28 сентября 1996 года в Чечне захвачены сотрудники итальянской гуманитарной организации "Интерсос".
2 августа 1997 года в Дагестане были захвачены и вывезены в Чечню четверо сотрудников гуманитарной организации "Экилибр".
3 июля 1997 года в Грозном похищены граждане Великобритании Камила Карр и Джон Джеймс.
23 октября 1998 года в Грозном похищены сотрудники гуманитарной организации "Церкви в совместном действии", венгерские граждане.
8 января 1998 года в Махачкале похищены, а затем вывезены в Чечню граждане Швеции, супруги Паулина и Даниэль Брулинэ [Хронология захвата заложников на Северном Кавказе] // ИТАР-ТАСС, 20 ноября 1999].
В октябре 1998 года похищены четверо инженеров британской компании "Gra№ger Telecom".
7 декабря им отрубили головы.
Сепаратисты также похищали детей.
20 мая 1999 года у своего дома в Саратове была похищена 12-летняя дочь местного предпринимателя Алла Гейфман, которую вывезли в Чечню. За неё требовали выкуп 5 млн долл. Алла провела в плену семь месяцев в Шалинском районе, у неё были ампутированы два пальца, которые отправили родителям в Саратов.
9 октября 1998 года в Грозном похищена 2-летняя девочка, за которую требовали 15 тыс. долл. Ребёнок провёл в плену около 9 месяцев, ей было разрезаны ухо и палец.
Президенты ЧРИ
Джохар Дудаев 1991-1996
Зелимхан Яндарбиев 1996-1997
Аслан Масхадов 1997-2005
Абдул-Халим Садулаев (самопровозглашенный) 2005-2006
Доку Умаров (самопровозглашенный) -2006.
Ахмат Кадыров — 2000–2004.
Алу Алханов — 2004 — 2007
Рамзан Кадыров — 2007 —
II. Этнический конфликт: корни и последствия
Чечня. 1992–2002
Очевидное, но от этого не менее печальное наблюдение: к духовному процессу не применимо понятие «прогресса», подтверждается всей историей ХХ века. Человечество отнюдь не становится гуманнее или, хотя бы, нравственней. Скорее, наоборот. Нравственная деградация прямо пропорциональна взрывообразно убыстрившемуся в конце XIX столетия научно-техническому прогрессу. К сожалению, питекантроп с электронной дубинкой остается питекантропом. Людоедские режимы образовались в ХХ веке в двух европейских государствах с высокой культурой — России и Германии, и на востоке, в Китае и Японии, древнейших центрах мировой цивилизации. Но, насколько я понимаю, проблема отставания духовной сущности человека от роста его технических и потребительских возможностей, не разрешима. Технический прогресс не остановить волевым политическим усилием, да и не стоит пытаться. Он закончится сам собой уже в обозримое время, когда начнут иссякать исчерпаемые минералы и природные ресурсы: нефть, газ, металлы, лес, пресная вода.
Но более страшная вещь, чем грядущий бытовой дискомфорт — нравственная деградация общества. Уже сейчас половина третьего мира, включая бывшую советскую среднюю Азию, часть Кавказа и ближнего Востока, ускоренно превращается в резервации неграмотных и полуграмотных людей, занимающихся "удовлетворением естественных потребностей" путем насилия. Из всех сдерживающих примитивные инстинкты факторов, ненарушенными остались только два: доведенные до уровня идеологических штампов религиозные догмы, (то есть, зомбированное сознание) и этническая идентификация на животном уровне запаха: свой — чужой. Чечня — характерный пример социума, доведенного, точнее возвращенного неумелой политикой к состоянию варварства. Кавказ в целом, регион совершенно не европейской, и даже не российской культурной традиции. Но, похоже власть так озабочена сохранением "единой и неделимой", что согласна терпеть внутри геополитического пространства родоплеменное сообщество абреков, со всеми характерными особенностями: многоженством, законом кровной мести, работорговлей, игнорированием внешних законов и большой нелюбовью к инородцам и иноверцам.
Азы: человек сознательно идущий на убийство себе подобных, если это не связано с невозможностью защитить свою жизнь, жизнь близких или других людей иными способами, мягко говоря, не совсем человек. Он существо другого вида и рода. Цивилизованный человек, лично не убивающий, но отдающий подобные приказы, говоря, еще мягче, не совсем цивилизован. Если насилие осуществляется организовано, легализовано государством и не ради сохранения жизней людей, а ради каких-то иных целей, то отдавшие такой приказ государственные деятели очевидно аморальны, иначе — преступники.
