неожиданное зрелище, я вам доложу.
— Салтыкова карамба! — завопил Тосик и помчался к девушке через заснеженную поляну.
— Володя, привет! — крикнула она и помахала мне бутылкой шампанского.
Блин, ну вот это точно не входило в мои планы.
— Ты чего, Катя? — спросил я у девушки, когда подошел поближе. — Неужели тебя на пару часов из Департамента выпустили?
— Да ладно, не злись. Между прочим, я сама пришла мириться! Да еще и твой любимый торт шоколадный купила, а ты, вместо того, чтобы меня поцеловать, стоишь и ведешь себя как ребенок!
Ох, Салтыкова! Вот где ты раньше была со своим тортом? Я чмокнул Екатерину в подставленную под поцелуй щеку и играючи шлепнул по попе.
— Пошли в дом. Тоже мне, незаменимый ученый. Вся борьба с нечистью только на ней одной и держится...
* * *
Мы пили чай и разговаривали с Екатериной почти до четырех часов вечера, а потом она уехала. Может быть, она и планировала остаться, и я бы даже не возражал, но не сегодня. На ужин был приглашен Бобров и переносить его визит было бы неправильно. Во-первых, в другой день могло не получится у меня; ну и во-вторых, у него. Да и не хотел я ничего переносить на самом деле. Были у меня для этого собственные основания...
Все дело в том, что чувства после разговора с Салтыковой у меня остались смешанные. Совершенно ничего определенного. Своим подходом к нашим отношениям, эта девчонка здорово все запутала, да так крепко, что теперь хрен распутаешь. По крайней мере, теперь не все так просто, как было всего несколько дней назад.
Самое плохое во всей этой истории было то, что я перестал воспринимать Салтыкову исключительно как любовницу. По крайней мере, пока мы с ней пили чай и кушали торт, я несколько раз ловил себя на мысли, что испытываю к ней чувства весьма схожие с дружескими. Очень тревожный звоночек на самом деле.
И вот еще что, если бы у меня сейчас спросили, с кем бы я хотел провести ночь — с Екатериной или Василисой, то я бы не знал, что ответить.
От невеселых мыслей меня отвлек Бобров, который прикатил ровно к шести часам вечера. В этом он себе не изменял — никогда не опаздывал.
После обмена дежурными любезностями, я проводил его в столовую, где к этому моменту Варвара с Бьянкой уже все приготовили к ужину. В качестве главного блюда я выбрал ростбиф, причем сделал это вполне умышленно. Повара Алексея Борисовича в его собственном ресторане отлично справлялись с этим непростым блюдом и мне очень хотелось похвастать, что моя итальянка была ничуть не хуже.
Во время еды ни о чем серьезном мы не разговаривали. Так, всякая ерунда. Граф выразил одобрение насчет моего нового владения и сказал, что я здесь очень неплохо устроился. Спорить я с ним даже не собирался — сам я придерживался точно такого же мнения и мой дом в Барвихе мне очень нравился. Кроме того, вспомнили наши прошлые дела, ну и прочие мелочи.
В конце концов, мы захватили с собой бутылочку вишневого бренди и потопали в мой кабинет, где Варвара предварительно растопила камин. Рюмочка бренди, потрескивание дров и хорошая компания, что еще нужно для отличного вечера?
Бобров не особо выспрашивал как у меня обстоят дела, думаю он был прекрасно осведомлен об этом и без моих пояснений. Было достаточно его вопроса о том, как мне нравится быть звездой интернет-портала «Русский бизнес». Получив от меня ответ, что я терпеть не могу лишнего внимания к своей скромной персоне, на том мы вопрос закрыли и больше к нему не возвращались.
— Ну, а как вам живется после того, как вы вернули себе свои позиции? — спросил я у него, когда обо всем уже практически поговорили. — Наемники больше не досаждают?
— Да нет, благодаря вам, все вновь вернулось на свои места. Вот только...
Бобров замялся и пригладил свои длинные волосы. Этот его жест мне был хорошо знаком — граф нервничал. Очевидно именно из-за того, что должно последовать за этим его «вот только», он на самом деле и решил меня посетить.
— Вы что-то хотели сказать, Алексей Борисович? — подтолкнул я его к тому, чтобы он все же закончил свою мысль.
— Скажите, Владимир Михайлович, вы знаете, что у Софьи Николаевны сейчас проблемы?
Вот сейчас я испытал двоякое чувство. Такое ощущение, что чья-то невидимая рука крепко врезала мне по затылку. С одной стороны, в данный момент мы с Таганцевой, наверное, уже даже и не друзья, а вот с другой...
— Алексей Борисович, в последнее время мы с ней не общаемся, поэтому мне об этом ничего неизвестно, — ответил я ему и хлебнул немного бренди. — Так что буду благодарен, если вы расскажете мне, в чем собственно говоря дело и почему вы об этом осведомлены.
— Почему-то я так и подумал, что вы не общаетесь, — хмыкнул граф. — Ну а знаю я об этом, потому как неприятности, которые у нее происходят в данный момент, напрямую влияют на мой бизнес.
— Может быть, вы все-таки поближе к делу?
— Вы разумеется знаете, что мы с ней иногда сотрудничали? — ответил Бобров вопросом на вопрос.
— Ну, если учесть, что наше с вами сотрудничество, собственно говоря, как раз и началось именно поэтому, то некоторым образом мне об этом известно, — вот сейчас я ответил немного нервно — к чему терять время на очевидные вопросы.
— Так вот, я хочу вам сказать, что наше сотрудничество в равной степени было выгодно и Департаменту, и мне. Каждый получал, что хотел. Они помогали мне с подходящими... скажем так...
— Ваше сиятельство, мы с вами давно знаем друг друга, поэтому можете называть вещи своими именами. К тому же, я прекрасно понимаю с чем именно вам помогала Таганцева — с Мироходцами, которые помогали вам за деньги и по сути являлись наемниками, — сказал я и пожал плечами. — Я ведь был одним из них. Конечно, это не то же самое, что обычные наемники, но смысл тот же. Некоторым из нас не хочется мириться с самим словом — «наемник», но что уж поделать, если по сути так оно и есть.
— Очень рад, что вы это понимаете, Владимир Михайлович, — кивнул Бобров. — Итак, она мне помогала с
