Голос (из-за двери): Трах-тебе-в-брюх! Открывайте, пук срынья! Открывайте, во имя всех святых, Петра с Иоанном и Николая-угодника в придачу! Открывайте, секир-финанс! Ах ты, кошель-раскошель, открывайте! Я пришел взимать налоги!
Дверь слетает с петель, врывается Убю с полчищем крохоборов.
Сцена IV
Папаша Убю: Кто туту вас старейшина? (Вперед выходит старый крестьянин.) Как тебя звать?
Крестьянин: Станислав Лещинский.
Папаша Убю: Так вот, трах-тебе-в-брюх, слушай меня внимательно, или эти господа обкарнают тебе ухи! Ты будешь слушать или нет?
Станислав: Но ваша светлость еще ничего не сказали.
Папаша Убю: Уж битый час как говорю! Я что, по-твоему, нанялся проповедовать в пустыне?
Станислав: О нет!
Папаша Убю: Так вот, я говорю тебе, приказываю и повелеваю незамедлительно взимнуть, представить и подать все подати, иначе не сносить тебе головы. Эй, крохоборы, катите сюда казнавоз.
Выкатывают казнавоз.
Станислав: Государь, с нас причитается всего 152 риксдалера, и мы их уплатили тому уж полтора месяца, на святого Матфея.
Папаша Убю: Весьма возможно, но я изменил порядок и повелел взимать все старые налоги дважды, а новые — трижды. Таким манером я быстро сколочу состояние, а там всех порешу и подамся в другое место.
Крестьяне: Сжальтесь, пан Убю, сжальтесь над нами, мы совсем обнищали.
Папаша Убю: А мне-то что! Платите.
Крестьяне: Не можем. Нечем — отдали все до последнего.
Папаша Убю: Платите! Не то сгною в кармане, запытаю, отморочу бошки! Король я, трах-тебе-в-брюх, или не король?!
Все: Ах, так! К оружию! За Балдислава, Божией милостью короля Польского и Литовского!
Папаша Убю: Вперед, господа набеймошенники, выполняйте свой долг!
Завязывается схватка, дом обрушивается, уцелевший староста Станислав убегает через поле. Убю собирает деньжата…
Сцена V
Каземат в Торнской крепости.
Бордюр, в цепях, Папаша Убю
Папаша Убю: Вот, гражданин Бордюр, как оно все обернулось. Ты захотел, чтоб я тебе отдал, что обещал, а я не захотел, тогда ты взбунтовался и угодил в тюрьму. Кошель-раскошель! Проделано отлично, сам согласись — в твоем же вкусе!
Бордюр: Берегитесь, Папаша Убю. Вы правите всего пять дней, а перебили тьму народу, такого душегубства всем святым угодникам не отмолить! Кровь короля и вельмож вопиет об отмщении, и этот вопль будет услышан.
Папаша Убю: У вас, дружище, недурно подвешен язык. Окажись вы на воле, пришлось бы с вами повозиться, однако же, насколько мне известно, из казематов Торна живым еще никто не вышел. А посему доброй вам ночи, спите спокойно. Правда, тут любят иной раз порезвиться крысы, но надеюсь, это вас не потревожит.
Уходит. Двое тюремщиков закрывают дверь на все замки и засовы.
Сцена VI
Царские покои в Москве.
Царь Алексей, его Придворные, Бордюр
Царь Алексей: Так это вы бесчестный наемник, причастный к смерти нашего августейшего брата Венцеслава?
Бордюр: Простите, государь, меня вовлек, помимо моей воли, Папаша Убю.
Алексей: Презренный лжец! Чего, однако, вы желаете?
Бордюр: Убю обвинил меня в заговоре и бросил в тюрьму. Но я бежал, скакал верхом пять дней и пять ночей по степи, чтобы припасть к стопам Вашего Величества и умолять о пощаде и милости.
Алексей: А что ты предложишь в залог своей преданности?
Бордюр: Меч наемного воина и подробный план городских укреплений Торна.
Алексей: Ваш меч я принимаю, а план, ради святого Георгия, сожгите — мне не нужно победы, купленной ценою вероломства.
Бордюр: Отрок Балдислав, один из сыновей Венцеслава, остался жив, и я сделаю все, чтобы восстановить его на троне.
Алексей: Какой чин был у тебя в польской армии?
Бордюр: Я командовал пятым Вильненским драгунским полком и отдельной ротой при особе Убю.
Алексей: Ну, а я назначаю тебя младшим есаулом Десятого казачьего полка, и горе тебе, если вздумаешь изменить. А будешь хорошо сражаться, получишь награду.
Бордюр: Отваги мне не занимать.
