Богатые и бедные, дворяне и простолюдины — они прибыли со всех уголков страны и собрались на борту «Кроны» из всех социальных слоев шведского общества. В этом заключается уникальная ценность «Кроны», поскольку жизнь этого сообщества оборвалась внезапно 1 июня 1676 года. И 300 лет сохранялась эта поистине бесценная «временная капсула» Швеции XVII века. Например, медицинский сундук флотского хирурга археологи нашли в 1986 году с набором банок и бутылок, аккуратно расставленных внутри. Некоторые из бутылочек сохранили остатки своего содержимого, и исследователи надеются в скором времени провести их анализ. Известно имя владельца сундука: Питер Шаллерус Грипенфлихт, доктор шведских военно-морских сил — медик, носящий для того времени самое высокое звание. Следом за бутылками из сундука извлекли принадлежавший ему блестящий медный офицерский нагрудник с вензелями Карла XI. Нагрудник надевался лишь во время церемоний и никак не мог спасти жизнь Питеру Грипенфлихту, который утонул или погиб во время взрыва. Сундук, разделенный на отсеки, также содержал керамические сосуды, стакан и оловянную посуду, латунную ложку, пригоршню ягод можжевельника, оловянные бутылочные крышки и еще несколько предметов, для археологов пока непонятных.
Две записные книжки в кожаных обложках, которые сохранились в воде, были рассчитаны на то, чтобы вместо листков бумаги вмещать пластинки воска — так легче стирать написанное и снова использовать. Вместе с ними найдены ручка и палочка для письма по воску, обложка от большого тома, видимо, сборника псалмов.
Обнаруженный также деревянный рундук принадлежал скорее офицеру, чем матросу. Там была бутылка из толстого стекла — нечто такое, чего не мог иметь простой матрос на борту корабля, красивая портупея, отделанная кожей и шелком, пороховой рог и пара рукавиц отменного качества. Еще там были дольки чеснока, горошины перца и корень имбиря — все рассыпалось по дну. Владелец рундука не был коком, просто он хорошо знал о том, что необходимо иметь с собой в море. Он знал старинные морские средства, используемые и по сей день: чеснок и перец — для лечения простуды, а имбирь — как лекарство от морской болезни.
В рундуке, помимо этого, обнаружены медные наперстки, пуговицы, крючки и петли вместе с пряжками, кольцами и брошью, изготовленной в виде льва, а также хорошо сохранившийся кусок материи.
Этот офицер, судя по всему, имел романтическую натуру: в углу рундука была спрятана удивительно сохранившаяся шелковая лента, когда-то украшенная цветком, — очевидно, память о некой даме, оставшейся на берегу. Кто бы она ни была — возлюбленная, жена или просто подруга, — он любил ее и очень дорожил этим подарком. Возможно, он выжил и вернулся к ней, хотя шансов у него было немного.
Третий рундук содержал набор навигационных инструментов, включая циркули, угломер, линейку, автоматический карандаш и тяжелую свинцовую чернильницу. Для прокладывания курса экипаж «Кроны» пользовался навигационными приборами, такими, как Компасы, транспортиры и циркули. Песочные часы использовались для отмеривания времени при несении корабельных вахт. Пассажный инструмент позволял узнать время ночью: Полярная звезда должна была быть видна через отверстие в центре, а подвижный рычажок ставился на одну линию с двумя околополюсными звездами, после этого можно было определить время по шкале.
Археологи нашли и небольшой шкаф с ящичками, которые сильно разбухли, так что их нельзя было выдвинуть. Чтобы определить содержимое, его просветили рентгеновскими лучами: в основном там лежали навигационные приборы, включая солнечные часы. Затем задняя стенка была аккуратно снята и девять ящичков осторожно выдвинуты.
Таким образом, личные вещи открывали еще один аспект раскопок «Кроны»— человеческий: глиняная трубка со следами зубов на мундштуке, песочные часы с песчинками, застывшими во времени, пара маленьких циркулей с инициалами А. С. Очень похоже, что они принадлежали Андерсу Эрикссону Спаку, комендору на «Кроне». Слово «Spak» означает «побег» (отросток) по-шведски, но незадолго до того, как «Крона» вышла в море, Спак получил дворянское звание и приставку к своей фамилии «Gullen» — «золотой», став, таким образом, «Золотым побегом».
За несколько лет археологи подняли с затонувшего корабля почти сорок красивых бронзовых пушек, включая шестифунтовую с надписью «viveleroi». Гораздо более тяжелая, тридцатифунтовая, имела даже персональное сообщение на немецком языке: «Jacob Shultes in Wien Goss mich — 1627» (Якоб Шульц отлил меня в Вене в 1627 г.). Шульц был одним из лучших в Европе литейщиков пушек, и одно из его произведений теперь хранится в Кальмарском музее. Записи свидетельствуют, что шведы захватили ее у немцев в 1631 году во время Тридцатилетней войны и использовали против прежних владельцев в 1660-м. Она также несет инициалы императора Священной Римской империи Фердинанда II и имя начальника его артиллерии Рудольфа фон Тойффенбаха.
