В разных обстоятельствах, в разные жизненные периоды точкой зрения на окружающую реальность человека обеспечивает та или иная референтная группа – «общность людей, чьи мнения, убеждения и способы действий являются решающими при формировании наших собственных мнений, убеждений и способов действий» [45]. Референтная группа служит образцом для подражания и сравнения. Её участники творят значимую для собственного круга межличностную картину мира – систему предметных и деятельностных знаний, представлений, частных идей, правил.
Референтными группами, чьё интеллектуальное влияние распространяется не только на отдельных индивидов, но и на другие референтные группы, являются научно-исследовательские учреждения, проектные организации и прочие специализированные «фабрики мысли». Эти коллективы создают средствами своих наук специальные картины мира. Каждая из них представляет собой систему идей, ментальное поле с характерными для данной области знаний идеальными объектами, схему-образ этой области.
Научные дисциплины, в рамках которых создаются специальные картины мира, развиваются исходя из разных оснований, вырабатывают каждая свой символический язык. Представители наук, изучающие один и тот же объект, но с разных сторон, результаты исследований описывают по канонам своей отрасли знаний, что затрудняет обобщение этих результатов и «состыковку» специальных картин мира. Интеграционные процессы активизируются под давлением обстоятельств, осознаваемых как кризис, проблема. Тогда усиливается интерес к междисциплинарной организации знаний. Границы между специальными картинами реальности размываются также идеями, интеллектуальным творчеством универсальных специалистов.
В последние десятилетия общим фактором, влияющим на интеграцию специальных картин мира, стал способ производства знаний, воплощаемых в новых по своим характеристикам товарах и технологиях, в целенаправленно организованных «техногородках» – технопарках, что отметил, в частности, Д. Александров [46]. Причём здесь знания создаются не только трансдисциплинарно, но и в результате взаимодействия представителей науки и вненаучных видов деятельности: бизнеса, политики и других. При таком подходе производство знания оказывается распределённым между всеми субъектами, заинтересованными в получении этого нового знания.
Эмпирические города можно сравнить со сценическими площадками, где одновременно играются все возможные типы «пьес», а человек выступает во всех возможных ролях. При этом горожане представляют друг другу множество индивидуальных, межличностных и специальных картин мира, что вызывает эффект ментальной голограммы – возникновения объёмного, целостного образа мира. Испытывая его воздействие, носители частных картин мира в процессе общения вырабатывают единое смысловое ядро в виде совокупности базовых понятий, идей, ценностей, образцов человеческого поведения, которое может быть определено как универсальная, то есть общезначимая для всех участников «городских игр» картина мира.
К проблеме картины мира обращались И. Кант, В. Гумбольдт, К. Маркс, Г. Герц, М. Планк, О. Шпенглер, М. Вебер, М. Хайдеггер и другие известные учёные. Сегодня понятие картины мира разрабатывается в философии, психологии, культурологии, гносеологии, когнитологии, лингвистике, некоторыми экономистами, но не получило однозначного определения, в известном смысле является метафорой. Синонимы понятия – модель объяснения мира, видение мира, образ мира.
Современные представления о структуре картины мира обобщены российским философом В. С. Стёпиным [47]. Эта структура задаётся через систему так называемых категорий культуры – мировоззренческих универсалий, аккумулирующих и систематизирующих интеллектуальный опыт. Стёпин выделяет в ней два блока. В первый блок им включены категории, отражающие наиболее общие характеристики объектов деятельности человека: пространство, время, движение, вещь, свойство, отношение и т. д. Основу жизненных ориентиров составляют пространство и время. Во второй блок сгруппированы категории, которые характеризуют человека как субъекта деятельности. Таковыми являются: человек, общество, я, другие, труд, сознание, свобода и т. д. Перечень универсальных категорий является открытым. Они разворачиваются не только в виде понятий, но обнаруживают себя и в других формах духовного освоения человеком мира – в образах, метафорах, образцах деятельности.
