Наконец Шанту заметили.
– Молодой господин! – раздался звонкий голос Мохини. – Вы сегодня рано. Я даже не успела надеть самое лучшее платье…
Шанта покраснел и ничего не ответил.
– Подождите немного. – Мохини выбежала из дома. Шутливо, нарушая приличия, выхватила у Шанты блюдо для подаяния и вновь скрылась, развеваясь легким и свободным сари.
Прошло немного времени (Шанте показалось, что целый час), и Мохини выскользнула вновь, держа наполненную отборными фруктами посудину.
– Мы пока ничего еще с утра не готовили. Не гневайтесь. Примите фрукты?..
– М-мм…
– Очень хорошие. Я сама отбирала.
Шанта взял блюдо. Он не отрываясь смотрел на девушку.
– Какой вы хорошенький, – вдруг сказала она и, смеясь, убежала в дом.
Шанта, оглушенный, пошел прочь. «Какое идиотское чувство! – думал он. – Почему какая-то глупость, сказанная одним человеком, воспринимается как глупость, а сказанная другим – будто ударяет мешком с мукой по голове?.. Самое смешное, наверное, я и в прошлых жизнях был дураком. Надо будет спросить учителя…»
Одними фруктами молодому человеку насытиться трудно, поэтому Шанта по дороге к тихому ашраму-под-деревом заглянул еще в несколько домов, собрав традиционного риса и немного тушеных баклажанов.
Шанта быстро возвращался, но не по своей тропинке, а по берегу реки – так он проголодался! Сегодня он уже много всего сделал: утром испытал потрясение при встрече с мертвецом, затем бегал за навозом, таскал его на себе, убирался на берегу, неоднократно купался, наблюдал за убиением свиньи, теперь вот сходил за едой… Шанта устал и проголодался. Ему не терпелось накормить гуру и поесть самому. Оставалось надеяться, что учитель не в глубокой медитации, и Шанте не придется голодать до вечера, а потом идти за свежей пищей.
Когда Шанта дошел до берега, к его большому облегчению Муни принимал дневное омовение, собираясь пообедать.
– А, вот и ты, – почему-то насмешливо сказал он. Казалось, будто йог прочитал на лице ученика все, что с ним произошло, и все его желания, что успели пронестись в молодом уме за целый день.
Муни сел под деревом.
Шанта почтительно протянул ему пальмовый лист, на который положил всего понемногу: риса, баклажанов, по одному фрукту каждого вида. Затем присел рядом, держа блюдо с остальной пищей и ожидая, не попросит ли гуру добавки.
Муни положил перед собой пальмовый лист и, сосредотачиваясь на Высшем, прочитал необходимые молитвы. Затем, смешивая рис с овощами, стал небольшими порциями отправлять пищу в рот, захватывая ее большим, средним и безымянным пальцами. («Есть нужно обязательно руками, – как-то объяснял Муни ученику. – Особенно еду, приятную на ощупь. Тогда чувство кожного осязания помогает правильному пищеварению и усвоению пищи. Кроме того, те, кого это интересует, могут получить больше удовольствия от самого процесса». )
Жевал Муни очень медленно – у Шанты уже половина внутренностей наполнилась желудочным соком! Наконец гуру отодвинул «тарелку», оставив на ней все фрукты и почти весь рис. Он прополоскал рот (Шанта, как только увидел, что гуру закончил прием пищи, принес воды) и вымыл руки и ноги.
Шанта набросился на еду, в первую очередь жадно собрав остатки с пальмового листа. Муни смотрел одобрительно. Но когда с тем же рвением ученик набросился на остальную пищу (тоже выложенную с блюда на два пальмовых листа), гуру прикрикнул:
– Ты куда-то торопишься? Немедленно прекрати глотать не жуя! Сколько раз повторять: ты съедаешь не то, что проглатываешь, а то, что усваиваешь! Многие думают – йог высохшее голодное создание, но это не так – мы просто правильно едим. Каждый кусок пищи содержит миллионы молекул праны, жизненной энергии, подобно тому, как воздух пронизан молекулами кислорода. И подобно тому, как кислород усваивается при тонком соприкосновении с капиллярами, так и прана из воды или пищи усваивается через нервные окончания зубов и языка. Необходимо тщательно обрабатывать каждый кусок пищи, подолгу держа его во рту. Вначале усердно пережевать… Выполняй! – Шанта стал медленно двигать челюстями. – Пока для них не останется работы. Затем, действуя языком, пропитывай каждый атом пищи слюной. Вот теперь начинается усвоение праны из пищи. Чувствуешь особый вкус такой простой пищи? Пока в пище остается хоть малая доля вкуса, там есть прана. Твоя задача получить ее.
