Серена думала только о том, когда же закончится эта поездка и она снова сможет остаться наедине с собой.
2
Вплоть до 1959 года семейство Гарреттов не ездило вместе на каникулы. Робин Гарретт, отец Элис, говорил, что они не могут этого себе позволить. В те давние времена он отказывался даже ненадолго оставить магазин на кого-то чужого. А все дело в том, что магазин принадлежал дедушке Веллингтону. «Сантехническое оборудование Веллингтона» оказалось вверено папиному попечению – крайне неохотно и недоверчиво – после первого инфаркта дедушки Веллингтона. Робин, разумеется, должен был проявить себя, и он вкалывал шесть дней в неделю, а по воскресеньям приносил домой бухгалтерские книги, чтобы мать Элис все проверила – на случай, если он где-нибудь опростоволосился. Будем откровенны: Робин не был прирожденным бизнесменом. Учился он на водопроводчика и, бывало, покупал всякие детали у Веллингтона, только чтобы хоть глазком глянуть на юную Мерси Веллингтон за прилавком. Мерси Веллингтон была самым очаровательным существом, какое он встречал в жизни, рассказывал он своим детям, и все сантехники Балтимора сходили по ней с ума. У Робина не было никаких шансов, но иногда чудеса случаются. Мерси, со своей стороны, рассказывала детям, что ее покорило джентльменское поведение Робина.
А потом дедушка Веллингтон умер и магазин перешел к Робину – хотя юридически, конечно, к Мерси, – и все шло по-прежнему: он еще больше времени отдавал работе, навалилось еще больше обязанностей, приходилось следить за каждой гайкой, каждым болтом, и они все так же не могли уехать на каникулы. До того момента, как Робин нанял помощника, которого называл «юный Пикфорд», – добродушного парня, не слишком башковитого, но крепкого как скала. И тогда Мерси сказала: «Итак, Робин, а сейчас я категорически требую: мы всей семьей едем в отпуск».
Лето 1959 года. Неделя на озере Дип Крик. Маленький коттедж в ряду таких же коттеджей, до озера рукой подать. Не совсем у воды, потому что Робин сказал, что это чересчур дорого, но все же довольно близко.
В 1959 году Элис исполнилось семнадцать, то есть возраст, когда путешествие с семьей могло вызывать восторг, давно миновал. А ее сестре Лили было пятнадцать, и она была страстно влюблена в Джампа Уоткинса, популярного в их школе старшеклассника и чемпиона по баскетболу. Лили заявила, что не может бросить Джампа на целую неделю. И спросила, можно ли Джампу поехать с ними, но Робин решительно отказал. Даже не потрудился объяснить почему, просто сказал: «Чего? Нет» – и все.
Так что девочки ничего хорошего от поездки не ждали. В их жизнях она случилась слишком поздно. А вот для их брата… Дэвиду было всего семь, идеальный возраст для недели на озере. Он был жизнерадостным ребенком, восторженно готовым участвовать в любом новом деле. Едва узнав, куда они едут, Дэвид принялся зачеркивать дни в календаре и планировать, что возьмет с собой. Он, наверное, представлял себе озеро чем-то вроде гигантской ванны, потому что предложил захватить пластмассовые кораблики, деревянную игрушечную яхту и заводного пластмассового водолаза. Мерси пришлось объяснять, что на большой воде они могут потеряться, просто уплыть от него. «Я куплю тебе пластмассовое ведерко и совок», – пообещала она. После этого малыш зациклился на другой идее и начал распевать морские песни. «Мой милый за море уплыл…» – выводил он чистым детским голоском, а свою куклу-ковбоя переименовал в Бобби Шафто[2]. (Он вечно придумывал имена этому бедолаге, в обнимку с которым засыпал по сей день, но когда к нему в гости приходили друзья, прятал куклу в шкаф.) «Бобби Шафто уплыл по волнам, – пел он, волнообразно размахивая куклой над головой, будто та плывет. – Серебряные пряжки на его сапогах…»
Они выехали утром в субботу, заглянув сначала в собачий приют, где оставили на передержку своего пса Кэпа. За рулем сидела Элис. Она совсем недавно получила права и вечно клянчила, чтобы ей дали порулить, но отец чаще всего отказывал, потому что она слишком «безрассудная», как он говорил. Сегодня, однако, разрешил. Он сел рядом на переднем сиденье, указывая на знаки, повороты и встречные автомобили, которые она прекрасно видела и сама, спасибо большое. Сзади устроились Мерси, Дэвид и Лили – Дэвид в середине, потому что он был еще маленький и выступ на полу под ногами ему не мешал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Все в семье Гарреттов были блондинами, но Мерси и Дэвиду достались светлые волосы с золотистым оттенком и бело-розовая кожа – очень яркие и выразительные блондины получились (уж Дэвиду это точно ни к чему), а Робин и девочки – потемнее. У всех голубые глаза, и все они невелики ростом, даже Робин. Элис знала, что отец переживает из-за этого, потому что видела, как он расправляет плечи и вскидывает голову, когда в магазине приходилось обслуживать высоких мужчин. Только что не встает на цыпочки. Элис всегда огорчалась из-за этого, хотя и подозревала, что отец даже не осознает своих непроизвольных реакций.
