Два с половиной часа пролетели для влюблённых, как один миг, они с трудом разняли объятия, прощаясь возле дома.
Маша проснулась от звука бушующей грозы. Тяжёлые шторы, взлетали, как крылья, капроновый тюль трепыхался под потолком. В открытое окно она увидела: молнии полосуют чёрное небо. Попробовала встать, не смогла и обессиленно упала на подушки. Голова горела огнём, а из тела словно вытащили все кости. От слабости резко затошнило, Маша с трудом приподнялась, и её вырвало на ковёр возле кровати.
– Что случилось? – в комнату зашла мать, кутаясь в тонкий шерстяной палантин. – Почему ты не закрыла окно ночью. У тебя ужасно холодно. – Она приблизилась к постели, её глаза округлились: – Господи, что за гадость лежит на коврике.
Маша привстала.
– Кажется, я заболела. Ночью меня вырвало.
– Чем? Здесь валяются дохлые черви. Откуда они? Ты что-то притащила из лесу?
Маша простонала:
– Мам, ну какие черви… – она наклонилась и в ужасе отпрянула: на шерстяном коврике лежал клубок длинных белых червей.
Анна Дмитриевна потрогала лоб дочери.
– И впрямь температура. Ладно, лежи, сейчас принесу тебе завтрак и таблетки. И попрошу убрать эту гадость, – она покосилась на мерзкий клубок.
На экскурсию мать уехала без неё. Маша весь день пролежала в постели. Есть не хотелось, к вечеру стало лучше, и она спустилась вниз, сразу одевшись для прогулки по лесу.
– Марцела, как ты себя чувствуешь? – Стефания заметно волновалась. – Может, вызвать доктора?
Маша положила на тарелку овощное рагу и пару кусочков куриного филе.
– Уже лучше. Обычная простуда.
Анна рассказала о поездке в Кенсово, из-за дороги, размытой дождём, в другой город она не попала. Маша повозила вилкой по тарелке, при виде еды её снова начало тошнить.
– Извините, я вас оставлю, весь день пролежала в постели и теперь хочу прогуляться.
– Вечером в лесу сыро и прохладно, а ты простужена. Будет лучше, если ты останешься дома, – запротестовала мать.
– Я не могу. Меня будет ждать Чеслав, – вырвалось у Маши.
– Кто? – хором воскликнули мать и Стефания.
Маша запнулась. Рассказывать о снах ей не хотелось, да и вряд ли они поверят.
– Я познакомилась с ним, гуляя по лесу.
– Как, как он выглядит? – голос Стефании непривычно дрожал.
– Очень красивый. Высокий, черноволосый…
Лицо Стефании стало белее алебастра.
– Ты разговаривала с ним?
– Конечно. Вы будете смеяться, но он сделал мне предложение.
Стефания охнула:
– Он называл свою фамилию?
Маша разозлилась:
– Что вы так всполошились? Думаете, я недостойна стать его женой?
Бабушка хватала воздух ртом.
– Фамилия. Или он не назвал её тебе?
– Чеслав Домбровский.
– Вы сегодня же уезжаете, – заявила Стефания. – Матеуш!
Анна глянула на дочь сердито.
– Что ты натворила?
Маша побледнела.
– Не уеду, пока не поговорю с Чеславом. Я не хочу, чтобы он решил, будто предала его.
– Уедешь! – потребовала Стефания непреклонным тоном.
– Нет!
– Видит Бог, я не хотела этого. Матеуш принеси фотоальбом.
Маша посмотрела на часы, до встречи с Чеславом сорок минут.
Матеуш положил на стол альбом, больше похожий на огромную амбарную книгу. Стефания пролистнула несколько страниц и вытащила четыре снимка.
– Подойди.
Маша встала, на негнущихся ногах подошла к ней. Сердце выпрыгивало из груди, а душа окаменела так, что стало трудно дышать.
– Это он?
