Свалка Гриэго располагалась на городской окраине. Громоздкие остовы старых фургонов, прогулочных флаеров и небольших частных челноков усеивали площадь в несколько акров. Половину ангара занимали бэушные запчасти, половина оставалась свободной. С антигравитационных подвесов свисали элементы питания, от которых – как, похоже, от всей турианской техники – исходило причудливое сияние. У одной из стен примостился негромко гудящий ядерный генератор размером с небольшую квартирку. Стеллажи с разным барахлом громоздились до потолка; баллоны с редкими видами топлива и канистры нанокрасок соседствовали на них с лысыми покрышками и замасленными приводами. Половина из хранившихся здесь деталей потребовали бы полугодового заработка только для того, чтобы заставить их работать; вторая половина не стоила даже усилий на то, чтобы их выбросить. Старик Гриэго колотил молотком древнюю подъемную тубу, паря на платформе, когда Рамон опустил свой фургон на стоянке.
– Эй, парень, – окликнул его Гриэго, стоило Рамону хлопнуть дверцей. – Давненько не показывался. И где тебя носило?
Рамон пожал плечами.
– У меня утечка где-то в задних тубах, – сообщил он.
Гриэго нахмурился, отложил кувалду и вытер замасленные руки о штанины.
– Загоняй на пост диагностики, – сказал он. – Посмотрим, что там у тебя.
Из всех жителей Диеготауна и Нуэво-Жанейро, а может, и всей этой планеты старый Гриэго нравился Рамону больше других… точнее говоря, его он ненавидел совсем немного. Гриэго был отменным специалистом во всем, что касалось самодвижущихся механизмов, марксистом постконтактной эпохи, а еще – насколько мог судить Рамон – человеком, совершенно свободным от каких-либо моральных суждений. У них ушло чуть больше часа на то, чтобы найти причину неразумного поведения тубы, заменить карту и запустить программу проверки. Пока фургон, вибрируя, бурчал что-то сам себе, Гриэго прохромал к одному из серых складских контейнеров, набрал на панели код и, открыв створку охлаждаемого отсека, извлек оттуда упаковку местного темного пива. Выудив из коробки пару бутылок, он заскорузлым пальцем сорвал с них крышки и протянул одну Рамону. Рамон прислонился спиной к пустой бочке из-под машинного масла и сделал глоток. Пиво было густым, сильно отдавало дрожжами, и на дне бутылки остался толстый слой осадка.
– Ничего, а? – спросил Гриэго, осушив одним глотком полбутылки.
– Неплохо, – кивнул Рамон.
– Значит, опять в глушь намылился?
– На этот раз серьезно, – ответил Рамон. – Вернусь богачом. Погоди. Сам увидишь.
– На твоем месте я бы об этом не мечтал, – заметил Гриэго. – Лишние деньги губят таких, как ты и я. Господу угодно, чтобы мы оставались бедняками, иначе он не создал бы нас такими поганцами.
Рамон ухмыльнулся в ответ.
– Тебя, Мануэль, может, и поганцем. Он просто не хочет, чтобы я отнимал всякое дерьмо у других. – На мгновение перед глазами его мелькнул образ европейца, из раскрытого рта которого стекала струйка крови, и он нахмурился.
Гриэго покачал головой.
– Снова за старое, а? «На этот раз»… Сколько раз ты мне это говорил? – Он ухмыльнулся. – В точности, как перед каждым твоим отъездом.
– Угу, – кивнул Рамон. – На этот раз все по-другому. Как всегда.
– Ну, тогда ступай с Богом, – вздохнул Гриэго, и улыбка его померкла. – Все суетятся. Пытаются доделать все начатое. Со своим ранним прилетом эти чужие нас со спущенными штанами застанут. Хотя забавно: мало кто сейчас из города улетает. Скорее наоборот: почти все собираются со всех сторон, ждут корабли. Все, кроме тебя.
Я кажусь подозрительным, подумал Рамон. Словно бегу от чего-то. Он настучит в полицию, и мне кранты. Он сжал бутылку с такой силой, что заболели пальцы.
– Это все Елена, – объяснил Рамон, надеясь, что его полуложь покажется достаточно убедительной.
– А-а, – рассудительно кивнул Гриэго. – Так я и думал, что дело в чем-нибудь таком.
– Она снова меня выставила, – добавил Рамон, стараясь казаться несчастным беспризорником, несмотря на переполнившее его облегчение. – Поругались из-за этого парада. Ну, горячились чуть больше обычного, вот и все.
– Она знает, что ты уматываешь?
– Думаю, ей наплевать, – сказал Рамон.
– Ну, пока, может, и наплевать. Но ты улетишь, а она недели через три решит, что все прощено и явится с расспросами ко мне.
