Дверь в квартиру оставалась слегка приоткрытой. Я слышал, как Карена убирает со стола, и вошел без стука.
— Кто там? — спросила она, не выглядывая в гостиную.
— Не более чем я, милая. Я надел сегодня голубой костюм и забыл переложить в него бумажник и ключи. Я понял это уже в метро.
Я зашел в спальню, чтобы забрать то, что, как было сказано, забыл.
— Быстро ты обернулся. Ты, вроде, только что вышел.
— Тебе как жене дознавателя должно быть хорошо известно, что восприятие времени очень субъективно. Ты, наверное, просто замечталась.
— Обманщик! Ничего ты не забыл. Ты хочешь меня провести.
Это не совсем то, чего я добивался. Но даже если я плохо сыграл свою роль, то ничего страшного. Подозрений об истинной причине моего возвращения у Карены не возникло.
Я зашел в ванную и оставался там до тех пор, пока Карена не крикнула через дверь:
— Что-то не так?
— У меня рези в желудке.
И я испустил пару приглушенных стонов.
— Ты нездоров?
— Это настоящая пытка.
— Почему бы тебе не остаться дома? Хороший сон является самым лучшим лекарством.
— Пожалуй, стоит прилечь на минутку. Думаю, скоро пройдет.
— Конечно, иди ложись.
— Хорошо, но разбуди меня в десять. Нужно будет звякнуть шефу.
Я разделся и бросил одежду на стул справа от изголовья рядом с комодом. Я скользнул под одеяло так и не заправленной постели. И, что не было задумано, тут же уснул. Наверное, из-за транквилизатора Грирсона.
9 ч. 55 м. Я проснулся и вскочил с постели, испугавшись, что слишком поздно звонить в контору. Мысль совершенно абсурдная, учитывая то, что я уже отвечал на этот звонок.
Карена стояла в дверях спальни.
— Ты спал так сладко, что я не могла решиться тебя разбудить. Если бы ты не проснулся, я бы сама предупредила шефа. Как ты себя чувствуешь?
— Лучше. Но мне совсем не хочется идти работать. Я все равно не успею ничего сделать до перерыва. А не поесть ли нам вместе дома? Может даже удастся убедить Эрика прервать свое малеванье и присоединиться к нашему столу.
— Я могу позвонить. Поскольку мы берем его с собой вечером, ему будет неудобно отказаться.
Карена устроилась на кровати рядом со мной и набрала номер Эрика. Она сидела достаточно близко, чтобы я слышал его ответные реплики. Мне пришло в голову, что она сильно рискует. Любовник может их выдать, поскольку не знает, что я слушаю этот разговор.
— Алло? — ответил он.
— Алло, Эрик? Это Карена. Ты не мог бы прийти к нам? Ирвин не пошел сегодня на работу и решил, что было бы неплохо позавтракать нам всем втроем. Я присоединилась к его предложению.
— В таком случае мы все трое настроены одинаково. И, значит, в каком часу?
У Карены имелся настоящий дар к интригам. Ей удалось предупредить его о моем присутствии самым естественным образом.
— В каком часу, милый? — спросила она, повернувшись ко мне.
— Скажем, в одиннадцать тридцать. Я все же хочу появиться в конторе во второй половине дня.
Итак, встреча была назначена. Эрик сказал, что прибудет чуть раньше назначенного времени. Что-то тут не сходилось, поскольку я знал, что он не придет. Он был отравлен (или должен быть) в своей студии, а не в нашей квартире.
Часы показывали десять, и у меня не оставалось времени думать об этой проблеме. Пора было звонить в участок. Карена могла заметить, что я набираю номер не начальственного кабинета, а своего собственного, и я избавился от нее, попросив приготовить кофе. Сам разговор не позволял догадаться о подмене.
— Алло, шеф? — произнес я.
— Он самый, — ответил я на другом конце провода.
Какое-то мгновение я испытывал странные ощущения. Я не подготовился к новому контакту с самим собой. В это же самое время я сидел в своем кабинете в полицейском управлении, прикрыв слуховую мембрану рукой. Парадокс начинал меня смущать. Я старался воспринимать происходящее в терминах последовательности: все, что может быть перемещено во времени, имеет свою собственную последовательность. Всякий человек следует своей темпоральной линии. Нам постоянно вдалбливали это во время подготовки. И тем не менее, периодически дознаватели сходили с ума.
Я прогнал неуютные мысли и прочитал наизусть свой монолог достаточно громко для того, чтобы Карена могла его слышать на кухне. В конце концов, во всех его тонкостях он предназначался именно для того, чтобы у нее не возникло никаких подозрений. Мой монолог был не длинен, но, закончив его, я не отсоединился сразу. Мне хотелось еще что-то добавить Ирвину Веннеру. Я не знал, что конкретно, возможно, небольшое предостережение. Но в чем бы оно ни заключалось, мое предшествующее я его не получило. Я положил трубку.
Оставалось уладить еще одну деталь. Я попросил Карену позвонить в химчистку. Я хотел быть уверенным в том, что мой черный костюм принесут не поздно, для того чтобы надеть его на вечерний спектакль. Ей ответили, что костюм доставят к двенадцати тридцати.
Карена отправилась в бакалею за покупками. После ее ухода я накинул банный халат, сунув в карман галстук Эрика, позаимствованный во время моего последнего визита в его квартиру.
* * *
11 ч. 00 м. Вернувшись, Карена протянула мне утреннюю газету. Она знала, что я всегда разгадываю кроссворды. Сейчас, наверное, уже не имело особого смысла продолжать комедию, но я исправно взялся за повторное заполнение клеток. На этот раз мне, правда, хватило десяти минут. Затем я нервно прошелся по комнате, усевшись в конце концов на диван у окна. Снаружи небо затягивалось тучами.
Карена прибиралась в спальной. Она вышла оттуда с пиджаком от моего голубого с отливом костюма.
— Как ухитрился ты намочить его до такой степени?
— Под дождь попал, — рассеянно ответил я.
Она глянула на меня с удивлением.
— Но, милый, дождя нет.
Я посмотрел на часы, было одиннадцать пятнадцать. Я снова допустил ошибку, но сейчас это не имело значения.
— Пока нет, но он не опоздает со своим началом, — произнес я весело.
Она склонила голову набок, с вопросительным видом человека, не улавливающего смысл шутки. Не оставляя времени на раздумья, я привлек ее к себе на диван, затем закрыл рот поцелуем. Странно говорить, но в этот момент я желал ее как никогда более страстно за последние годы. Сначала она ответила на поцелуй, потом вдруг резко отшатнулась от меня.
Теперь была уже моя очередь глядеть вопросительно.
— Ты сегодня не брился? — спросила она.
Я понимал ход ее мысли. Естественно, я брился, тремя часами ранее, по подсчетам Карены. Но в действительности с того момента прошло девять часов. Разница заметная, поскольку щетина у меня густая и жесткая. Я даже не пытался ответить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
