Люди, реализующие основной, как это считается, принцип капиталистического «свободного труда» — поиск работодателя, предлагающего наилучшие условия труда и оплаты, опять отнесены к преступному элементу.
В число преступных бродяг статут включает всех заключенных, выпущенных из тюрем, всех нищенствующих «под предлогом», что они пострадали от пожара. И даже единственный кочевой народ, присутствующий на территории Англии — тех, «кто ложно выдает себя за египтян и ходит в одежде, якобы египетской…» Это цыгане и цыганки.
Несмотря на расцвет капиталистического «золотого века», снова предписывается подвергать несчастных людей истязаниям вне зависимости от их пола. «Каждый такой бродяга должен быть обнажен до середины тела и выше и публично высечен, пока его и или ее тело не будет окровавлено». Затем высеченного (высеченную) высылают в тот приход, откуда он (она) родом. То есть, бедняка делают крепостным прихода. Если не известно, где арестованный родился или проживал в течение последних лет, его отправляют в исправительный дом или в тюрьму, в которой он должен был пробыть не менее года.
«Наиболее опасных» из бродяг мировые судьи присуждали к высылке на заморскую каторгу или к галерному рабству.
Если же такой бродяга возвращался с того места жительства, к которому он был прикреплен, то его считали ни много ни мало государственным преступником и должны были присудить к смерти («as in case of felony»).[44]
А ведь за побег с места прикрепления не было принято карать смертью даже в самых суровых очагах крепостничества того времени, какими были Польша, Венгрия, Померания, Ливония.
В качестве величайшего, потрясающего, невиданного акта гуманизма либеральные историки преподносят статут «о помощи бедным» от того же 1598 (который в 1601 принял окончательный вид и действовал до 1834).
Cтатут однако не предусматривал ни индивидуальной помощи нищим, ни каких-либо государственных расходов на эту статью. Спасение разоренных людей от голодной смерти объявлялось коллективной повинностью прихода.
Если кто-то в приходе отказывался или не мог платить налог на бедных, то приходские надзиратели («oversees of the poor of the parish») продавали его имущество или же мировые судьи бросали его в долговую яму, пока он не уплачивал требуемую сумму.
Бедняк начинал получать нищенское пособие, однако его прикрепляли к приходу, где он пополнял резервную армию батраков, которую можно было эксплуатировать как угодно.
Первым следствием закона 1601 года было «безнадежное снижение заработной платы». В начале 17 в. она составляла около 47 % реальной заработной платы 1500 г.[45]
Не выглядит преувеличением высказывания Маркса о законодательстве времен Тюдоров: «Отцы теперешнего рабочего класса были прежде всего подвергнуты наказанию за то, что их насильственно превратили в бродяг и пауперов», «деревенское население, насильственно лишенное земли, изгнанное, в широких размерах превращенное в бродяг, старались, опираясь на эти чудовищно террористические законы, приучить к дисциплине наемного труда плетьми, клеймами, пытками.»[46]
17 век. Английский капитализм в Ирландии
Население американских колоний, которыми Англия обзавелась в первой половине 17 в. и куда она могла сбросить наконец своих бродяг и нищих, пополнялось не только добровольным образом. На плантациях — важнейших источниках дешевого сырья и накопления капитала для метрополии — работали рабы. И отнюдь не только черные.
Как признает Тревельян: «Правительство высылало туда лишь осужденных, а позже — пленников гражданских войн. Эти несчастные, а также молодежь, похищенная частными предпринимателями для продажи в рабство на Барбадосе или в Виргинии, зарабатывали себе свободу, если жили достаточно долго…» (оставим «достаточно долго» на совести автора — вряд ли рабский труд в непривычном климате продлевал жизнь.)
Среди причин выселения в Америку в первой половине 17 в. он все же упоминает жертв огораживаний: «Это было время земельного голода в Англии (3,5 млн. населения явно находились под игом 12 млн. овец)… прежние копигольдеры часто оказывались согнанными со своих старых, обеспеченных держаний и низведенными на положение арендаторов или держателей по воле лорда.»
