Рейтинговые книги
Читем онлайн Холодный мир. Сталин и завершение сталинской диктатуры - Олег Хлевнюк

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 65

Наиболее заметным в военный период было упрочение позиций Молотова. Вслед за назначением заместителем председателя ГКО 16 августа 1942 года ему вернули отобранный накануне войны пост первого заместителя председателя СНК[28]. В соответствии с новой должностью Молотов до конца войны руководил деятельностью правительства, возглавляя Комиссию Бюро СНК по текущим делам, а затем Бюро СНК[29]. Одновременно Молотов сохранял важные позиции в ГКО и вошел в состав Оперативного бюро ГКО, созданного в декабре 1942 года для руководства текущей работой основных промышленных наркоматов, работавших на нужды фронта[30]. На завершающем этапе войны в ГКО Молотова несколько потеснил Берия. 15 мая 1944 года он возглавил Оперативное бюро ГКО, а Молотов был вообще выведен из этого органа, сосредоточившись на работе в СНК[31]. Большое количество функций как в аппарате ЦК ВКП(б), так и в СНК и ГКО выполнял Маленков. Микоян в качестве члена руководящих групп Политбюро, СНК (Бюро СНК) и ГКО (Оперативного бюро ГКО) курировал развитие ряда отраслей экономики.

Выполняя важнейшие функции в экстремальных условиях, высшие советские лидеры объективно получали значительную административную самостоятельность. Обобщенную характеристику этой новой ситуации дал Микоян: «Во время войны у нас была определенная сплоченность руководства […] Сталин, поняв, что в тяжелое время нужна была полнокровная работа, создал обстановку доверия, и каждый из нас, членов Политбюро, нес огромную нагрузку»[32]. Это, конечно, не означало, что во время войны произошло полное возвращение к системе «коллективного руководства», которое существовало в Политбюро в начале 1930-х годов. Однако определенные шаги в этом направлении были сделаны.

По мере стабилизации ситуации на фронтах и приближения к победе над врагом появлялись признаки того, что Сталин намерен отказаться от вынужденных послаблений военного периода. Для Микояна первым сигналом о перемене ветров был выговор Сталина в сентябре 1944 года. 17 сентября Микоян направил Сталину проект решения о выделении ряду областей зерновых ссуд[33]. Хотя проект был достаточно умеренным и удовлетворял лишь часть запросов, поступавших с мест, Сталин устроил демонстративный скандал. На записке Микояна он поставил резолюцию: «Молотову и Микояну. Голосую против. Микоян ведет себя антигосударственно, плетется в хвосте за обкомами и развращает их. Он совсем развратил Андреева[34]. Нужно отобрать у Микояна шефство над Наркомзагом и передать его, например, Маленкову»[35]. На следующий день, 18 сентября, было принято соответствующее постановление Политбюро[36].

В конце 1944 года Сталин предпринял реорганизацию системы военного руководства. 20 ноября Политбюро назначило Н. А. Булганина заместителем Сталина в Наркомате обороны СССР[37]. На следующий день Булганин был назначен вместо Ворошилова членом ГКО и Оперативного бюро ГКО[38]. 23 ноября Сталин подписал приказ Наркома обороны СССР, устанавливающий корректировку системы руководства армией. Вопросы, представляемые в Ставку Верховного главнокомандования или наркому обороны, начальники управлений НКО и командующие родами войск были обязаны предварительно докладывать Булганину. Доклады начальников Генерального штаба, Главного политического управления, Главного управления контрразведки «Смерш» представлялись непосредственно Сталину[39].

Важно отметить, что Булганин был сугубо гражданским руководителем. С начала 1930-х годов он работал председателем исполкома Моссовета, председателем СНК РСФСР, председателем правления Госбанка СССР. Во время войны Булганин служил членом военного совета ряда фронтов и благодаря этому получил некоторый военный опыт и генеральское звание. Выдвижение Булганина в Наркомат обороны и предоставление ему широких полномочий могло означать только то, что Сталин создавал новые противовесы военным, в частности, заместителю наркома обороны и Верховного главнокомандующего маршалу Жукову.

Очевидным подтверждением именно таких намерений Сталина служила демонстративная головомойка, которую он устроил Жукову буквально через две недели после назначения Булганина. В начале декабря 1944 года Сталин инициировал расследование обстоятельств принятия в мае и октябре 1944 года боевых уставов зенитной артиллерии и артиллерии Красной армии. Эти уставы были утверждены заместителем наркома обороны маршалом Г. К. Жуковым по представлению Главного маршала артиллерии Н. Н. Воронова без предварительного обсуждения в Ставке Верховного главнокомандования. Именно это и было поставлено им в вину. Сталин вынес вопрос на обсуждение с участием военных[40]. На этом заседании (пиши продиктовал приказ наркома обороны СССР, официально оформленный 8 декабря. Приказ отменял утверждение уставов. Воронину был поставлено на вид «несерьезное отношение к вопросу об уставах артиллерии», а от Жукова требовалось «впредь не допускать торопливости при решении серьезных вопросов». Для просмотра и проверки артиллерийских уставов образовывалась комиссия, состав которой должен был определить Булганин. Принципиальное значение имело то, что этот приказ с критикой Жукова рассылался «всем командующим фронтов (округов), армий, начальникам главных и центральных управлений и командующим родов войск Наркомата обороны СССР»[41]. Выговор Жукову был таким образом широко обнародован.