Картина мира находит отражение в языке, проявляясь в виде языковой картины мира. Поэтому в качестве средства описания мира язык для его носителей выступает как «мегапрограмма, регламентирующая человеческое мышление и поведение через религию, идеологию, пропаганду, систему обучения и воспитания, рекламу и т.д.» [48].
Замечено, что многие из числа наиболее фундаментальных представлений людей о действительности являются неявными (имплицитными). Специалист в области когнитологии Б. М. Величковский определяет их следующим образом: «Это знание, относительно которого часто существует интуитивное понимание, достаточное для решения практических задач, но недостаточное для подробного словесного определения и пояснения» [49, с. 16]. Если структурированные и передаваемые словесно знания отвечают на вопросы «что это?» и «как это понимать?», то неявные, имплицитные знания – на вопросы «как действовать?» и «как быть?». С известной степенью условности вербализуемые знания можно соотнести с теоретическим аспектом знания, имплицитные – с деятельностным и ценностным аспектами. Неявные знания заключаются, например, в умении анализировать ситуацию, видеть проблему, решать задачи взаимодействия акторов, ставить цели. Они позволяют трансформировать картину мира из описания в систему деятельности. Трансляция таких интеллектуальных навыков предполагает личное общение, демонстрацию соответствующих образцов поведения и мышления.
Концентрация людей в географических городах создаёт для этого подходящие условия. Эмпирический город является средой коммуникации «при помощи архитектуры, соседствования, искусства, манеры одеваться, музыки, повседневной деятельности и развлечений, равно как и при помощи средств массовой информации» [50]. Обобщение горожанином полученной в ходе такой коммуникации информации об устойчивых пространственных отношениях акторов приводит к формированию схем сцен, обобщение информации об их взаимодействиях во времени – к формированию схем событий, или сценариев. Подобного рода знания получили названия, соответственно, фреймов и скриптов. Они позволяют городскому жителю прогнозировать развитие того или иного жизненного сюжета, предвидеть результаты собственных действий.
«Игра» в хозяйство, будучи формой производства физических условий существования людей, вовлекает в свой круг всех и служит вечным двигателем создания универсальной межличностной картины мира. Упрощая, выделим в этом процессе мифологическую, монотеистическую и антропную стадии, исходя из основания, каким задаётся их целостность. В мифологической картине мира выстраивались иерархические ролевые структуры и системы личного принуждения дискриминируемых акторов к труду. В монотеистической картине мира разрабатывались системы экономических стимулов и санкций для хозяйственной соорганизации автономных «анонимных» индивидов. В складывающейся антропной картине мира расширяется сфера действия принципа интеллектуального суверенитета личности, повышается её творческая трудовая самомотивация.
В реальной хозяйственной игре, подобно игре – культивируемой форме, можно различить три вариации: игра по правилам, игра с отступлением от правил и представление, спектакль.
В игре по правилам участники придерживаются предписаний и ограничений, в которых зафиксирован достигнутый уровень их взаимодействия. Игра, отклоняющаяся от правил, позволяет расширить пространство представлений о возможном и недопустимом. Её функция – поиск направлений развития, итог – усовершенствование или установление новых правил. Игра в рамках правил сосуществует с игрой вне правил, они перетекают друг в друга. Чем большая область игры охвачена правилами, тем меньше в игре игры – возможностей выбора поведения, поворотов действия, непредвиденных последствий. Игра, в которой импровизация чрезмерно ограничена, превращается в лицедейство. Игра становится притворством и в тех случаях, когда деятельность имитируют, когда к игре прибегают, чтобы скрыть истинные намерения – декларируется одно, делается другое.
В актуальной сегодня картине мира на чрезмерную регламентацию экономического поведения акторы реагируют созданием видов поведения (приёмов игры), компенсирующих ограничение хозяйственной свободы. Таким приёмом, в частности, является подкуп должностного лица для принятия нужного управленческого решения. Изобретаются также приёмы, формально не противоречащие законам, но не отвечающие заложенному в них смыслу, например, схемы налоговой оптимизации. В игре правил и приёмов хозяйствования оттачиваются детали моделей экономики, развивается экономическая мысль, формируются новые концепции экономического порядка.
