Нет, я в этом даже уверена. – Она перевела на Дэмьена холодный взгляд и припечатала: – Не спрашивала.
– А я обращаюсь не к тебе, – спокойно отозвался он. – Ты адгерент Дома О'Флаэрти. Все последствия за твои действия лежат на Доминике и его Доме.
– Я очень ценю твою трогательную заботу о моей репутации, – суховато сказал Доминик. – Но ты мой телохранитель, а не советник. Я нанял тебя, чтобы ты не думал, а действовал.
Лицо Дэмьена перекосилось. Даже Морриган при всех тех эмоциях, что берсерк в ней вызывал, стало не по себе.
Не слишком справедливое замечание, если учесть, что Дэмьен был частью плана под кодовым названием «Король Доминик» и, к досаде Морриган, успел выбить для лорда один голос от Дома Дорган. И снова это «нанял». Впрочем, так ли странно наблюдать зацикленность на власти и желании подчинять у того, кто жаждал стать королем? И все же в Доминике ей виделся выросший маленький мальчик, которому в детстве не хватало денег на игрушки, а теперь, когда он наконец дорвался до них…
Подойдя к ближайшему немертвому стражу, Морриган вынула из поясной сумки зеркало и свечу. Поднесла ее к глазам, зажгла фитиль и прошептала: «Issia eliss». «Прояви тайное». Отражение мира теней через призму чар истины показало: воздух над ее плечом не пустовал. Там завис комок тьмы с иголками-лучиками. Знакомая энергия…
– Мелкий доносчик, – сузив глаза, обвинительно проронила Морриган.
Демоненок метнулся из стороны в сторону, будто просил прощения. Она медленно покачала головой и принялась вызволять из плена его друзей.
Наверняка это было довольно странное зрелище. Сопровождаемая взглядами адгерентов и главы Дома, Морриган подходила к немертвому стражу и клала ладонь ему на грудь. Часть ритуала была скрыта от взглядов тех, кто не имел никакого отношения к полуночной магии. А именно та, где из груди стражей вырывались сгустки тьмы, заменяющие и мозг, и волю, и душу фомора, и уходили через проложенный Морриган путь в мир теней.
А вот финальный аккорд драматической пьесы был виден и людям, и колдунам. Лишенное демонической сущности (а вместе с ней и подобия жизни) упокоенное тело падало к ногам Морриган.
Несмотря на смрад, порожденный скоплением тел, поднятых из могилы с помощью веретничества, Доминик рискнул подойти поближе. На его лице читался неприкрытый интерес.
– Ты вырываешь их души? А можешь проделать подобное с живой душой?
Теперь любопытство лорда стало объяснимо. Умей Морриган подобное, оказалась бы весьма ценным приобретением. В качестве… солдата, как Доминик когда-то окрестил Дэмьена.
Морриган поспешила развеять его иллюзии.
– Не души, мистер О'Флаэрти. Лишь демонов. Вряд ли каждый лорд Пропасти ими одержим, – она усмехнулась столь явному разочарованию, проступившему во взгляде Доминика. – Мне не нужно вырывать души из тел врагов, чтобы посадить вас на трон.
Ответом лорда была не улыбка – лишь слабая ее тень.
– Надеюсь, охотница. Надеюсь.
«Бывшая», – хотелось сказать ей. А впрочем, Доминик и сам это знает. Спустись Морриган в Пропасть по заказу Трибунала, каждый из стоящих напротив превратился бы в потенциальную жертву охотницы за головами.
И Дэмьен, любитель тайн и татуировок, и вся «вудуистская семья» – Ганджу, Саманья и Аситу. И Доминик, и даже… Клио. Вечно мечущаяся между черным и белым Морриган застыла на поле, окрашенном в полуночный. Новая веха в ее переменчивой судьбе? Или бесповоротное решение, после которого возврата в прошлое уже не будет?
Не встретив протеста со стороны Доминика, Морриган вернулась к делу. Своей очереди ждали почти два десятка полумертвых созданий.
Черные блестящие глаза Бадб полнились неодобрением. Если бы она и спасала кого-то из мира теней, то исключительно «высокопоставленных» созданий мира мертвых – демоническую свиту самого Балора. И лишь для того, чтобы стребовать ответную услугу с короля фоморов.
Расследуя убийство Агнес Фитцджеральд, Морриган не раз ловила себя на мысли: почему Бадб Блэр, которая не гнушалась никакими методами на пути обретения магической силы, будучи еще живой, не стала веретницей? А потом поняла: мать никогда бы не пошла на подобное. Обращение к веретничеству означало бы, что отныне и навсегда она зависима от сидящего внутри демона. Нет, это не для Бадб. Она привыкла распоряжаться колдовской силой на своих условиях. Не желала ни от кого зависеть и кому-то подчиняться.
Сложно сказать, радовало ли Морриган очередное их сходство. Взгляд против воли обратился на Доминика. Что ж, не всегда все получается так, как мы хотим.
Во всяком случае, не сразу.
– Ты растрачиваешь силу понапрасну, – сухо проронила Леди Ворон.
Морриган и не сомневалась, что молчать она не станет.
– Не понапрасну, – возразил лорд.
Ого. Стоило пережить нападки матери ради того, чтобы увидеть ее вытянувшееся лицо. И даже слегка побелевшее от гнева, что странно: Бадб, как-никак, давно мертва. Иллюзия? Если только прочно переплетенная с мертвой сущностью Леди Ворон. Ведь когда внутри полыхает злость на любовника, вздумавшего сказать слово поперек, последнее, о чем ты будешь думать, – театрально побледневшая кожа.
А любовник, надо сказать, хорош. Неужели Доминик будет первым, кто не окажется под каблуком легендарной Бадб Блэр? Впрочем, и не таких она ломала, чтобы перекроить под себя.
Не замечая реакции Леди Ворон, Доминик подбородком указал на людей, толпящихся за пределами двора с невысокой (исключительно для красоты, не защиты) решетчатой оградой. Все внимание Морриган перетягивали на себя немертвые, а потому лишь сейчас она заметила за спинами стражей живых.
– Пусть твоя дочь способна лишь изгонять порождения мира теней обратно в их обитель, они-то этого не знают. Для них происходящее видится таким же, каким его видел я: что Морриган способна вытянуть из человека душу. Из живого человека.
Морриган с усмешкой приосанилась. Подобный домысел, пускай и не имеющий ничего общего с реальностью, льстил. По позвоночнику пробежал холодок, в голову постучалась мрачная мысль: с каких пор она жаждет репутацию могущественной, всесильной полуночной ведьмы?
Как будто тот факт, что она перестала быть охотницей, снимал с нее обязательства удерживаться в рамках магии исключительно рассветной.
Ну уж нет. Нет, Балор тебя забери!
«Это все Пропасть. Она со всей этой своей вседозволенностью так на меня действует».
Морриган злилась и, пытаясь себя оправдать, злилась еще больше. С каких пор она прячется за оправданиями?
Даже в самые страшные мгновения жизни, когда она увидела запертую в зеркалах душу младшей сестры и ее мертвое, бездыханное тело, Морриган не позволяла своей ярости брать вверх. Не позволяла страху за Клио и ненавистью к ее убийце затмевать рассудок. А сейчас едва не таяла от слов Доминика, что окружающие могли видеть в ней опасную полуночную ведьму. Да,