Намерения Сталина «дисциплинировать» соратников стали еще более очевидными после завершения войны. Вполне естественно выглядела и приоритетная цель этих атак — первый заместитель председателя СНК, нарком иностранных дел В. М. Молотов. Соратник Ленина, старейший и вернейший из сталинских коллег, Молотов находился в незавидном положении, поскольку всеми воспринимался как естественный преемник Сталина. Подозрения Сталина относительно Молотова подпитывались неудачным совпадением слухов по поводу сталинского состояния здоровья и озабоченности тем, что его заместитель стал слишком независим.

3 октября 1945 года Политбюро официально отправило Сталина в первый за девять лет длительный отпуск, который он предпочел провести на Черном море. Находясь там, вождь регулярно получал переводы статей из иностранной прессы, включая те, что приписывали отъезд Сталина из Москвы его пошатнувшемуся здоровью в результате сердечного приступа, якобы случившегося летом. Западные газеты, доходившие до Сталина в пересказах ТАСС, высказывали предположения, что, пробыв почти двадцать лет у власти, он добровольно решил снять с себя груз правления державой, ставшей одной из самых мощных в мире. 10 октября 1945 года лондонский корреспондент газеты «Пари пресс» сообщал в связи с отъездом Сталина в отпуск о слухах, курсирующих во время Потсдамской конференции, о болезни Сталина. На следующий день лондонский корреспондент газеты «Чикаго трибюн» также сообщал о болезни Сталина и о борьбе за власть между маршалом Жуковым и Молотовым, которые «пытаются занять диктаторское место». 17 ноября в одном из французских журналов была напечатана большая статья о серьезной болезни Сталина. Сталин отправился на Черное море писать свое политическое завещание, утверждал автор статьи. Все эти материалы переводились для Сталина и отложились в его личном архиве[42].

Все эти утверждения способствовали напряженному обсуждению на Западе вопроса о том, кто мог бы стать преемником Сталина. Наиболее вероятным кандидатом казался Молотов. Тем более что именно Молотову поручили произнести традиционную речь по поводу годовщины Октябрьской революции, и именно он чаще всего имел дело с иностранными корреспондентами. 19 октября года норвежская газета «Арбейдербладет» поместила большую статью под названием «Молотов». Ее автор, директор норвежского департамента медицины К. Эванг, посещал СССР в 1944 году и встречался с Молотовым. Эванг сообщал читателям об огромном влиянии Молотова и о том, что он является «как бы вторым после Сталина гражданином Советского Союза». 24 октября британская газета «Дейли экспресс» поведала сенсационную историю о том, что Сталин планирует уступить власть Молотову и принять на себя роль «старейшины»[43]. Сталин читал все эти сообщения в тассовских переводах.

Хотя такие сенсационные публикации не соответствовали действительности[44], они вряд ли оставляли Сталина безучастным. С возрастающим подозрением Сталин следил за Молотовым, отмечая с раздражением все неудачные или излишне «независимые» действия своего первого соратника. Это была проблема, масштабы которой постепенно нарастали на протяжении осени 1945 года. Она появилась еще до того, как вождь отбыл в Сочи, в сентябре, когда Молотов в качестве наркома иностранных дел был направлен на первую сессию Совета министров иностранных дел в Лондоне. Хотя Молотову поручили представлять советскую сторону, каждый его шаг контролировался Сталиным в Москве. Сталин и Молотов ежедневно переписывались. Вскоре вождь обнаружил серьезный просчет своего заместителя. Вопрос, возникший в первый день конференции, внешне был тривиальной процедурной деталью: можно ли допустить представителей Франции и Китая, не имевших полноценных прав стран-победительниц, к обсуждению всех вопросов сессии, включая мирные договоры с сателлитами Германии. Формально такое разрешение было бы нарушением договоренностей, достигнутых на Потсдамской конференции[45]. Но, поскольку речь шла только об обсуждении договоров, Молотов пошел навстречу союзникам, выражавшим желание привлечь французов и китайцев. Нараставшие трудности в переговорах и попытки союзников апеллировать к мнению «большинства» (США, Великобритания, Франция и Китай) против СССР выявили недальновидность первоначальной уступки Молотова и обозлили Сталина, когда он узнал об этой уступке. 21 сентября он сделал Молотову резкий выговор: «Пока против Советского Союза стояли англосаксонские государства — США и Англия — никто из них не ставил вопроса о большинстве и меньшинстве. Теперь же, когда в нарушение решений Берлинской конференции и при Вашем попустительстве англосаксам удалось привлечь еще китайцев и французов, Бирнс (государственный секретарь США. — Авт.) нашел возможность поставить вопрос о большинстве и меньшинстве»[46]. «Признаю, — отвечал Молотов, — что сделал крупное упущение. Немедленно приму меры […] Настою на немедленном прекращении общих заседаний пяти министров». Однако, следуя этой линии, Молотов допустил новую бестактность — признался, что действует по указанию Сталина. Получалось, что он, Молотов, в большей мере готов к компромиссам[47]. В конечном счете, Лондонская конференция зашла в тупик[48]. Молотов же пережил не самые приятные моменты в своей жизни. Однако на этом его неприятности не закончились.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 65
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Холодный мир. Сталин и завершение сталинской диктатуры - Олег Хлевнюк бесплатно.
Похожие на Холодный мир. Сталин и завершение сталинской диктатуры - Олег Хлевнюк книги

Оставить комментарий