- У нас в милиции - грубо заметил генерал - требуют к ноябрьским сдюжить со всей преступностью в стране. И раскрываемость план требуют - сто два процента. Это с учетом раскрытий прошлых лет. Один умный догадался на коллегии министерства спросить - а как так, если мы такой уровень раскрываемости будем в течении многих лет поддерживать - то откуда же возьмутся раскрытия прошлых лет, преступления времен Гражданской войны что ли раскрывать? Так его в двадцать четыре часа - замначем по розыску в заштатный ГУВД выхерили. Это у вас полмиллиона человек ни хера не делает, шпионов на дне стакана ищут, да в тройки-пятерки играет****. А мы пашем!
К гневной речи генерала старик отнесся на удивление спокойно
- Вы снова делаете ту же самую ошибку, Павел Андреевич. Сколько раз повторять, что я не из госбезопасности и никакого отношения к ней не имею
- Тогда откуда же?! - генерал сознательно обострял разговор, пытаясь вывести собеседника на эмоции, раскачать - манеры и повадки у вас явно гэбешные, товарищ.
- Мои манеры и повадки просто интеллигентные - не остался в долгу старик - понимаю, трудно оставаться интеллигентом на оперработе, имея дело не с лучшими представителями рода человеческого, с несознательными гражданами, так сказать ... Но я показал вам свое настоящее удостоверение. На данный момент я генеральный инспектор группы Генеральных инспекторов министерства обороны, генерал-лейтенант в отставке. Но какое то время и в самом деле я служил в разведке. Тогда Андропов не наложил на нее лапу, а Сахаровский***** особого внимания не обращал ни на Семичастного, ни на Шелепина. Председатели уходили - он оставался, обеспечивал преемственность, потому что в разведке нельзя менять руководителей раз в три года.
- И что потом случилось?
- Потом? Не сошлись характерами. Мортин был уже не тем кином. Но мы снова отклоняемся от темы, и на сей раз с вашим прямым участием. Вся эта сеть использовалась Андроповым, как считается теми кто допущен во-первых, для добывания объективной информации с разных слоев и срезов советского общества, во-вторых для быстрого решения каких-то проблем в обход бюрократической вертикали, и в третьих - для обеспечения своей личной власти и преемственности курса КГБ, даже в случае перехода, сознательного или вынужденного на другую работу. Но я считаю, что Андропова собирал всех этих людей, лелеял и пестовал эту машину не только для этих целей, для этого машина слишком сложна. Кроме того, пытаясь восстановить хотя бы часть этой системы - а некоего портфеля со списком всех членов организации мы полагаем нет и никогда не существовало. Мы пришли к выводу, что эта система переросла КГБ и включала в себя людей из ГРУ, из МИДа из Минвнешторга, из некоторых культурных организаций и даже из аппарата ЦК. Все эти люди - из тех, с кем нам удалось поговорить - не знают, для чего они находятся в этой системе, какие цели преследует система и что в конечном итоге будет. Они просто помогают друг другу и выполняют приходящие сверху указания- а они приходят и регулярно. Так вот - мы считаем, что Андропов с самого начала задумал реформировать наше общества с постепенным переводом его на капиталистические рельсы. Для этого и вышел на закордонье - тут никто бы не понял его стремление. Не поддержал бы. Подобные прожекты в свое время зрели в голове у Лаврентия Павловича Берии - но его прихлопнули быстро. Этот же - не только поставил систему на поток, но и обеспечил ее постоянное расширение и воспроизводство. Тут, как говорится - система переросла хозяина и создателя.
Генерал по-прежнему ничего не понимал
- Бред какой-то. А вы что - верные ленинцы?
- Не похоже? - мгновенно отреагировал старик
- Нет.
- Мы ими и не являемся. Да, мы осознаем, что какие-то элементы капиталистического хозяйствования найдут себе применение и в наших... так сказать палестинах. Но мы должны дойти до этого сами и внедрить - тоже сами. Без ускорения, без перестройки на ходу и тем более - без добрых советов извне. И тем более - без сдачи завоеванных нами позиций, без разоружения перед лицом врага, без геополитического проигрыша. Наоборот - мы считаем, что это западный мир может и должен разоружиться перед нами. Потом разоружимся и мы.
- Так вы враги перестройки... - протянул генерал - нехорошо. У нас в управлении над входом лозунг на кумаче повесили - а что ты сегодня сделал для перестройки? А вы, оказывается - перестройку саботируете.