Они ехали полдня – и почти все время по сельской местности. Дэвида забавляли лошади, коровы и их потомство, и еще они с мамой затеяли игру, кто увидит больше тракторов, но Лили хандрила, молча сгорбившись на заднем сиденье, и хмуро смотрела прямо перед собой. На подступах к озеру на некоторых домах стали появляться вывески ТУРИСТЫ, будки из рубероида, где торговали наживкой, и гравийные площадки, заставленные моторными лодками с выведенной на ветровых стеклах ценой. Кафешки размером с обычный гараж предлагали жареных цыплят, мясной рулет и ланчи за доллар. Гарретты взяли обед с собой, чтобы поесть, как только прибудут на место, но все же остановились у придорожного фермерского ларька, а потом еще раз у бетонного кубика под громадной светящейся вывеской БАКАЛЕЙНАЯ ЛАВКА ТОЛСТОГО ГАРРИ. Лили не пошла с ними к Толстому Гарри, осталась сидеть в машине, упрямо скрестив руки на груди.
– Вот ты дура, – сообщила ей Элис по возвращении. – Мама разрешила нам купить мороженое, и мы выбрали со сливочной карамелью.
Лили терпеть не могла такое мороженое, она всегда говорила, что вкус у него неправильный. Но в этот раз никак не отреагировала, только продолжала смотреть в пространство.
Из-за всякой ерунды, что они накупили и к которой теперь добавилось еще и набранное в лавке, последние пять миль путешествия стали совсем уж тяжкими. Багажник был забит чемоданами, постельным бельем и всякой всячиной для художественных развлечений Мерси, поэтому покупки расталкивали по салону автомобиля, и пакеты от «Толстого Гарри» почти совсем скрыли Мерси и Лили, а Дэвиду на колени взгромоздили огромный арбуз. Пол перед Робином был почти полностью завален бумажными кульками из фермерской лавки, так что ему некуда было ноги пристроить.
Коттедж пришлось разыскивать, ориентируясь по отпечатанной на ротаторе инструкции, которую прислал им хозяин.
– «Поверните направо на Бак-Смит-роуд, – читал вслух Робин, – проезжайте еще две с четвертью мили. Поверните налево по указателю на “Слипи Вудс”».
«Слипи Вудс» оказался шестью бревенчатыми хижинами, выстроившимися вдоль шоссе, у пары из них на заднем дворе стояли лодки на прицепах. Хижина Гарреттов была номер 4. Маленький, но удобный коттедж, одноэтажный, одна спальня для девочек, другая для родителей, в родительской спальне стояла и раскладушка для Дэвида.
В гостиной, совмещенной с кухней, пахло дымком от камина, но в спальнях отчетливо воняло плесенью, и Мерси сразу же распахнула окна. Снаружи потянуло ароматом хвои и солнца. Сосновые деревья высились над головой, и под ногами было немножко скользко от опавших бурых иголок. Элис поняла, почему место называется «Слипи Вудс»[3]. И подумала, что здесь очень хорошо спится.
Первым делом они пообедали, сидя за деревянным столом в кухне, – все умирали от голода. У них были с собой сэндвичи с салатом из тунца и морковные палочки, а на десерт персики из фермерской лавки. Потом Робин принялся разгружать багажник, а Мерси отправила девочек стелить постели, пока она разбирала продукты. Один Дэвид остался без дела, поэтому он пошел на улицу поучить Бобби Шафто лазать по деревьям. Малыш возил куклой по стволам и пристраивал на нижних ветках, напевая: «Он вернется и женится на мнееее…»
