– И это обобрало меня до нитки. Никто не может позволить себе купить электронику, произведенную на Луне, уж тем более после того, как почти все население планеты осталось без крыши над головой вследствие ужасных катаклизмов!
Хамфрис вопросительно поднял брови.
– Знаю, знаю, – продолжил Дэн. – Конечно, еще существует рынок энергии. Но сколько спутников, работающих на солнечной энергии, мы можем разместить на орбите? Проклятый МЭС просто наложит на них лапу. Сейчас мы достраиваем последний, наверное. Дальше никаких спутников я больше производить не буду.
Прежде чем Хамфрис спросил о причине, Дэн продолжил:
– Консорциум Большой Азии по Энергетике подал жалобу на то, что наши спутники сбивают их цены, а тупоголовые европейцы поддерживают их. Посмотрю я на них, когда исчезнет Гольфстрим и подморозит их как следует!
– Гольфстрим? – удивленно спросил Хамфрис. Дэн невесело усмехнулся.
– Это только один из проектов. Парниковый эффект уже начал менять океанские течения. Когда Гольфстрим исчезнет, Европа задрожит от холода, а в Англии будет такая же погода, как и на Лабрадоре.
– Когда? Скоро? – оживился Хамфрис.
– Лет через двадцать. А может, и через сотню. Спросите об этом сто разных ученых и получите тысячу разных ответов.
– Это реальная возможность? – тихо спросил гость то ли Дэна, толи себя. – Погрузить в зиму всю Европу!.. Подумать только, какая блестящая перспектива!
– Вообще-то я считал, что это беда! – резко отозвался Дэн.
– Так может думать только недальновидный человек! Дэн едва сдержался, чтобы самолично не вышвырнуть юного авантюриста из кабинета. Однако вместо этого откинулся на спинку кресла и пробормотал:
– Напоминает древнегреческие трагедии. Глобальное потепление вмиг заморозит всю Европу. Какая ирония!..
– Итак, мы с вами говорили о рынке энергии, – напомнил о себе Хамфрис. – Как насчет лунного гелия-3?
«Интересно, может, этот тип просто пытается выведать у меня какие-то важные сведения?» – подумал Рэндольф.
– Держится сам по себе. Благодаря идиотам, выступающим против атомной промышленности, теперь не так много действующих атомных электростанций. А вообще добывать гелий-3 из лунного реголита вовсе не так уж дешево. Существующие ныне цифры звучат привлекательно только для химика, но не ведут к коэффициенту большой прибыли, скажу я вам!
– Значит, для начала разработки рудников на астероидах вам нужны инвестиции, вливание капиталов, – сказал Хамфрис.
– Не вливание, а полное переливание крови! – пробурчал Дэн.
– Что ж, это не проблема.
Рэндольф в очередной раз почувствовал, что вот-вот его брови сами поползут вверх от удивления.
– Правда?
– Да, я могу обеспечить эти капиталовложения, – спокойно сказал Хамфрис.
– Но речь идет как минимум о сорока, даже пятидесяти миллиардах.
Гость махнул рукой, как будто отгоняя раздражение.
– Для экспериментального полета вам не понадобится столько денег.
– Даже один полет будет стоить не менее двух миллиардов, – сказал Дэн.
– Возможно.
– И где же вы собираетесь достать такую сумму? Никто раньше не был готов вкладывать инвестиции в «Астро».
– Есть люди, которые будут рады инвестировать большие деньги в развитие рынка сырья на астероидах.
В какой-то момент Дэн почувствовал луч надежды. Может, действительно сработает?! Открыть Пояс Астероидов и принести найденные там ресурсы на Землю, к людям!.. Но тут в мыслях вновь всплыли цифры затрат, такие же неумолимые, как законы Ньютона.
– Знаете, если бы мы смогли покрыть хотя бы расходы, я соглашусь попытаться сделать это.
На лице Хамфриса появилось разочарование.
– Покрыть ваши затраты?
– Да! Людям нужны ресурсы. Если мы сможем найти их, не обанкротившись, то при необходимости я полечу даже на Плутон!
Хамфрис заметно повеселел.
– Я знаю, как нам осуществить это и получить в придачу приличный куш!
Дэн невольно поймал себя на мысли, что заинтригован.
– Как?
– Ядерный двигатель!
Ради всего святого! Да этот парень просто сумасшедший! Нет, скорее страстный фанатик.
– Никто еще не делал ядерных двигателей, – сообщил он гостю. – Атомные генераторы слишком громоздки и тяжелы для дальних полетов. Это известно всем!
