Главные ворота были открыты, а часовые-людоеды спали на посту. Внутри цитадели было не сильно светлее, чем за ее стенами. Единственное освещение исходило от нескольких больших световых камней, которые еще не успели украсть. На земле спали солдаты. Те, кто не спал, шатались по цитадели в пьяных компаниях. Никто не обращал внимания на незнакомца, который шел через форт. Нэд слышал, что Людоедский отряд был недисциплинированным, но в этой крепости отсутствие дисциплины доходило просто до абсурда. Он был рад, что ему не пришлось разбираться с охраной.
Паб Нэд нашел без труда. Он просто шел на звуки пьяного разгула. Резкая мелодия костяного рожка – отвратительного орочьего инструмента, издававшего всего лишь три ноты, – оглушила Нэда. Музыкант выдувал эти три ноты в одной и той же последовательности. Нэд узнал мотив: «Черепопроломный буги». Не самая его любимая орочья композиция, но в данный момент она была в самый раз.
В пабе было темно и пахло плесенью, толпа посетителей наполняла его. В основном это были людоеды, как Нэд и ожидал. Не поднимая глаз, он целенаправленно прошел к барной стойке.
Он махнул бармену рукой.
– Рокового портера.
Бармен, низкий людоед всего на голову выше Нэда, поджал губы.
– Вы уверены, что хотите именно это?
Нэд кивнул, и бармен пошел за кружкой.
– Извините, но вы ведь Вечно Живой Нэд? – спросил гоблин, сидящий на соседнем табурете.
– Нет.
Эйс нагнулся вперед.
– Вы уверены? Вы очень на него похожи.
– Все люди выглядят одинаково.
Эйс нахмурился.
– Да, но этот парень выделялся, даже среди людей. Он был весь в шрамах. Прямо как вы. И у него был только один глаз. Как у вас. И его левая рука казалась немного омертвелой. Как ваша. – Он прищурился. – Ага, вы точно Вечно Живой Нэд.
Нэд признал свое поражение.
– Ладно, твоя правда.
– Я так и знал. Я был вашим пилотом на пути сюда. Помните?
– Такое не забывается.
Бармен поставил перед Нэдом кружку, полную густой черной жидкости.
– Я бы не советовал вам пить это, дружище. Скорее всего сведет вас прямо в могилу.
– К этому мне не привыкать, – ответил Нэд.
Он сделал большой глоток рокового портера. Ему пришлось прожевать густую жидкость и приложить огромное усилие воли, чтобы ее проглотить. Его внутренности как будто охватило огнем. Язык горел. Горло так сильно сжалось, что около минуты он не мог вдохнуть. Из глаза потекли слезы. Но после всего этого его голову наполнила приятная расслабленность. Через час на смену ей всегда приходила ужасная боль, а из носа шла кровь, но час длился достаточно долго.
– Ни разу в жизни не видел человека, который смог бы выпить роковой портер, – сказал бармен с улыбкой. – Эта кружка за счет заведения.
Это было хорошо, потому что у Нэда не было ни монетки. Но он был здесь командиром и только что восстал из мертвых. Одного этого уже было достаточно, чтобы получить бесплатную выпивку.
Эйс зажег свою трубку. Было слышно, как какую-то муху, оказавшуюся в облаке ядовитого желтого дыма, вырвало, а затем она замертво упала на пол.
– Наверное, вас не просто так прозвали Вечно Живым Нэдом, а?
– Наверное. – Нэд глотнул еще эля.
– Эй, Уорд, Ральф! – крикнул Эйс. – Посмотрите-ка, кто вернулся! Видимо, вы его не слишком глубоко закопали!
Нэд обернулся и окинул паб взглядом. Его внимание привлекли два людоеда, которые единственные не посмотрели ему в глаза. У обоих в одной руке было по кружке, а в другой по лопате. Нэд встал и неуверенной походкой пересек зал. Эйс, широко улыбаясь, проследовал за ним. В пабе воцарилась тишина.
– Вы похоронили меня?
Уорд кивнул.
– Да, сэр.
– Вы не должны меня хоронить. – Мускулы на негодной руке Нэда напряглись. Его пальцы сжались в кулак.
Могильщики сглотнули. Даже сидя, они были выше Нэда, и кроме того, на свете не было ни одного человека, который мог бы победить людоеда врукопашную. Однако любой, кто сумел вернуться из мертвых и выпить роковой портер, заслуживал немного уважения. Но поскольку людоеды не привыкли ни уважать, ни бояться людей, сейчас они не знали, как себя вести. В конце концов они выбрали неловкую смущенность.
Роковой портер укрепил храбрость Нэда, но притупил разум. Он ничуть не боялся смерти, просто испытывал к ней неприязнь. В тот момент он был способен на все что угодно, и даже он сам не знал, что сделает в следующую секунду.
