялся. — Через сутки карточка распадется. Так что поспешите… — Он не стал прощаться, отвернулся, словно потеряв всякий интерес к собеседнику, и шагнул на асфальтовую дорожку.
— Погодите, — сказал ему в спину Танк. — А зачем мы вообще встречались? Можно же было все решить через сеть.
— Считайте, что я просто хотел посмотреть на легенду, — не оборачиваясь, сказал Посланник.
Через минуту его желтая майка скрылась за деревьями.
А Танк еще долго сидел, крутил в пальцах картонный прямоугольник с написанными от руки буквами и цифрами, и слушал, как щебечут в кронах птицы, как ветер перебирает листву, а за кустами шиповника, за высокими бетонными берегами шумит автомобильная река.
Он сам не заметил, как задремал, а очнувшись, вдруг понял, что совершенно не помнит, как выглядел тот человек.
В памяти осталась лишь ярко-желтая футболка с цифрой 5 на груди.
И коричневые стекла очков в золотой оправе.
1
Он был жив.
В голове звонко стучали молоточки, скрежеща, вращались крохотные шестеренки, и медленно раскручивалась тугая пружина, своими стальными витками распирающая череп.
— Кто я? — прошептал Глеб и открыл глаза.
Три лица склонились над ним. Три пары глаз смотрели на него.
А потолок был так высоко, что кружилась голова.
— Что произошло? — спросил Глеб, стараясь не замечать боль.
— Они сбежали, — ответил Ирт. — Решили не связываться. Ушли вон в ту дверь, и больше не показывались.
— Почему? — Глеб застонал, приподнялся на локте, осмотрел себя. Вспомнил схватку, и то, как острозубый Пиранья орудовал кинжалами.
— Ты — Богоборец. Человек в маске тоже узнал тебя. И увел учеников.
— Какой Богоборец? О чем ты? — Непонимание породило злость; злость, смешавшись со скопившимся страхом, превратилась в бешенство. — Что за ерунда?! Что тут творится?!
— Ты — отмеченный, — с достоинством сказал Ирт и отодвинулся. — Ты — Богоборец, Амнезия.
Глеб заскрежетал зубами.
— На твоей спине — Знак, — сказал пожилой крестьянин.
— Мы думали, это просто легенда, — добавил рябой здоровяк.
Глеб выругался и зажмурился.
Он не хотел ничего видеть. И не хотел ничего знать.
Он боялся.
Боялся, что невозможное окажется правдой.
— Кто я? — прошептал он.
— Ты — неуязвим для оружия и магии. Ты — быстр, как щегол, силен, словно буйвол, верток, будто змея. Ты умеешь биться любым оружием, и можешь драться голыми руками. Говорят, это ты дал богу его силу, а потом убил его.
Глеб ладонями зажал уши.
Но настырные молоточки отбивали ритм, а свернувшаяся змеей пружина вращала шестеренки памяти. И они цеплялись друг за друга, и проворачивались, проворачивались, проворачивались…
Глеб помнил дом. Свою квартиру — большую, трехкомнатную. И еще одну, другую — маленькую, темную, запущенную. Он помнил двор, вид из окон, березу, растущую у подъезда, кусты возле гаражей, где подростки вечерами распивали спиртное, теплотрассу, на которой любили спать бродячие собаки. Он помнил день операции. Была весна, с крыш сбрасывали снег, с карнизов сбивали сосульки, а он шел по улице мимо трепыхающихся флажков ограждения и думал… О чем он тогда думал?.. А у хирурга дрожали руки, а потом бабушка-сиделка баюкала, напевала что-то, и голове работал целый завод, что-то щелкало, гремело, стучало…
Нейроконтактер.
Дыра в голове. Зубастая гребенка контактов, запустившая щупальца в мозг, укоренившаяся в нем.
Мост в виртуальный мир…
Глеб не мог вспомнить, когда в последний раз он подключался к сети.
Нет, он помнил подключения, но все они были одинаково близки. Вернее, одинаково далеки. Какое из них было последним — он не мог определить.
Его память сделалась плоской. В его воспоминаниях не было времени. На них остались лишь отметки — словно даты в углах фотографий.
Да и сами события уподобились фотографиям — кусочки прошлых жизней, выхваченные вспышкой, пойманные объективом.
— Что со мной?
Вся жизнь — череда фотографий.
А между ними — зияющая пустота. Затягивающая. Гулкая. Гипнотическая.
— Что произошло? — Глеб схватил Ирта за грудки, дернул на себя: — Что со мной произошло? Вы можете объяснить? Вы знаете?
— Ты существуешь, — сказал Ирт. Кажется, он сам не мог в это поверить.
2
Они решили здесь не задерживаться.
