Натягиваю штаны, белый свитер, провожу рукой еще по влажным волосам и спускаюсь вниз.
Я в доме своего компаньона Эмина. Мы больше, чем компаньоны, мы друзья, почти братья. Из всего своего окружения я доверяю только матери и Эмину. После моего ранения Эмин настоял, чтобы я пожил у него. Во-первых, я временно не совсем дееспособен, а в моей квартире нет прислуги. Не терплю посторонних в своем логове. Мне не нужна чужая энергетика в доме. Это мое убежище, где я отдыхаю и набираюсь сил, лишние там не нужны. Клининга раз в неделю хватает. Во-вторых, Эмин считает, что мне пока небезопасно выходить в люди. Я не белый и пушистый, тоже нажестил, подставив себя под пулю. А дом Эмина – это охраняемая крепость.
Рано еще, только светает. В доме абсолютная тишина. Иду в спортзал, с сожалением смотрю на штангу, силовые тренажёры и турник. Хотя…
Запрыгиваю на турник, хватаясь одной рукой, подтягиваюсь пару раз и спрыгиваю, шипя от боли. Мышцы напрягаются везде и в больном плече тоже.
Сука… В глазах темнеет.
Сажусь на маты, дышу. Нужно быстрее восстановиться. Ненавижу бессилие, мне нужен контроль над телом.
Поднимаюсь, иду на кухню. Кофе хочется покрепче и сигарету. Я ожидаю увидеть на кухне домработницу, супругу Эмина, да кого угодно, но не ту, которую там нахожу.
Блондинка стоит ко мне спиной, моет фрукты. Строгое черное платье ниже колен, ворот под горло, плотные колготки, волосы собраны в тугой пучок – это антисекс, но мое сердце пропускает несколько ударов. Качаю головой.
Сколько мое воображение может искать в каждой блондинке ее?! Ту самую, которая въелась мне в кровь и не дает покоя уже год.
«Может, хватит уже?!» — внутренне кричу своему разуму.
Втягиваю носом воздух.
Но, черт побери. Этот аромат горького меда, очертание фигуры, талия, бедра, ноги.
— Доброе утро, — привлекаю к себе внимание, чтобы девушка обернулась и в сотый раз обломала мой мозг тем, что это не она.
— Доброе, — разворачивается девушка, натягивая улыбку. И ее улыбка медленно сползает с лица, а я вообще впадаю в ступор, жадно рассматривая.
Это она!
Захлопываю глаза, не доверяя своему больному воображению. Вновь открываю...
Это она, мать вашу!
Этого не может быть, но это моя королева. Кошка. Я не спутаю ее ни с кем.
Да, без косметики, прически и дорогих тряпок. Но это она. Моя кошка, которая сбежала от меня, заявив, что я ее недостоин.
Она не должна здесь быть. Не может оказаться домработницей, горничной, прислугой.
Но это она, и она здесь. Мой свихнувшийся по ней мозг сфотографировал до точности ее глаза, губы, родинку на щеке, молочную кожу, фигуру, ее стать, ее аристократизм и транслировал мне эти картинки почти каждую ночь. Кровь закипает моментально, крышу сносит.
— Какая встреча, — агрессивно оскаливаюсь. Мне, бл*ть, хочется схватить ее и наказать за то, что кинула меня, как мальчишку, за то, что снилась и не давала покоя, за то, что въелась в голову, в кровь и не отпускала все это время. А потом воплотить с ней все, что хотел, и даже больше. Разорвать это чертово платье – оно ей не идет, она достойна самого лучшего и дорогого; дернуть заколку, чтобы распустила волосы, искусать эти манящие губы, и чтобы смотрела только мне глаза, а не как сейчас – прятала от меня взгляд. — Неожиданно. Новая горничная? Как ты здесь оказалась? — медленно наступаю на нее. Ну не могу я сдержаться, когда рядом та, что не давала покоя.
— Не понимаю, о чем вы? Вы, наверное, с кем-то меня путаете, — уверенно отвечает она, но вжимается в столешницу от каждого моего шага, продолжая прятать от меня свои зеленые глаза.
Она сейчас серьезно? Я не могу ничего путать. Я слишком помешан на ней.
— Имя?! — голос требовательный, почти рычащий, меня разрывает от эмоций.
— Меня зовут Яна. Да, я новая горничная, — уже не так уверенно произносит она и в страхе отшатывается от меня, закрывая глаза, когда я подхожу вплотную, вдыхая в ее дурманящий запах. — Пожалуйста, держите дистанцию, — в ее глазах просто ужас, словно я чудовище.
