— Спасибо, Яночка, — ухмыляюсь. Сдержанно кивает, спешит уйти, но я хватаю ее за руку. Сжимаю, не отпуская. Отдайся мне, кошка. Но снова получаю пренебрежение. Ее брови взлетают вверх, а губы сжимаются. Какие упрямые губы, мне хочется их наказать. Нет, я не садист, наказывать буду сладко, тебе понравится. — Эсмы нет, — сообщаю я ей. — Поможешь с перевязкой?
Полечи меня, кошка. Мне, правда, станет легче. Сними это напряжение. Заглядываю в ее строгие зеленые глаза. Боже, эти глаза колдовские, нереальные, как весенняя листва – яркие, манящие, глубокие. Хочу смотреть в эти глаза, когда буду иметь ее сильно, жёстко, больно.
— Извините, я ничего не понимаю в медицине, — снова отшивает меня. Слава богу, уже без ужаса в глазах, но все равно холодно. Слишком холодно. Дергает рукой, но я не отпускаю, сжимая ее теплую ладонь.
— Не нужно ничего знать, я покажу, что делать, Яночка, — смакую ее имя. — Неужели откажешь больному человеку? — кошу под неполноценного. Но я докажу тебе, моя королева, что я на многое способен, только позволь.
— Думаю, вам стоит вызывать врача или медсестру, — отрезает она.
Да ну, жалко тебе, что ли, немножко внимания и заботы в мою сторону? Что такая непреклонная? Я же по факту не обижу. Тебе понравится.
Отпускаю Яну. Уходит, торопливо скрываясь от меня.
— Ух, какая! — усмехаюсь, провожая взглядом.
— Я могу помочь с перевязкой, — предлагает Алина. Ой, девочка, не ты мне нужна.
— Спасибо тебе, добрая девочка, но, боюсь, тогда Эмин реально сделает меня инвалидом, — наигранно хмурю лицо.
— Да, и правда, не стоит, — смущается Алина, берет свою чашку и убегает в дом.
Смеюсь. Пробую тост с яйцом. Вкусно. Моя королева еще и готовит. Я надеюсь, ты меня не отравила. И меня вставляет мысль, что я ем ее еду, словно прикоснулся к этой женщине.
Девку, что ли, вызвать, напряжение снять, чтобы так не ломало по этой кошке. Только вот я не хочу никого сейчас, кроме нее. Никто не будет есть помои, когда рядом изысканное блюдо. И я хочу свое блюдо.
Допиваю кофе, вынимаю из кармана телефон.
Кто ты такая, Яна?
Реально горничная?
Отчего-то не вертится. У нее руки нежные, кожа лощёная, не может быть она обслуживающим персоналом. От этой женщины веет аристократизмом. Если ее взяли на работу, значит, должны быть документы с данными. Набираю Эсму – она занимается персоналом, узнаю у нее, из какого агентства прислали Яну. Передаю своим людям, чтобы запросили документы. Выкуриваю еще сигарету, крутя от нетерпения телефон в руках.
Кажется, мне не будет скучно на больничном. Я съем свой деликатес. Это уже дело принципа, азарт. Я обязан ее уломать. Или я не буду считать себя полноценным мужиком.
Иду на пост к охране на входе.
Здороваюсь с ребятами.
— У нас есть камеры в комнатах прислуги? — интересуюсь я. В доме камер нет, только по периметру двора. Эмин не делает из своего дома реалити-шоу.
— Есть, но они отключены.
— А какого хера они отключены? — интересуюсь я.
— Так все проверенные, инцидентов не было.
— Новенькая горничная не вызывает доверия. Выведите мне программу по слежению на телефон.
Согласен, некрасиво следить за женщиной. Это личное. Но я повернутый на ней маньяк. Побуду сталкером. Хочу ее личное. Ой, не простит меня королева, если узнает, но она же не узнает – я профессиональный лжец. Хочу знать о ней все: имя, биографию, цвет белья и какая она без белья, что делает, о ком думает. Все. Похоже на болезнь.
Мне заливают программу, активирую камеру в ее спальне. Рассматриваю, с сожалением отмечая, что Яны там нет. Комната как комната. Кровать, шкаф, стол возле окна. Чемодан ещё не разобран.
Прячу телефон в карман, иду в дом.