Принимая во внимание то примитивное оборудование, которое тогда применялось, хотелось бы узнать, как же ныряльщикам в XVII столетии удалось достать с «Кроны» почти половину его пушек: около 80 из 126?
Ханс Альбрехт фон Трайлебен, шведский дворянин, немец по происхождению, занявшись организацией подводных работ, проявил себя настоящим гением. Он разработал проект нырятельного колокола в виде свинцового конуса, открытого снизу и достаточно большого, чтобы вместить одного человека. Ныряльщик мог сидеть под колоколом и, используя крюк на длинной рукояти, прикреплять к пушкам, лежащим на дне, канат, опущенный с поверхности, или же мог, задерживая дыхание и вынырнув из-под колокола, по крайней мере, две минуты работать снаружи. Главными трудностями были холод и собирающийся в колоколе углекислый газ, выдыхаемый ныряльщиком. О последнем обстоятельстве фон Трайлебен прекрасно знал, хотя кислород был открыт лишь через сто лет! О его таланте и мастерстве свидетельствует тот факт, что никто из ныряльщиков не погиб и даже серьезно не пострадал. Они вытащили 60 орудий за четыре года — с 1682 по 1686-й. Некоторые из пушек весили до двух тонн — слишком большой вес для механизмов, установленных на спасательных судах, потому их поднимали к самой поверхности, а затем буксировали на мелководье.
Бенгт Гризелл, старый друг и коллега сотрудников Королевского Технологического института, основательно изучив архивы, изготовил колокол фон Трайлебена и несколько раз спустился с ним на «Крону». Некоторые специалисты сомневались, что колокол можно будет использовать на глубине ниже 24 метров, но Бенгт опустился еще глубже и работал даже за его пределами без особого волнения. Специальный костюм предохранял Гризелла от холодной воды. Его менее счастливые предшественники, видимо, опрокидывали стаканчик-другой, чтобы согреться.
Извлечение со дна пушек привело к важному открытию. Одна из критических проблем, перед которыми оказался человек в атомном веке, — проблема захоронения ядерных отходов, которые сохраняют свои смертоносные свойства тысячи лет. Где хранить их и какого типа должны быть контейнеры?
Стволы, которые доставали археологи, были бронзовые, из сплава меди и олова. Все они находились под водой более трех столетий; некоторые пролежали все это время под слоем глины и песка. Большая часть пушек абсолютно не испортилась: раз почищенные, они выглядели почти как новые, будто их только что отлили.
Разрабатывая идеальный способ захоронения ядерных отходов, шведские радиохимики взяли ряд проб сплава, из которого сделаны стволы. Особенно их заинтересовал один с необычайно высоким содержанием меди: 98,5 процента. Их заключение: ядерные отходы в медных контейнерах, обложенные глиной и помещенные в коренную породу, могут безопасно храниться, по крайней мере, 100 тысяч лет.
Археологи все еще исследуют «Крону». Они откопали только около четверти обломков и прикинули, что для завершения работ понадобится еще не менее десяти лет. Однако важность такой работы неоспорима. При открытии Кальмарского музея три года назад почетный гость, король Швеции Карл XVI Густав, покровительствовавший проекту раскопок и сам нырявший на затонувший флагман, сказал: «Раскопки «Кроны»... значительное дело, важность которого трудно переоценить и которое простирается гораздо дальше области морской археологии... Вся эта работа и эти роковые события убедительно напоминают нам о нашей тесной связи с прошлым».
По материалам журнала «Нэшнл джиогрэфик» подготовил В. Журавлев
Корни и листья...
П ервого бирманского старика, с которым я познакомился, звали У Чжо Лвин. Я встретил его в пагоде Шведагон, самой чтимой в Бирме буддийской святыне. Старый бирманец был одет в поношенную, но чистую и отглаженную клетчатую юбку, белоснежную рубашку без ворота и легкую полотняную куртку. Голову его прикрывал от палящего солнца кусок полотенца. Старик неспешно взбирался по ступеням пагоды с Цветами в руках, чтобы возложить их Будде. Я обратился к нему с вопросом, как пройти к мемориалу бывшего Генерального секретаря ООН У Тана. Он явно никуда не торопился, и потому я позволил себе побеспокоить его. Старец был настолько любезен, что вызвался проводить меня. По пути мы разговорились о том о сем.