- А что такое - перестройка? - вдруг спросил старик - что у нас так сломалось, что надо даже не ремонтировать, а полностью перестраивать?
И генерал понял, что не знает что ответить. Это слово было у всех на языке, оно трескучим потоком обрушивалось на бедные головы советских обывателей, вместе с сонмом других, таких же красивых и непонятных - а обыватель шалел от их красоты и неопределенности, как шалеет от валерьянки кот. Каждый мог найти в этом слове - перестройка - все что хотел, именно благодаря его неопределенности. И начать перестраивать - что в голову взбредет, залезая шаловливыми и любопытными руками в худо-бедно - но работающий механизм. Даже не думая - кто будет чинить, если сломается.
- Не знаете, так ведь? И я не знаю, а я старый человек и много чего повидал на веку. Но то что происходит в нашей стране - больше походит на другое слово на букву "п". Предательство. Все то что происходит сейчас - на уровне научного замысла и теоретических проработок начиналось еще при Андропове и в подконтрольных ему институтах. Но потом, с его смертью все пошло по-другому, не наперекосяк, а по-другому. Мы считаем, что произошло вот что: первых людей в свою сеть подбирал и вербовал сам Андропов. Он же расставлял их по местам - а в этом деле он имел большие возможности, очень большие. Потом, эти люди вербовали себе свои пятерки, а те кто входил в их пятерки - вербовали пятерки себе - и так постепенно те, кто работал непосредственно с Андроповым оказались на вершине своеобразной пирамиды. Поскольку не каждый человек согласится ломать свою страну, ломать работающий механизм, чтобы построить неизвестно что - Андропов подбирал тех, кто сможет это сделать, у кого не дрогнет рука - по живому. А когда Андропова не стало, и эти люди оказались предоставлены сами себе - они решили немного подкорректировать первоначальный план.
- А убитые?
- Убитые... Тут есть два варианта. Первый - они просто что-то поняли и проявили неподчинение. Второе - Андропов понимал, что после его смерти система выйдет из под контроля, а потому вставил в нее какие-то предохранители. Людей, которых он набирал лично и которые должны были контролировать основную сеть, а при возникновении опасности - отключить ее. Малая сеть - рядом с большой сетью. Если принять за основу эту теорию - тогда перед нами ни что иное, как последовательное выворачивание предохранителей перед тем как дать смертельный ток. Ток, который разрушит систему.
- А вы хотите этому помешать?
- Да - просто сказал старик
- И вам нужна помощь.
- Да.
Генерал неверяще покачал головой
- Вы можете не верить моим словам. Просто - оглянитесь вокруг. Все ли вас устраивает из того что вы видите? Чем дальше - тем хоть немного, но хуже.
- Почему при вас должно быть лучше?
- Потому что мы просто не будем вредить. Наша система - она пережила войну, величайшую войну в истории и сама по себе довольно живуча. Нужно просто ей не мешать.
- И я должен просто поверить вам на слово.
- Пока - да.
Генерал немного подумал. Он хотел верить, но не мог. Изверившийся, много раз преданный, потерявший товарищей в безумной войне - не с врагом, а внутри системы - он просто не мог, не имел права поверить. По крайней мере - сразу поверить. Какие бы слова ему не говорили, какие бы доводы не приводили - он не должен был им верить. Он знал, насколько изощренно играет КГБ и какие там работают рыбаки, ловцы человеческих душ.
И все-таки - он хотел поверить. Потому что потерявшийся, отставший от людей, заблудившийся во тьме человек все равно остается человеком. Он не может стать ночной тварью, не нуждающейся в свете. И каждым взором он ищет его, маленький лучик света вдалеке, ведущий его к миру людей.
Для того чтобы провести хоть какую-то проверку - придется назвать какое-то имя. Он прикинул - не может ли это повредить тому, с кем он встречался час назад, диспетчером системы он не имел права рисковать ни при каких раскладах, диспетчер был ценнее его самого, ценнее любого из них, оставшихся. Нет, не повредит.
- У вас серьезные возможности?
- Ну... - неопределенно сказал старик - кое-что можем.
- Тогда проведем эксперимент. Я назову человека. В нашей системе. Нужно дать этому человеку возможности. Очень серьезные возможности. Это насчет Реутова.
- Я понял. Говорите.