Алина и Эмин завтракают в столовой, на кухне никого. Поднимаюсь наверх, замечаю приоткрытую дверь в спальню Эмина, заглядываю туда. Яна меняет белье. Останавливаюсь в дверях, облокачиваясь на косяк, наблюдаю. Старательная. Тщательно разглаживает свежие простыни, не оставляя ни одной складочки. Наклоняется, демонстрируя мне свои шикарные бедра. Прикрываю глаза. Не было в моей жизни еще такого испытания, чтобы хотел женщину и не мог взять. Обычно все давалось легко.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мне очень неприятен то факт, что она горничная. Ну не вяжется у меня эта женщина с обслугой. А даже если так и в элитный клуб она попала случайно, то Яна достойна лучшего, а не мыть унитазы.
— Ой! — Яна оборачивается, вздрагивая, увидев меня, а я продолжаю смотреть, внаглую. — Вы что-то хотели?
— Реально меня не помнишь?
— Извините, но нет, — убедительно отвечает она, но в глаза не смотрит.
— В комнате у меня убери! — кидаю ей, разворачиваюсь и ухожу.
Не помнит… Задевает.
Прохожу в свою спальню. Отвечаю на звонок.
— Ты просил данные по персоналу?
— Да.
— Девушку зовут Яна Старина. Адрес прописки: Лесная, пятнадцать, квартира восемь. В агентстве новенькая. Это пока все.
— В смысле все? Документы мне ее скинь.
— А вот это самое интересное. Нет документов. Копии потерялись. Не могут найти.
— Думаешь, неслучайно потерялись?
— Не знаю, может, и правда. Надавить? Узнать?
— Надави!
Все интереснее и интереснее.
Стук в дверь, а вот и моя фея чистоты.
— Войдите.
У меня, конечно, чисто, но я задержу ее здесь надолго.
Глава 5
Яна
Конечно, я его запомнила. Такого настойчивого, наглого, не понимающего слово «нет» и личных границ, невозможно забыть. Высокий, накаченный, широкоплечий. Брюнет. Глаза черные, как бездна. Брутальный, по-мужски красивый и избалован вседозволенностью. Нет, Леван не похож на моего мужа, но деньги и власть портят всех мужчин. Они считают, что им все можно и я должна стелиться под них по щелчку пальцев.
Нет, не должна!
Я никому ничего не должна, кроме своей дочери!
Боюсь таких мужчин. Я в общем не хочу больше никаких связей. Все мужчины для меня звери. Мне никто не нужен. Тарас научил не вестись на красивые слова и деньги. Преподал самый жестокий урок, который вбил в меня силой.
Но я узнала Левана. Сразу, с первого взгляда. Если честно, в глубине души я жалела, что тогда, в клубе на девичнике, не отдалась Левану. Нет, я не шлюха и никогда не изменяла мужу. Но спустя время, сотни унижений и оскорблений, мне хотелось сделать то, в чем меня безосновательно обвиняют изо дня в день. Тарас считал меня шлюхой. Надо было ей стать, получить удовольствие с харизматичным, наглым незнакомцем, чтобы потом меня избивали и оскорбляли за дело. Но тогда я была слишком правильной и еще верила, что все изменится и муж поймет, что я верна и преданна, как собака, которую бьют, а она все рано ждет любви и ласки от хозяина.
Мое новое место работы. Я горничная, обслуга, убираю, готовлю, мою полы, и мне не стыдно и не унизительно. Нет, это не работа моей мечты. Но мне здесь спокойно. Я спряталась в этом большом, чужом доме, как серая мышка, только ради того, чтобы выдохнуть и принять решение. Решиться на преступление во имя дочери. Ну нет у меня выбора и другого варианта. Тарас не оставил мне ничего!
Дом большой, но спокойный. Тихо здесь, уютно, тепло, красиво, дорого. Я жила так же, в роскоши, но в вечном страхе. Хозяин дома очень строгий и властный мужчина, мне заведомо жалко его молодую жену. Она тоже под гнетом и давлением. Может, в их жизни все не так и это самая счастливая пара. У меня теперь психическая деформация. Рассматриваю пары через призму негатива.
Работы не боюсь. Я даже отвлекаюсь за многочисленными делами, напрягает только Леван. Еще не поняла, кем он приходится хозяевам дома, но это неважно. Важно то, что он ходит за мной по пятам. Глаз не сводит, рассматривает пронзительным черным взглядом. А мне хочется скинуть с себя его внимание. Даже когда этого мужчины нет рядом, оглядываюсь. Мне дискомфортно. Я не ищу мужчину и отношения. Я уже наелась этого сполна. Мне не нужны даже серьёзные отношения. Я вычеркнула мужчин из своей реальности.
