— А что вам еще нужно? Мальчишка практически сам сознался.
— Да вы посмотрите, он же пьян!
— Ну, пьян. Но вполне соображает. Сэмюэл действительно соображал вполне сносно, хотя и медленно. Сейчас он внимательно разглядывал влажный фильтр сигареты, потемневший от крови. Потом закинул голову и с наслаждением затянулся.
— И давайте договоримся раз и навсегда, — жестко выговорил шериф. — Никаких сомнений в его вине нет и быть не может.
— Допустим. Вот только как он это сделал?
Ответом был тяжелый взгляд шерифа.
— Вы разрешаете мне с ним поговорить до ареста? — настаивал Малдер.
— Как вам угодно, — криво, одними губами, ухмыльнулся здоровяк.
Призрак метну лея назад, подтянул к себе стул, уселся верхом — так, чтобы смотреть прямо в глаза парнишке.
— Сэмюэл, я агент Малдер, это агент Скалли. Мы из ФБР.
Дана повторила движение Малдера лишь с легким запозданием и с маленьким отличием — на стул она села как все приличные люди. Призрак продолжал:
— Кажется, тебе здорово досталось? С этим трудно было спорить: огромный «фонарь» под глазом, несколько кровоподтеков и ссадин на скулах и подбородке, разбитый лоб, окровавленные лохмотья кожи на костяшках пальцев… И это только видимые повреждения. Что ж, может, и к лучшему, что парнишку отвезут сейчас в камеру. По крайней мере, его осмотрит полицейский врач.
— Наказание, мистер Малдер, — с непонятной надменностью заявил Сэмюэл.
— А по-моему, это варварство, — сдержанно произнесла Дана.
— Ну вы же наверняка знаете, — улыбнулся разбитыми губами юный пророк. — Сказано было: Он дает, и Он забирает обратно. Люди иногда гордятся мной, а иногда… Полезно, когда простые люди тебя избивают. Тогда у Господа Бога меньше забот.
— Каких забот? — не поняла Скалли.
— По унижению несчастного грешника.
— Виновного в убийстве? — подхватил Малдер, наклоняясь к парню и заглядывая ему в лицо.
— Да, сэр, — коротко ответил тот.
— Сэмюэл, но как это у тебя получилось? Как ты убивал?
— Очевидно, моя гордыня стала лазейкой для дьявола.
Малдер откинулся назад, пытаясь совладать с лицом. Гордыня была налицо:
мальчик явно искренне верил в то, что говорил:
— Я замутил реку собственной веры. И мой дар подвергся порче. Теперь он осквернен и искажен.
— Значит, вы утверждаете, что способны убивать людей прикосновением, — вежливо перебила Скалли.
— Я много раз прикасался к больным и умирающим. Я чувствовал их болезнь и чувствовал, как она покидает их тела. А умирающие получали из моих рук даже жизнь. Господь дал мне этот удивительный дар.
— А все эти бриллианты и кольца вам тоже купил Господь? — Скалли позволила себе снисходительную усмешечку. — По-моему, в вашем поэтическом рассказе что-то пропущено.
Из состояния полутранса трудно перейти сразу к ярости, но неподдельный гнев сверкнул в черных глазах чудотворца, когда он выпрямился и обвиняюще провозгласил:
— Вы смеете сомневаться в силе Господней?
— Нет, — она покачала головой. — Я сомневаюсь в правдивости ваших утверждений.
Вспышка утихла, гроза так и не разразилась. Сэмюэл заговорил тише. Показное безразличие исчезло с его лица.
— Я видел больных в лазаретах и госпиталях, на улицах и в домах престарелых, я много раз видел, как болезнь пожирает смертные тела. Я вижу болезнь человеческую так же ясно, как вижу сейчас боль в этом человеке, вот в нем.
— Правда? — взгляд Призрака изменился — стал пристальнее и словно потемнел. — И что же это за боль, если не секрет?
Юноша прикрыл глаза, сосредоточился. Голос стал звучным, интонации — неестественно-торжественными, как у старой гадалки. Малдер уже досадливо передернул плечами, когда на него обрушился смысл слов, тяжело, по одному произносимых мальчишкой-пророком:
— Ваша боль… связана… с братом или сестрой… Это старая боль. Застарелая, — теперь он смотрел Малдеру в глаза. — Боль, которую годы так и не исцелили.
— Это что, фокус такой? — не выдержала Дана. — Что за надувательство?
Черт его знает, как он угадал, этот юный шарлатан, но совпадение получилось катастрофическое! Теперь Малдер ни о чем, кроме пропавшей Саманты, и думать не сможет. Хоть врачей вызывай!
— Нет. Это не фокус, мэм, — спокойно произнес мальчик, переведя взгляд на нее, и залпом отхлебнул полбанки пива.
— Я хочу услышать об этой боли поподробней. Расскажи мне, — попросил Фокс.
Скалли в сердцах вскочила. Ну что, он разве не понимает? Классический же трюк: стоит угадать хоть одну важную деталь из прошлого — и все остальное легко достраивается по реакции! Что же, Малдер никогда цыганок не видел? С предсказательницами не разговаривал? «Вижу рядом с ним женщину… блондинку… нет, брюнетку!.. высокую… нет, маленькую!.. далеко-близко, горячо-холодно…» Теперь, когда этот малолетний жулик нащупал слабое место Призрака, он из него веревки вить будет!
— Я вижу ее ясно как божий день, — щурясь, говорил Сэмюэл. — Это девочка. Вы потеряли сестру.
Призрак смотрел на избитого пьяного мальчишку как завороженный.
— Вы потеряли сестру совсем маленькой. Кто-то забрал ее.
— Дальше! — разлепил Малдер пересохшие губы.
— Кто-то чужой… Совсем чужой… Яркий свет…
— Шериф! — громко позвала Скалли. Она больше не могла попустительствовать этому безобразию.
— Вам нужно было приехать немножко раньше, — с видимым сожалением проговорил юноша. — Возможно, мне удалось бы исцелить вашу боль.
— Ладно, хватит, — обронил приблизившийся Дэниэлс.
— Да подождите же! — переполошено обернулся Фокс. — Мне нужна еще минутка.
Минутки ему не дали. Не Морис Дэниэлс, а сам мальчик. Он поднялся и сказал с внезапно вернувшейся надменностью, в которой Фокс теперь явственно слышал горечь:
— Но я больше не могу вам помочь. Уже — не могу. Больше ничего не могу. Мой дар покинул меня.
— Наручники на него! ~ скомандовал шериф.
Сэмюэл спокойно подставил запястья под стальные браслеты, но поморщился, когда защелкнулся замок. Пальцы его, унизанные массивными перстнями, непроизвольно сжались.
— Ладно, пошли. — Шериф потащил арестованного к выходу, частя скороговоркой: — Ты имеешь право молчать, ты имеешь право на адвоката…
Мальчик вдруг вывернулся из-под руки шерифа, вцепившейся в полуоторванный синий воротник, и оглянулся:
— Мистер Малдер! Я скажу вам! Господь наблюдает за своей паствой, он подает нам знаки каждый день. Прислушайтесь к своему сердцу. Имеющий глаза да увидит.
В следующее мгновение его выволокли наружу.
Дана с беспокойством поглядела на нА-парника… как следует подумала, набрала побольше воздуху и выпалила:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