– Мои деньги.
Ральф бросил кошелек Нэда на стол.
– Мы думали, он вам больше не пригодится, сэр.
Нэд рыгнул с такой силой, что еле устоял на своих ватных ногах.
– Мой нож. Мой меч.
Ему отдали нож.
– Меч забрали еще до нас, – оправдался Уорд.
Нэд склонился над столом, чтобы сохранить равновесие.
– Мы просто делали свою работу, – сказал Ральф. – Сэр. – Последнее слово он пробормотал с явным отвращением.
Негодная рука Нэда с размаху, быстро и сильно, ударила Ральфа в его мощную челюсть. Послышался громкий хруст. Нэд не мог определить, сломалась ли это его рука или зубы людоеда стукнули друг о друга. Но он сбил Ральфа со стула, и тот упал на пол. Нэда по инерции развернуло, и, если бы его не подхватил Эйс, он оказался бы на полу рядом с людоедом.
Паб взорвался одобрительными возгласами. Каждый солдат в нем считал хороший, хлесткий удар большим искусством. Нэд понимал, что утром пожалеет о своем поступке. Его костяшки распухли и покраснели, но боли он не чувствовал. Благодаря портеру ему было тепло и хорошо.
Ральф поднялся. Он потер свою челюсть. Из его губы сочилась кровь. Струйка была небольшой, но это все равно был самый большой урон, нанесенный ему человеком. На самом деле люди вообще ни разу его не били. Ситуация была настолько необычна, что вся его злость пропала, а осталось лишь глубокое замешательство.
– Вот вам новое распоряжение. – Нэд ткнул пальцем в грудь Уорду. – Никогда больше меня не хоронить.
Он развернулся и отправился обратно к барной стойке. К тому моменту, как он сел на свое место, паб снова был полон шума. Игрок на костяном рожке с воодушевлением принялся исполнять «Блюз сломанных костей». Эта композиция состояла из тех же нот в такой же последовательности, что и «Черепопроломный буги», но была чуть помедленнее.
– Вы мужественный человек, сэр. – Эйс похлопал Нэда по спине.
Негодная рука Нэда схватила гоблина за ухо и швырнула его в музыканта, игравшего на костяном рожке. Нэд не хотел этого делать, но его рука всегда вела себя особенно скверно, когда он пил. Посетители паба весело хихикнули. Эйс отряхнулся и сел за стол к людоедам-могильщикам.
Нэд проглотил еще выпивки и вытер пот со лба. Чем сильнее был жар, тем лучше был портер. Он заказал себе бифштекс с кровью. Только такая еда подходила к большой кружке рокового портера.
Какая-то женщина протиснулась сквозь толпу и села на соседний с Нэдом табурет.
– Так вы и есть наш новый командир?
Он взглянул на нее. Он была милой, но не красавицей, с коротко стриженными светлыми прямыми волосами. Она показалась Нэду смутно знакомой. Что-то в ней пробудило в нем животное желание. Обычно ничто не могло пробудить в нем желания так быстро после воскрешения. Даже крепкий портер.
– Мы случайно не встречались раньше? – спросил Нэд.
– Нет, сэр. – Она улыбнулась. На ее левой щеке появилась ямочка. Он точно где-то ее уже видел. Только не мог вспомнить где.
– Меня зовут Мириам, сэр. – Она вверх и вниз пробежала пальцами по его негодной руке. От прикосновения по руке разлилось тепло. – Вы не будете против, если дама вас угостит выпивкой?
В другом конце зала Ральф прикоснулся к своему окровавленному подбородку.
– Я же говорил, что он засранец.
– Ну да. – Эйс с ухмылкой затянулся трубкой. – Мне он нравится.
Глава 4
За долгие годы у Красной женщины накопилось великое множество обязанностей. В то время как обычные люди проживали шестьдесят или семьдесят жалких лет, она просто жила. Подобно неуклюжему грязевику, облепленному таким количеством мух, что невозможно дышать, она была окружена обязанностями. Но Красную женщину удушить было не так просто. Правда, когда Вечно Живой Нэд сказал про покой могилы, она всерьез задумалась над его словами, хотя и не подала виду.
Одной из ее обязанностей была забота о божке. Этот божок существовал в виде призрачной горы, но не был особо похож ни на гору, ни на бога. Однако он был еще молод, а боги взрослели со своей собственной скоростью. Некоторые рождались и погибали в течение часа, другим требовались тысячелетия, чтобы сформироваться. Гора была чуть умнее верного щеночка. Она всюду следовала за женщиной, обитая в царстве теней где-то между небом и землей. Почувствовать гору могли немногие. Еще меньше могли ее найти. Но для Красной женщины она была так же реальна, как и все другие вещи вокруг, и всегда находилась поблизости в метафизической иллюзии пространства. Именно поэтому колдунья и сделала гору своим домом.