Обычное здравомыслие провоцирует на вывод. Та часть территории России, которая называлась республикой Ичкерия, по причине многочисленных актов террора и страшного бытового геноцида именно русского населения вполне заслуживала жестких полицейских акций и "ударов возмездия", наподобие израильских, потрясающе эффективных. Но эта часть, безусловно, имела и имеет право на проведение референдума и выхода из Российской федерации тех районов, в которых большинство населения предпочитает независимость. К сожалению, практически это было возможно только на латентном этапе «конфликта», в начале славянского исхода из Чечни в 1991–1993 годах. С 1996 года болезнь загнана вовнутрь. С 2000 она неизлечима.
Чеченские войны были больше чем преступлением, они были ошибкой. К сожалению, в российском УК не существует статьи карающей "за глупость" и "исполнение служебных обязанностей при полной недееспособности". Впрочем, не существует и статьи карающей за русофобию и бытовой геноцид.
А общий вывод: время питекантропов, решающих свои проблемы с помощью дубины, в отдельно взятом государстве — России, еще не прошло. И вернуться в неолит мы способны столь же быстро, как в 1917 году, когда серебренный век за восемь месяцев превратился в каменный.
То, что ситуация, в которой пребывала и пребывает Россия, в связи с бунтом в Чечне позорна, согласны почти все. Но одни по глобальным соображениям неприятия насилия в решении национально-государственных конфликтов, а другие по причине очередного поражения, забвении властью тривиального постулата, что война — это лишь продолжение политики другими средствами, беспомощности и коррумпированности государства. Кто же победил? Формально: сепаратисты-бандиты-террористы, они же — борцы за независимость — защитники ислама и права на самоопределение. Местные феодалы-абреки-кондотьеры, сколотившие банды и промышлявшие разбоем по этническому и религиозному выбору. Фактическая «независимость» от законов метрополии достигнута. С 2001 года в Чечне правит клан Кадыровых. Неформально победили тоже они. Сохранена клановая структура сообщества, инородцы изгнаны или обращены в рабство, метрополия регулярно платит контрибуцию — на восстановление. В самой Метрополии абреки чувствуют себя более чем вольготно. Жители Чечни «определились» по национальному признаку — продолжают изничтожать «неверных». Идеологически они обрамлены, как сторонникиплеменного национализма с элементами исламизма.
Форма государственности, которую они себе выбрали — традиционалистское, клановое, феодальное, этнократическое. К шариатски-теократическому домену, бывшему при Дудаеве, лишь добавился элемент чисто российской бюрократии плюс институт тонтон-макутов — службы безопасности президента (премьер-министра). Форма правления осталась прежней — прилизанные юристами обычаи, освященные шариатом. Свобода понимается как свобода от законов, независимость предполагается — от правосудия. Если под свободой понимать свободу этноса-племени жить по своим родовым обычаям, то они свободны. И вместе с тем, их существование так же далеко от настоящей свободы, как существование мафиозной «семьи» в Чикаго времен сухого закона. Образ жизни кланов-тейпов, племен, живущих по изолированным и жестоким «правилам» преступного бизнеса (за счет грабежа и похищений инородцев) слабо оправдывается идеологемами "свободы и независимости". С точки зрения русских, Чечня как была «воровской» и «немирной» в ХIХ веке, так ею и осталась. С точки зрения чеченцев, Ичкерия лишь временно разгромленная чекистами большая воровская малина. Паханы легли на дно и ждут своего часа.
Внешнее обоснование «сопротивления» (грабежей, похищений, убийств, взрывов) — борьба за независимость, сути которой подавляющая часть населения просто не понимает, а управляющая верхушка боится, как самого худшего варианта развития событий. Чеченцы, по своему историческому опыту, народ полностью и принципиально без государственный. Независимость всегда в какой-то мере означает изолированность или апартеид, т. е. раздельное и самодостаточное существование. Для жителей бантустана, (тем более, для промышляющих грабежом, нарко и работорговлей) самодостаточное существование невозможно. Исчезнет объект приложения сил. Элементарная мысль: преступника нельзя исправить насилием, его можно только изолировать. Этого он боится.