С усмешкой кошки, которая только что съела на обед несколько жирных канареек, Хамфрис ответил:
– Все очень ошибаются!
Дэн обдумывал разговор около минуты, затем положил руки на стол вверх ладонями и предложил:
– Что ж, докажите!
Молча гость вынул из кармана микрочип с информацией и передал Дэну.
Космическая станция «Галилей»
Оставив пятерых своих коллег-астронавтов разинув рот ошеломленно смотреть в окно люка технического отсека, Панчо в невесомости подплыла к металлической ручке крана-робота и медленно выплыла в открытый космос. В тот момент кран оказался свободен, без груза для сохранения устойчивости. Ручка была длинной, тонкой и подвижной. Панчо взяла ее в обе руки и, как акробатка, подпрыгнула вверх к усеянной рукоятками внешней оболочке отсека.
Интересно, остальные уже поняли, что их одурачили, или нет? Она прошла вдоль корпуса отсека, карабкаясь как проворная обезьянка от одной перекладины к другой. Если бы кто-то наблюдал за ней из космоса, ему бы показалось, что она бегает вдоль корпуса вверх ногами. Панчо чувствовала себя ребенком в детском гимнастическом снаряде «джунгли» или каком-то аттракционе. Станция мощно нависала над ее головой.
Она смеялась, даже когда достигла конца технического отсека, и с легкостью протиснулась через соединительный сектор, который пролегал в жилой модуль.
– Эй, Панчо! Что ты там делаешь?!
Ха! Они наконец нашли радио, но отвечать она не собиралась. С ней-то все в порядке, а вот они пускай поволнуются! Нет, так нельзя. Надо все же ответить.
– Прогуливаюсь наверху, – сказала она, немного задыхаясь от напряжения.
– Как насчет пари? – спросил один из мужчин.
– Вернусь через несколько минут, – соврала она. – Держитесь!
– Что ты задумала, Панчо? – тревожным голосом спросила Аманда.
Панчо снова притворилась, что не понимает.
– Ничего.
Радио замолчало. Панчо добралась до шлюза в конце лабораторного отсека и нажала на панели управления стандартный код. Внешний люк плавно открылся. Она проскользнула внутрь и закрыла его за собой, даже не подождав, пока шлюз наполнится воздухом. Затем открыла внутренний люк и тут же его за собой захлопнула. Сигнализация сработала мгновенно, но как только атмосферное давление в отсеке нормализовалось, тут же стихла. Сорвав с себя неуклюжие защитные перчатки, Панчо подняла забрало и подошла к телефонной трубке на стене.
Обладая превосходной памятью, она тут же набрала номера счетов пяти коллег и их личные идентификационные коды. Мать всегда говорила, что ей следует стать музыкантом. Панчо быстро перевела все деньги со счетов на свой, оставив ровно по одному доллару, чтобы банковские компьютеры не запустили процесс аннулирования счетов.
К тому времени как она закончила свою хитрую операцию, люк на другом конце жилого отсека открылся, и пятеро астронавтов бросились к ней.
– Что происходит? – потребовал объяснений пилот, шедший первым.
– Ничего, – снова повторила любимое слово Панчо и юркнула в ближайший люк, ведущий в другие модули станции.
Это оказался сектор японских лабораторий. Набирая скорость, она отталкивалась гибкими пальцами от всего, что только попадалось на пути: полок с оборудованием на обеих сторонах центрального коридора и даже удивленных инженеров и лаборантов. Посмеиваясь над одураченными пилотами, она думала о том, сколько времени им потребуется, чтобы обнаружить свои пустые счета.
Понадобилось не много. Когда Панчо добралась обратно до столовой, они уже в бешенстве мчались за ней.
– Доберусь до тебя и переломаю все кости! – раздавалось сзади одно из наиболее вежливых обещаний.
Даже Аманда была так зла, что забыла о своем великосветском акценте и кричала ей вслед:
– Ты ответишь за это, стерва!
«Да уж, пока я держусь на расстоянии от них, то все в порядке», – думала Панчо, плавно несясь вдоль сектора европейской лаборатории и далее в обсерваторию, проскальзывая между громоздкими телескопами и электронными шкафчиками с оборудованием.
Сзади все еще орали. Неужели ее до сих пор преследуют? Прошло уже достаточно времени, чтобы хоть кто-то из них догадался надеть скафандр и, пройдя по внешней обшивке станции, перерезать ей путь…
Так и произошло. Когда Панчо влетела в русский жилой сектор, двое парней появились в другом конце отсека в скафандрах со снятыми шлемами в руках. Рядом с ними стояли двое вооруженных полицейских.