Затем началась английская революция, которая во многом была реакцией английских джентри и буржуа на некоторые ограничения, наложенные королем Карлом Стюартом на конфискации в Ирландии и огораживания в Англии. На этом празднике свободы ирландцы решили потребовать назад конфискованные у них земли и восстановить свободу вероисповедания.
Буржуазные революционеры отреагировали незамедлительно. В феврале 1642 обе палаты Долгого парламента приняли акт о «скорейшем и успешном приведения в покорность Ирландского королевства», реально являвшийся займом на грабеж. Согласно оному закону всякий, кто даст взаймы деньги на подавление мятежа, должен после победы получить земли, конфискованные у мятежников во всех четырех провинциях Ирландии.
Было понятно, что заемщики и парламент заинтересованы в том, чтобы мятежников было побольше и выглядели они пострашнее. Потому пуритане Парсонс и Борлез, сторонники крайних колонизаторских взглядов, возглавлявшие дублинское правительство (английскую администрацию в Ирландии) в каждом обращении в Лондон демагогически обвиняли ирландцев в стремлении поголовно истребить всех протестантов в Ирландии.
На самом деле истребления проводили англичане. Так в начале ноября 1642 английские войска и добровольцы-протестанты учинили истребление мирного ирландского населения на полуострове Меджи в графстве Анстрим — было перебито около 3 тысяч. Это было вполне ожидаемо, ведь дублинское правительство требовало от командующих английских отрядов «предавать смерти, убивать как в битве так и всеми другими способами заговорщиков, предателей и их приверженцев, как группами, так и в одиночку.»[47]
В Лейнстере и Манстере английские каратели громили и поместья англо-ирландских лордов (эти провокации явно преследовали целью увеличить число мятежников и размер земельных владений, подлежащих конфискации), поэтому в декабре 1642 случилось невиданное, многие из этих господ присоединились к восстанию.[48]
Собравшаяся 24 октября 1642 в Килкенни генеральная ассамблея представителей графств и городов, создала Ирландскую конфедерация во главе с Верховным советом, где председательствовал лорд Маунтгаррет. Было провозглашено равенство между «древними ирландцами», «древними» и «новыми» англичанами, между семьями и септами, между городскими и деревенскими жителями, верность королю Карлу. И это, конечно, было недопустимо для английского капитала.[49]
15 августа 1649, в Ирландии высадился Кромвель с армией из индепендентов (английских кальвинистов) и началась бойня ради захвата ирландских земель: удовлетворения грабителей, подписавшихся на заем Долгого парламента 1642 года, и вознаграждения парламентских войск, много лет не получавших жалования.
Войска Кромвеля и Джонса взяли Дрогеду и Уэксфорд, вырезав все население этих городов, а в марте 1650 — столицу конфедератов Килкенни. Затем Кромвель отбыл в Англию, чтобы готовиться к войне с Шотландией, а английские войска покоряли и опустошали Ирландию под командованием Г. Айртона и Ч. Флитвуда. Их действия повторяли, только в еще более концентрированном виде, действия шведской протестантской армии во время недавней Тридцатилетней войны в Германии, результатом которой стала гибель 10 млн чел., преимущественно в населенных славянами регионах. В Ирландии все произошло примерно за полтора года. Более близкое сравнение — действия фашистов в оккупированной Белоруссии во время Великой Отечественной.
Карательные отряды англичан сжигали деревни, уничтожали запасы, вытаптывали посевы, косили на корню еще не созревшие хлеба, резали скот. Доводя население до голодной смерти, они рассчитывали предотвратить всякую поддержку ирландских партизан, именуемых, кстати, «тори». (В 19 в. некоренные американцы, то бишь англосаксы, будут так истреблять бизонов американских прерий, чтобы выморить коренных американцев, индейцев.)
«Скот в этой стране, — докладывали уполномоченные парламента, — почти весь истреблен, так что более четырех пятых самых лучших и плодородных земель Ирландии опустошены и необитаемы — это угрожает стране великой нуждой».[50]
Самые консервативные оценки количества погибших ирландцев даны у английского экономиста У. Петти середины 17 в. «Ирландцев погибло и было уничтожено в результате действия меча, чумы, голода и нужды, изгнания за период между 23 октября 1641 г. и тем же самым днем 1652 г. 504 тысячи.»[51]
