Опустив взгляд, пытаюсь скрыть свой дискомфорт, но Элиас не позволяет этого сделать. Щелчком пальцев он подзывает меня ближе. Я делаю пару шагов, пока он не хватает меня за руку и притягивает к себе между своими мускулистыми бедрами.
— Тебе не нужно стесняться меня, — мягко говорит он, ласково проводя пальцами по моему плечу и вдоль по руке. — Ни своего прекрасного тела, ни того, что мы делаем вместе.
С осторожностью и нежностью он берется за подол моей кофточки и аккуратно стягивает ее через голову, обнажая белый хлопковый бюстгальтер. Затем проводит кончиками пальцев по мягкой выпуклости груди и наклоняется, чтобы поцеловать теплую плоть. У меня по телу пробегают мурашки от неожиданного прикосновения, и я почти стону, когда возбуждение охватывает меня.
— Можно? — спрашивает он, жестом показывая на чашечки бюстгальтера. Я киваю и заворожено смотрю, как он отодвигает хлопковую чашечку в сторону, полностью обнажая грудь и твердый розовый сосок. Слегка наклонившись вперед, Элиас обводит языком пик соска, а пальцами, с удивительной осторожностью, дотрагивается до трусиков.
Я тихонько стону, не зная, что делать дальше. Прикоснуться к нему? Снять остальную одежду, хотя не планировала снимать лифчик и трусики?
—Ты дрожишь, как осиновый лист, — говорит Элиас. Его глубокий голос тихий и успокаивающий, как бальзам на мои расшатанные нервы. — Тебе раньше делали что-нибудь подобное?
Я качаю головой.
— Не совсем так.
Он ласково улыбается в ответ, когда касается большой теплой ладонью моей попки. — Ты занималась сексом? — На минуту я потеряла дар речи, но потом шепотом ответила: — Нет, — затем немного громче: — Нет.
Элиас целует меня в губы, мягко и осторожно, а когда отстраняется, в его темных глазах мелькает жаркое, чувственное обещание. — Для меня не имеет значения, была ли ты с кем-то или нет. Важно то, что мы оба чувствуем, и Сэйди? — Он делает паузу и нежно щиплет сосок, и я ахаю от внезапной боли. — Я никуда не уйду. Такое случается не каждый день и не с каждым человеком. Это нечто особенное. Ты меня понимаешь?
Я киваю с застенчивой улыбкой: — Думаю, да.
Он подходит к шкафу, снимает с вешалки белое платье и помогает мне надеть его через голову.
— Чем бы ты хотела заняться сегодня? — спрашивает он, распуская мои густые волосы. — Как насчет шопинга? У меня есть личный помощник в «Гринлиф Плаза», и я бы с удовольствием купил тебе что-нибудь.
Застенчивость резко исчезает, и я заливаюсь смехом.
— Элиас, — говорю я, поворачиваясь к нему и пытаясь сдержать хихиканье. — Я совсем не такая и думаю, ты это уже знаешь. У тебя есть другие идеи?
Он задумывается на секунду, а потом словно светится изнутри.
— Вообще-то, кое-какая есть.
* * * * *
— Как будет жираф по-венгерски? — спрашиваю я, когда Элиас передает мне еще одну толстую морковку. Жираф наклоняется и хватает ее из моей руки, жадно хрустя, пока смотрит на другие морковки в руках Элиаса.
— Зираф, — говорит он и протягивает морковку другому жирафу, который тут же её выхватывает. — Это немного страшнее, чем я предполагал. Жирафы не такие... милые, как ожидал.
Я подавляю смех. Большой, чопорный Элиас по-мальчишески ухмыляется и предлагает посетить зоопарк, где он с энтузиазмом выкладывает непомерную цену за билет ради близкого знакомства с жирафами для нас обоих.
— Не думала, что тебя что-то может напугать, — игриво замечаю я, когда он передает мне еще одну морковку. — Ты кажешься таким крутым.
Он выглядит задумчивым и вздрагивает, когда третий жираф бросается за его морковкой. — Для меня это в новинку, — признается он. — Например, ходить в зоопарк и кормить жирафов с женщиной, от которой я без ума. Знаешь ли ты, что я никогда не был в зоопарке?
Я качаю головой. — Ты — уникальная, понимаешь?