Рамон хихикнул, припомнив случай, на который намекал Гриэго. Впрочем, тот ошибался. О примирении тогда речи не шло. Елена уверовала в то, что Рамон, улетая в поле, захватил с собой женщину. Она продолжала беситься до тех пор, пока не обнаружила, что девица, в которой она заподозрила соперницу, никуда не делась из города и, более того, спуталась с одним из магистратов – впрочем, даже после этого она продолжала дуться. Рамону пришлось ухлопать почти половину заработанных в той вылазке денег, покупая пиво и каф всем своим деловым партнерам, которых она достала за время его отсутствия.
Гриэго даже не улыбнулся в ответ.
– Ты хоть понимаешь, что она психопатка? – спросил старик.
– Бывает, бесится, – отозвался Рамон с легкой улыбкой, пробуя ее на лице, как примеряют новую рубашку.
– Нет, которых просто бесятся, я знаю. Елена, так ее маму, loca[5]. Помнишь, тебе нравилась совсем другая девица? Как, бишь, ее звали?
– Лианна? – с сомнением в голосе спросил Рамон.
– Ага, она самая. Ну, с северной окраины. У тебя ведь с ней что-то было, так ведь?
Рамон вспомнил те дни – он тогда был моложе и только-только прилетел в колонию. Да, была такая женщина с кожей цвета кофе с молоком и смехом, одних звуков которого хватало, чтобы стать счастливее. Может, он даже скучал по ней с тех пор раз или два. Но и это имело свою адскую сторону. Рамон почесал шрам, перечеркивавший его живот. Гриэго повел бровью, и Рамон хохотнул.
– Она… Нет. Нет, она не такая. Между такими, как она, и такими, как я, ничего и быть не может. И не дай бог, чтобы Елена услышала от тебя, что это не так.
Гриэго огорченно помахал в воздухе бутылкой. Рамон сделал еще глоток. Насыщенный, грубоватый вкус пива отвлекал его от других мыслей. «Интересно, – подумал он, – насколько оно хмельное, это пиво?»
– Лианна была хорошая женщина, – сказал Рамон. – Зато Елена вроде меня. Мы с ней друг друга понимаем, ясно? – Он даже сам удивился тому, сколько горечи прозвучало в его голосе. – Мы с ней друг друга стоим.
– Как скажешь, – согласился Гриэго, и тут как раз тренькнул сигнал: фургон закончил проверку систем. Рамон выпрямился и следом за Гриэго подошел туда, где светились в воздухе результаты проверки. Показания энергосистемы были чуть ниже допустимых, и Гриэго ткнул в цифры корявым пальцем.
– Не важно, – заметил он. – Может, еще раз проверим…
– Это силовой кабель, – уверенно заявил Рамон. – Предыдущий соляные крысы перегрызли. Надо, надо было поставить на замену золотой. От углепластовой фигни никакого толку.
– Эх, – вздохнул Гриэго и поцокал языком, то ли сочувственно, то ли огорченно. – Угу, должно быть, так оно и есть. Чтоб их, крыс этих. Вот ведь проблема: мы распугали всех хищников, так? Выходит, защитили от них всех тех, кого они жрали раньше – ну, соляных крыс там или плоскомехов… вот они теперь все и заполонили.
– Нескольких крыс я уж как-нибудь переживу, только бы мне не остерегаться чупакабр или красножилеток всякий раз, как до ветра выйду, – возразил Рамон. – И потом, если бы не грызуны, какой бы это, к чертовой матери, был город?
Гриэго пожал плечами и вырубил дисплей. Они договорились о цене: половину с банковского счета Рамона, половину с ожидаемой прибыли – с автоматическим перечислением ее на счет Гриэго. Солнце близилось к горизонту, окрашивая небо розовым, золотым и лазурно-голубым. Под ними раскинулся мерцающий словно прогоревший костер Диеготаун. Рамон допил пиво и сплюнул липнувший к зубам осадок.
– Последний глоток, конечно, не самый приятный, – согласился Гриэго. – Все равно лучше, чем вода.
– Аминь, – кивнул Рамон.
– Ты надолго собрался?
– Месяц, – ответил Рамон. – Может, два.
– Весь праздник пропустишь.
– В том и смысл.
– Еды-то у тебя хватит на такой срок?
– Взял с собой охотничье снаряжение, – заверил его Рамон. – Хоть насовсем там останусь и проживу, если захочу. – Он снова удивился своему голосу, который звучал теперь почти мечтательно.
Оба помолчали с минуту, а когда Гриэго заговорил, слова его ударили по нервам Рамона, наполнив его внезапным страхом:
– Слыхал про убитого европейца?
Рамон, вздрогнув, поднял взгляд, но Гриэго с отсутствующим видом вычищал из зубов пивной осадок.
– А что с ним? – осторожно поинтересовался Рамон.
– Губернатор, сколько я слышал, рвет и мечет.
– Если так, похоже, он в изрядной заднице.
– Ко мне полиция заглядывала. Двое констеблей, серьезнее некуда. Спрашивали, не приходил ли ко мне кто срочно ремонтировать фургон. Ну, если вдруг кому не хочется, чтоб его нашли.