Алексей: Вот и прекрасно, а теперь изволь избавить нас от своего присутствия.
Уходит.
Сцена VII
Зал Государственного совета во дворце Убю.
Папаша Убю, Мамаша Убю, Махинансовые советники
Папаша Убю: Итак, господа, я открываю заседание. Прошу вас внимательно слушать и сохранять спокойствие. Сначала обсудим финансовые вопросы, а затем я расскажу вам о своем открытии, ибо я придумал, как делать погоду.
Один из советников: Браво, сир Убю!
Мамаша Убю: Вот олух!
Папаша Убю: Но-но, сударыня, цыц, срынь тя побери! Извольте помалкивать. Так вот, финансовые дела складываются неплохо. Каждый день по улицам рыскают рвичулок-терьеры, да и набеймошенники работают не покладая рук. Куда ни кинешь взор — повсюду сожженные дома да обремененные подналожники.
Советник: И с новыми налогами тоже все идет на лад?
Мамаша Убю: Увы, нет! Налог на брак дал пока всего одиннадцать ссу, и это при том, что наш Папаша силком заставляет людей жениться.
Папаша Убю: Трах-тебе-в-брюх, секир-финанс, эй там, госпожа Финансиська, мое дело — говорить, раскрывая ухи, а ваше — раскрывать рот да слушать. (Смех.) То есть наоборот! Вечно вы меня сбиваете с толку и выставляете дурнем. Убю-разубю! (Входит гонец.) Что там еще? Убюрайся, сукин сын, не то согну и в карман запихну. Руки-ноги отвинчу и переколочу!
Мамаша Убю: Бедняги след простыл, но вот письмо.
Папаша Убю: Прочти-ка. А то я, кажется, тупею или вовсе читать не умею. Да поскорей, убюдина, это, наверное, от Бордюра.
Мамаша Убю: Точно. Пишет, что его приветил царь и что он собирается отвоевать твои земли, восстановить на троне Балдислава, а тебя прикончить.
Папаша Убю: Ай-ай, боюсь! Мне страшно! Ох, умираю! Бедный я, несчастный! Господи Боже, что же делать? Злодей убьет меня. О святой Антоний и все святые, спасите! А я отсыплю вам деньжат да понаставлю свечек. Что делать, Боже правый?!
Плачет и рыдает.
Мамаша Убю: Выход, папочка, один.
Папаша Убю: Какой же, душенька?
Мамаша Убю: Война!!!
Все: Ура! Вот это честь по чести! С нами Бог!
Папаша Убю: Это значит — опять терпи колотушки?
Первый Советник: Скорей, скорей скликать войска!
Второй: Запасать провиант!
Третий: Готовить укрепления и пушки!
Четвертый: И получать деньжата на военные нужды!
Папаша Убю: Еще чего! Придушу! Никаких деньжат! Хорошенькое дело! Раньше платили мне за то, что я воевал, а теперь изволь и воевать, и денежки платить? Э, нет, свечки едреные! Воюйте на здоровье, раз вам приспичило, но только даром.
Все: Война! Война! Ура!
Сцена VIII
Военный лагерь под Варшавой.
Солдаты и Молотилы: Да здравствует Польша! Да здравствует Убю!
Папаша Убю: Эй, мать, подай мои доспехи и палочку-загонялочку. О, какая тяжесть! Если что, мне нипочем не убюжать от врагов!
Мамаша Убю: Презренный трус!
Папаша Убю: Меч-посрынец не держится, деньгохват отваливается!!! Так я никогда не кончу снаряжаться, а русские все ближе, придут и убьют меня!
Солдат: Ваше Убюжество уронило вухорез.
Папаша Убю: Срынощупом пришибю, рылорубом тя убю!
Мамаша Убю: Ну, до чего хорош в доспехах и шлеме — ни дать ни взять бронетыква!
Папаша Убю: Теперь — на коня! Господа, ведите моего доходного срысака.
Мамаша Убю: Твой конь, Убю, тебя не выдержит, он пять дней не кормлен и еле жив от голода.
Папаша Убю: Это как же так? С меня сдирают по двенадцать су в день за эту клячу, а она не может меня везти. Вы что, смеетесь или, чего доброго, приворовываете мои деньжата? (Мамаша Убю опускает голову.) Так пусть приведут другого коня, не пешком же мне идти, трах-тебе-в-брюх!
Ему приводят огромного коня.
Папаша Убю: Ну-с, попробуем верхом… ой-ой, я падаю… нет, лучше уж по-бабьи. (Конь сходит с места.) Ай! Стой! Держите эту тварь, я упаду и насмерть расшибюсь!!!