Держась за руки, мы спускаемся по деревянным ступеням, прочь от вольера с жирафами. Мы сделали все, что хотели: ели мороженное, позволяли красивым тропическим птицам садиться нам на плечи, вздрагивали от ядовитых пауков в террариумах с регулируемой температурой — и это было невероятно. Очень хорошо и даже радостно я провела день, узнавая все, что можно, о большом, устрашающем человеке, который глубоко заботится обо мне. Он веселый, хороший слушатель, умный и интересный.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Но что-то во всем этом не сходится — зловещие чернила, покрывающие его предплечья и сбегающие к шее. То, как он пугает моего босса и получает столики в эксклюзивных ресторанах без предварительного заказа. В его присутствии люди одновременно пугаются и восхищаются, и я не уверена, что хочу знать почему.
Поэтому я предпочитаю не спрашивать. Конечно, нельзя вечно избегать ответа, но сегодня хочу провести время с большим, властным мужчиной, который прикасается ко мне с душераздирающей нежностью и боится голодного жирафа. Остальные вопросы — могут подождать.
— Так что еще на повестке дня? — спрашиваю я, когда мы выходим из зоопарка. Элиас держит мою руку в своей и большим пальцем проводит по костяшкам. Мы соприкасаемся плечами каждые несколько секунд, и это так приятно — душевное и интимное прикосновение, которое никогда раньше не воспринималось мной так естественно. — У нас есть еще какие-нибудь планы?
Он смотрит на меня сверху вниз и сверкает белоснежной ухмылкой. — Ничего конкретного. Может, у тебя есть идеи?
Я перебираю в уме варианты и тут меня озаряет, когда нахожу одну идейку.
— Есть кое-что, — начинаю я. — Если ты захочешь взять меня с собой.
Он останавливается и подходит ближе. — Я слушаю.
Глава 5
Элиас
Я не могу поверить, что Сэйди Сью Стэнли, маленькая девственница, которая до сегодняшнего утра ни разу не показывала свои красивые груди мужчине, считает карты.
В моем подпольном казино за столом для блэкджека. Я привел ее сюда, потому что это самое безопасное место — со мной, в моем казино, хотя она и не знает, что он мой. Я не ожидал, что она сорвет куш — думал, что зайдет, сыграет несколько партий и уйдет. Но нет, моя девочка — акула и с тонкостью ночного хищника играет в игру. Усыпляя бдительность других игроков, своей сдержанной застенчивостью, прежде чем их атакует. В своем белом платье, таком воздушном и невинном, она выглядит, как яркая бабочка среди темных мужчин и женщин в ярких дизайнерских платьях.
Это так сексуально, что если бы она не была девственницей, я бы затащил ее в кабинет и трахнул бы до потери сознания. Моя девочка практически сверкает в слабом свете и смеется, загребая очередную горсть фишек. Боже, она сегодня в ударе. Я знал, что она учится на бухгалтера, но не просто хорошо разбирается в цифрах — вижу блеск в каждом ее практичном взгляде, пока карты ложатся на стол. Эта девушка гораздо умнее и круче, чем какой-то придурок вроде Боба Уэлстоуна и его маленькой бухгалтерской фирмы — она могла бы отправить человека на Марс, если бы захотела, просто выбрала другую профессию.
Я усмехаюсь. Она может быть со мной кем угодно, обещаю сам себе. Обещание для нее и для меня. Я жадный мужчина и хочу, чтобы она показала мне все, все свое великолепие и ту зарождающуюся дикую натуру, которую так стремится исследовать.
Переливчатый смех разносится по залу, когда крупье выкладывает перед ней очередную стопку фишек. Вокруг стола все игроки угрюмо смиряются с тем, что проиграли моей женщине, но их досада сменяется явным облегчением, когда она встает из-за стола.
— Спасибо, парни, было очень приятно провести с вами время, — говорит она ярко. — Всего хорошего.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
* * * * * — Тридцать... Я заработала тридцать тысяч долбаных долларов, — восклицает она в пятый раз в машине по дороге к своей квартире. Она смотрит на меня, в ее ярко-голубых глазах до сих пор удивление. — Тридцать тысяч, Элиас!
— Если бы я знал, что считаешь карты, я бы тебя не взял, — ворчу я, но слегка ухмыляюсь, когда смотрю на нее. — Не делай так больше, Сэйди. Особенно если мы пойдем в другое казино. Это может... привести к неприятностям.