Ну что ты, детка, я же ничего плохого тебе не сделал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Меня приводит в ступор такая реакция, в ее глазах нет пренебрежения и высокомерности, как раньше, там ужас, словно я маньяк. Отхожу от нее на расстояние.
Это что сейчас было?
Я не настолько ужасен.
Глава 4
Леван
— Что вы хотите на завтрак? — спрашивает меня блондинка, приходя в себя. Строгая, сдержанная, официальная, даже я бы сказал.
Что она там сказала?
Держать дистанцию?
Реально не помнит меня?
В ее жизни много маньяков, которые подкатывают?
И меня начинает это злить. Выводит из себя тот факт, что я голову потерял, а она не помнит. Я очередной проходящий в ее жизни, который даже не стоит запоминать, а она – та, которая отпечаталась у меня в памяти.
— Да, приготовь тосты с яйцом и кофе. Покрепче, — зеркалю ее тон, включая высокомерие. Сейчас мы в других вводных, и я даже не знаю, хорошо это или плохо.
— Хорошо, — послушно кивает и быстро отворачивается к холодильнику.
— И подай все на террасу! — кидаю ей, разворачиваюсь и ухожу на улицу.
Яна, значит.
Ее зовут Яна.
Прокручиваю в голове это имя, пробуя на вкус. Мне нравится. Мне, мать ее, все в ней нравится, за исключением непринятия меня. И вот, несмотря на то, что мы теперь в разных положениях, она снова транслирует мне, что я недостоин.
Выхожу на террасу, глотаю воздух. На эмоциях забываю про раненую руку и машинально дёргаю ей. Боль простреливает, отрезвляя. Сдалась мне это баба? Ну женщина, ну красивая, эффектная, дорогая, хоть и в дешёвых тряпках, в форме прислуги. Но таких женщин полно. А я запал, как мальчишка.
Замечаю на террасе Алину, жену Эмина. Хорошая девочка, кукольная, приятная. Даже рад, что Эмин на ней женился. Всегда считал, что ему нужна именно такая супруга, а по расчету или по любви – сами разберутся.
(Кому интересна история Эмина и Алины, переходим в роман «(Не) твоя жена»).
— Не спится? — привлекаю к себе внимание, присаживаюсь рядом с ней в плетеное кресло.
Девочка кивает, отпивая кофе, она вообще молчаливая, всегда скованная. Жизнь с Эмином – это тот еще подвиг. Но Алина не знает одного: ее муж надежен, как скала. Что сейчас немаловажно. Если уж он взял ее в жены, то это не просто так, развод не предусмотрен ни при каких обстоятельствах. Я не такой. Нет, в плане бытовых вопросов, помощи, не откажу, в плане верности… Вот поэтому брак исключен из моей реальности. Может, когда-нибудь потом, когда мне стукнет лет пятьдесят и я нахаваюсь вольной жизни.
— Не против, если я закурю? — вынимаю сигарету, зажигалку.
— Нет, не против, — ежится девушка, некомфортно ей со мной. Мне кажется, даже если она против, никогда не скажет «нет». Воспитанная девочка. Вот чем меня такие цветочки не устраивают? Из таких же выходят идеальные жены, матери. Но… мой вкус избалован в сторону пороков.
— Не холодно? — спрашиваю у Алины, чтобы исключить неловкость с ее стороны. Прикуриваю сигарету одной рукой, выдыхаю дым через нос, не выпуская сигарету изо рта. Девушка качает головой. — Эмин спит?
— Да. Как ваше здоровье? — интересуется она.
— Нормально. Жить буду, — усмехаюсь. — Ноет, — морщусь. — Спать не могу.
— Мне очень жаль, что так вышло, — сочувственно улыбается она.
— Да ну брось, — отмахиваюсь, краем глаза замечая, как выходит Яна с подносом в руках.
— Ваш завтрак, — сообщает она мне и составляет чашку кофе и тост на столик рядом. Наклоняется, очень близко ко мне. Ее тяжёлая грудь нависает надо мной. Еще раз вдыхаю этот сумасшедший медовый запах. Сука! Хочу и все. Вроде не пацан. Пубертатный период давно позади, но на эту женщину реагирую, как голодный самец. Словно вечность никого не трахал. Хоть волком вой. Она будит во мне одержимое животное.