Даже если не думать о важности пранического извлечения, все равно важно правильно съедать то, что посылается нам. Правильно пережеванная и пропитанная слюной пища усваивается гораздо лучше, чем те комки, которые ты стремишься набросать в себя. Что в них толку? Они забьют желудок, но, недостаточно обработанные, выйдут из него, лишь частично отдавая свою энергию телу. Я же усваиваю целиком почти все, что съедаю. Поэтому доволен горстью риса, а тебе мало целого блюда! Неужели ты думаешь, что духовная жизнь – это обжорство или голод? Или духовная практика означает забыть о теле? Нет! Забота о теле важна. Но не как о себе, а как об инструменте. Подобно тому, как мы кормим свою лошадь или смазываем колеса у телеги не для того, чтобы получить удовольствие, а для того, чтобы ездить…
…И даже если забыть о пране и заботе о теле, подумай, какое можно извлечь удовольствие из правильного питания! Именно питания, а не заглатывания. Даже из самой простой пищи можно извлечь совершенно особый вкус, несравнимый со вкусом просто набитого живота. Можно наслаждаться каждой рисинкой, перекатывая ее во рту и выделяя ее сущность (в конце концов, и она – часть Целого). После такого питания пропадает всякое желание есть некачественную, пережаренную или слишком острую пищу. Язык удовлетворяется сам по себе, без стимуляторов.
Шанта прекрасно знал все правила питания. И часто внимательно следовал им. В такие дни ему тоже хватало небольшой порции, и он чувствовал себя гораздо лучше – не наступало того сонного, вялого состояния, присущего плотному обеду. Но иногда Шанта забывал обо всех наставлениях и набрасывался на еду, глотая все подряд.
Шанта поел, убрал за собой, все вымыл и сбрызнул место, где сидел. Теперь они должны были заняться медитацией. Муни уселся в удобной позе лотоса, приглашая последовать своему примеру ученика.
– Учитель, можно я задам вопрос.
Гуру кивнул.
– Сегодня я проходил мимо жилища свинаря и заглянул к нему во двор… Нет-нет, просто оттуда раздавались такие крики, что я не удержался, – поспешно добавил Шанта, заметив удивленный взгляд Муни. – Я заглянул… Почему он занимается такой ужасной деятельностью? Я понимаю, что он должен это делать по карме, но ведь эта карма тоже должна была образоваться, у нее тоже должны быть свои причины, и эти причины – лишь следствие других причин, созданных ранее следствиями еще более ранних причин… И так до бесконечности. Но где же начало, и если оно есть, то почему оно разное у всех людей? Почему не все свинари или не все цари? Или мудрецы?..
Муни задумался. В наступившей тишине отчетливо слышались крики птиц из близкого леса, шелест листвы и плеск воды.
– …Или не все птицы или звери?.. – продолжил учитель. Он сосредоточился, пытаясь создать внутри себя ответ в доступной для ученика форме. – Не так просто ответить на твой вопрос. Многие тысячелетия различные мудрецы бьются над этой загадкой. И давно решена она. Но решается снова и снова, ибо ответ и полный ответ – как свет лампады и свет солнца: и то и другое свет, но разве можно назвать их равными друг другу? Ты хочешь полный ответ? Его тебе не дам, но отвечу так, чтобы ты был доволен.
Итак, я объяснял уже, что весь этот мир – не существует. Нет ни птиц, ни животных, ни свинарей, ни царей. Все это ложные отождествления Абсолюта, Единой Сущности. И отождествления эти реальны до той степени, до какой мы их принимаем. Но принимаем их также не мы (подобно тому, как не являемся ими). Вот здесь и кроется ответ. В этом иллюзорном мире есть один враг. Он могуч, изменчив, непоседлив и неустойчив. Этот враг, будучи приручен, может стать лучшим и вернейшим другом. Но мало кому это удается… Подобно дикому и опасному зверю, он не подчиняется никому и ничему, но, будучи усмиренным, верно служит своему хозяину. Но, в отличие от зверя, этот враг никогда не успокаивается, и даже будучи прирученным, всегда думает, как бы убежать и вновь заняться своей разрушительной деятельностью. Самое ужасное: этот враг внутри нас…
– Это ум? – Шанта прекрасно понимал, о чем идет речь. Ведь одна из главных задач йога – усмирение ума. И Шанта на собственном опыте убедился, насколько это сложная задача. Именно покорению ума посвящались многие часы ежедневных занятий. – Но почему же все по-разному находятся в иллюзии этого мира? Кто-то думает, что он богач, а кто-то, что он нищий, кто-то мнит себя воплощенной добродетелью, а кому-то суждено быть проституткой? Ведь ум, хоть это и враг, просто инструмент, непослушный инструмент, которым надо просто научиться пользоваться.
