Испания с целью добиться внутриполитического единства стремится завершить борьбу с маврами. Голландские же провинции предусмотрительно заботятся о своем будущем.
В небольших государствах Италии, выходящих из полосы средневековой анархии, укрепляются экономические и политические позиции родовитых семейств.
Если даже в приморских странах Европы никто не замечал тех усилий, которые предпринимали португальцы, то от континентальных стран и подавно нельзя было ожидать большего интереса к начинаниям, результаты которых начали сказываться лишь после открытия великих морских путей к неизведанным землям.
ВЕЛИКИЕ МОРСКИЕ ПУТЕШЕСТВИЯ
Народы, закрепившиеся в естественном прямоугольнике на западе Иберийского полуострова, издавна связали свою жизнедеятельность с морем.
Первые их попытки выйти на просторы океана можно отнести к далеким временам финикийского господства.
Вскоре после своего отделения от Кастилии Португалия создала военный флот. Его основное назначение заключалось в охране торговых кораблей, которые покидали прибрежные воды в целях расширения торговых связей в бассейнах Северного и Средиземного морей.
Таким образом, вдохновителями «морского гения» нации явились короли Бургундской династии, и в первую очередь Дон Динис.
Однако лишь при следующей династии эти едва зародившиеся тенденции усиливаются и консолидируются в одном великом порыве экспансии, направленной на заморские земли.
Вдохновителем высоких идеалов, которыми проникся этот небольшой народ, стал великий магистр Ависский, решительно взявшийся за осуществление благородной задачи сближения между собой жителей нашей планеты.
Победа при Алжубарроте в 1385 году еще более подняла национальный дух, и Дон Жуан I воспользовался этим моментом всеобщего воодушевления и взлетом рыцарского тщеславия для предпринятого им крупного начинания.
Следует сразу же заметить, что многочисленные проявления инициативы и мужества в эту эпоху объяснялись не только необходимостью расширить пределы ставшей тесной земли и развивать торговлю, но в значительной мере также и духом христианского прозелитизма и в особенности стремлением противостоять жестокости ислама.
Сразить неверных и добиться успеха! Таковы были стремления, овладевшие умами португальцев к началу эпохи выдающихся заморских экспедиций.
В соответствии с решением кортесов в Коимбре Дон Жуан I тщательно готовит экспедицию против африканских мавров, которые находятся весьма близко от Португалии и угрожают покончить с христианством, утвердившимся на полуострове.
Эта первая экспедиция, снаряженная королевством с указанной целью, была подлинным крестовым походом. На парусах кораблей, на знаменах и доспехах – повсюду были изображены кресты.
В экспедиции принял участие сын Дон Жуана, инфант Дон Энрике, твердо понадеявшийся извлечь из этого предприятия выгоду для осуществления тех обширных планов, которые отражали чаяния монархии.
В 1415 году португальцы овладели Сеутой. Ими руководили Дон Энрике в рыцарских доспехах, а также двое его братьев. Дон Энрике не терял даром времени. Можно сказать, что именно так он прошел свою боевую выучку.
С помощью образованных арабов, которых Дон Энрике привлек на свою сторону, он приобрел познания в области древней арабской литературы.
Говорят, что он даже изучил арабский язык и приобрел копии многих карт, описания путешествий и ценные книги, нужные ему для дел, которые он намеревался совершить.
По возвращении в Лисабон Дон Энрике в 1420 году начал строительство замка на высоком, выдающемся далеко в море мысе Сагриш, которому вскоре суждено было стать очагом новых рыцарских подвигов.
Рядом с замком с возведенной вокруг него крепостной стеной он строит арсенал, верфь, конторы и помещения для своих помощников, приглашает туда лоцманов и мореходов из многих стран и даже известных знатоков космографии и морского дела.
Именно отсюда, с этого скалистого мыса отправились в свои заморские странствия пионеры этих новых героических деяний.
Так началось продвижение вниз, вдоль африканского побережья. В 1419 году Сарку и Тристан Вас открыли о. Порту-Санту и о. Мадейра.
В 1434 году Жиль Эаниш уже огибает мыс Бохадор.
Затем выходят в море Антан Гонсалвиш, Нуну Тристан, Кадамосту и многие, многие другие. Отмечается постепенное, но решительное продвижение вперед.
Пройдены уже Кабо-Бланко, Сенегал и Зеленый Мыс.