Маша наклонилась над пожелтевшими снимками. На первом – Чеслав в военном мундире сидел на лощади. На втором – он, пожилой мужчина и девочка лет двенадцати стояли возле дома Стефании. Только дом почему-то был серого цвета, а вокруг него разбиты клумбы с цветами. На третьем – Чеслав обнимал за плечи девушку, поразительно похожую на Машу. Последний, четвёртый снимок, был самый чёткий, девушка, копия Маши, кому-то махала рукой, улыбаясь в объектив.
– Этот молодой человек похож на Чеслава, – выдавила из себя Маша. – А девушка похожа на меня, но ведь я не она. Что это доказывает?
– Это моя старшая сестра Марцела, а это её жених Чеслав Домбровский. Сестра скончалась за три дня до свадьбы от скоротечной чахотки. Чеслав покончил с собой, не пережив её смерти.
– Стефания, в чём вы пытаетесь меня убедить. Ваша сестра умерла, я по воле провидения похожа на неё, да ещё назвали также. А мой Чеслав, наверно, копия своего предка.
– Он последний из Домбровских. На нём прервался их род. – Стефания положила фото в альбом. – Это я виновата. Когда Анна прислала письмо и ваши снимки, я поразилась твоему сходству с моей сестрой. Захотела увидеть тебя, извини, Анна, но я желала видеть только Марцелу. В городе ходила байка, что призрак Чеслава часто появляется у реки. Это было их любимое место. Слуги замечали его и в доме. Я не верила в эти сказки и не могла предположить, что ты встретишься с призраком.
Анна, внимательно выслушав печальную историю, недоверчиво сощурилась.
– Я ничего не знала о вашей сестре и ненамеренно назвала дочь Марцелой. Обычное совпадение. Какой призрак, Стефания? Маш, молодой человек, с которым ты встречалась, живой, его можно пощупать?
Маша обрадовалась поддержке матери.
– Конечно живой. Тёплый, осязаемый. Думаю, он случайно оказался похож на жениха вашей сестры, может он однофамилец. Знаете что? Я сейчас его приведу, и вы убедитесь: никакой он не призрак.
– Нет! – вскрикнула Стефания. – Тебе нельзя с ним встречаться.
– Глупости, – возмутилась Анна. – Мракобесие какое-то. Приведи Чеслава сюда, разрешим наш спор.
Ноги Маши скользили по влажной листве, с деревьев капало. Пока она добралась до реки, волосы промокли и стали завиваться ещё сильнее. Чеслав уже ждал её и развлекался, бросая камешки в воду
– Любимая, я так соскучился, – он обнял её и стал целовать.
«Призрак, как же», – посмеивалась Маша, отвечая на горячие поцелуи.
– Чеслав, у тебя была невеста? – всё же спросила она, улыбаясь.
– Ты моя невеста.
– Пойдём, я познакомлю тебя с мамой и бабушкой, вернее прабабушкой Стефанией, а то она несёт всякую чушь о призраках.
Чеслав опустил голову.
– Я не могу познакомиться с ними. Меня видишь и слышишь только ты.
– Прекрати глупые шутки. Ты же не призрак. Я ощущаю тебя, вот я чувствую твои пальцы, касаюсь твоей щеки.
– Марцела, ты самое дорогое, что у меня есть. Не уходи, скоро мы будем вместе навсегда. Постарайся, вспомни. Я знаю, ты там глубоко…, но если ты попытаешься, вспомнишь всё.
– Чеслав, перестань меня пугать. Что я должна вспомнить?
– Ты вернулась ко мне через семьдесят лет, я верил, ждал… – бормотание Чеслава стало неразборчивым.
Маша почувствовала озноб: «Да они все тут сумасшедшие». На подкашивающихся ногах она отправилась домой.
– Марцела! Не покидай меня, – донёсся его голос.
Она прибавила шагу, чувствуя слабость, накатывающую на неё