Ко времени смерти великого инфанта в 1460 году португальцы уже достигли Гвинейского залива.
В неведомые дали их влечет не только желание дойти до Индии, обогнув Африку. Эта главная цель, достижение которой сулит наибольшие выгоды, не мешает отважным плаваниям по Атлантике и в других направлениях.
В то время как одни пытаются пройти в Азию южным путем, другие исследуют океан в западном направлении.
В 1432 году Гонсалу Велью открывает Азорские острова.
Многие пересекают в разных направлениях необъятное морское пространство, которое словно расширяется по мере ознакомления с ним.
Этими мореплавателями были Диегу де Тейви, Гонсалу Фернандиш, Жуан Вогаду, братья Корти Реал, Фернан Телиш, Антониу Леми, Висен- ти Диас, Афонзу Саншис и ряд других, причем в отношении многих из них до сих пор точно неизвестно, каких успехов они добились в результате своих путешествий. Несомненно, что это произошло в значительной мере благодаря скрытности португальского двора, которую он был вынужден проявлять, когда эти открытия стали привлекать к себе внимание правительств других стран.
Но именно эти успешные плавания португальских мореходов подготовили почву для великого подвига генуэзского мореплавателя и увлекли в морские дали представителей других народов.
Колумб был последователем школы Сагриша. В Лисабоне он изучил все то, что должно было навести его на мысль о деянии, которое не явилось новостью или неожиданностью для португальцев, свыше семидесяти лет бороздивших воды Атлантики.
Со времен Дон Энрике в Португалии обсуждалась проблема возможности использования двух путей в Азию – вдоль африканского побережья и на запад. Как мы видим, движение осуществлялось в обоих направлениях.
Долгое время Колумб жил среди этого народа мореплавателей, где собрал все нужные ему сведения и вооружился весьма точными данными, намереваясь осуществить свой замысел прежде, чем португальцы смогут ознакомить с ним своего монарха.
Лисабонский двор вел осторожную политику. Он гордился своими деяниями, но тщательно скрывал их от правителей других стран до того времени, когда стало возможным продемонстрировать грандиозность этих достижений без опасения утратить их плоды. Впрочем, позднее Лисабон часть своих завоеваний все же потерял.
Хотя успех Колумба и вызвал сильную досаду у тех, кто в результате предпринятых усилии находился уже тогда на пути к решению поставленной ими проблемы, он все же не помешал выполнению основной задачи, стоявшей перед португальцами. Стремясь наверстать упущенное, они ускорили поиски южного пути, не теряя надежды воспользоваться, насколько это было возможно, своими открытиями в Атлантике.
Для этого они в первую очередь попытались договориться с Испанией, которая неожиданно стала их крупным соперником в океане.
Лишь после урегулирования в Тордесильясе вопроса о сферах влияния португальцы смогли, теперь уже без всякого риска, возместить понесенные ими потери.
Движение вдоль берегов Африки продолжалось тем временем без перерыва. Каждый новый король удваивал усилия в этом направлении.
Дон Жуан II в значительной мере содействовал развитию достижений своих предшественников, дошедших до Конго: Дьогу Кан достигает Анголы, а затем страны готентотов (1485).
В 1488 году Бартоломеу Диас огибает южную оконечность Африки, однако экипаж вынудил его вернуться, когда он уже достиг Мозамбика.
Таким образом, была открыта южная оконечность Африки; восточный берег (приблизительно до 20° южной широты) к этому времени был уже известен.
Это событие имело решающее значение. Одновременно с экспедицией Бартоломеу Диаса другая экспедиция исследовала средиземноморское побережье и значительную часть восточного побережья Африки. Обо экспедиции почти повстречались друг с другом в пути.
Один из двух эмиссаров Дон Жуана II, Ковилья, продвинулся на значительное расстояние по Индийскому океану и достиг западного берега Индостана. Оттуда он направился к Египту, а затем, спустившись вдоль берега, достиг, как полагают, Занзибара, а по утверждениям некоторых авторов, дошел чуть ли не до Сафалы.
Известный исследователь Прести Жуан, возвращавшийся на север, был захвачен негусом в Абиссинии. Хотя он и не смог более выбраться из этой страны, жертвы, принесенные этим мужественным посланцем Ко- вильи, не пропали даром, так как последний на всем пути своего следования вел записи и успевал направлять информацию королю. Он даже содействовал установлению весьма сердечных отношений этой легендарной африканской империи с лисабонским двором.
