отношении иномирцев они не сходились во мнении. И однажды разругались «насмерть». Столкновение на бычьем поле, когда они друг друга чуть на тот свет не отправили, вбило клин в отношения Виста и Офью. С той поры они не общались.
Вообще, если ситуацию рассматривать задним числом, можно было избежать лобового столкновения и просто отступить от скользкой темы, как происходило не единожды. Но, как говорится: «…обстоятельства сошлись!».
За неделю до конфликта у Виста исчез дед, оставивший лишь записку, что, дескать, Львиногривый и Гринда — его иномирцы — призвали отправиться в странствие. В результате обязательства главы рода в одночасье свалились на неготового к такой ответственности внука. С той поры он возненавидел «прихвостней» фамильяров. В результате с другом схлестнулся на ровном месте и имеющий место итог не заставил себя ждать.
«Узколобость — это приговор!» — покачал головой Прядильщик, наблюдавший за другом.
— Наставник уговорил Офью помочь, — он вернул разговор в необходимое русло. — Их условие — ты. Вернее, твоё посильное участие в общении с иномирцем. Зовут Фурэа — дикий. Найди к нему подход и обретёшь силы, какие не снились.
— Эта ересь мне отродясь не являлась. Даже во сне!
— Значит, дальше гнись под своим тестем. Требование Офью я озвучил.
Оло Вист раздражённо потёр переносицу. Его никогда не прельщала власть. С лихвой хватало внутрисемейных проблем, чтобы влезать в дебри интриг и противостояний. Однако в негласной войне, развязанной Гастингом Арже, отцом его супруги, позарез нужны связи. И, как назло, единственный горизонт с нужными возможностями — поставщики фамильяров. Паршивый расклад.
— По-твоему, я бессмертный? — почти зло процедил герцог.
— С чего вдруг? — заложил руки за спину Рок.
— Только бессмертный потянет приручение иномирца и второй половинки.
— Алия Сейт прибыла?
— Несколько дней назад.
Рок выразительно приподнял бровь.
— И ты её с лошадью сравнил?
— При чём тут лошадь?
— Значит, другой скотиной? Или принимаешь за норовистую челядь, раз собрался «приручать»?
Оло Вист закрыл лицо ладонями, резко двинул ими вверх, приглаживая собранные в хвост волосы. Ему захотелось кого-нибудь прикончить. Желательно Рока, стоящего у тяжёлых золотистых штор. Одна неувязочка. Лишь двинешься в его сторону — «нить» нужную потянет и вырубишься в бессознательное.
— Я оговорился, — со вздохом признал вину. — Верни проклятый графин на место! — не выдержал, когда очередное парящее алкогольное волокно проплыло у носа.
Хмыкнув, Прядильщик восстановил последовательность «нитей». Теперь стеклянная тара стояла, где положено: на овальном подносе с изумрудной гравировкой раскидистой кроны.
— Твоя извечная круговая оборона доставляет одни проблемы, Оло. Хватит ранить других! — заявил он. И резко в рассуждениях вернулся в прошлое. — Вольг бы понял, объясни ты тогда ситуацию с дедом. Но, вместо честного разговора, ты окрестил его якшалом…
Якшал — низшее ментальное существо. Сравнить с ним стихийного мага, что в отхожее место окунуть.
Тронув пальцем, вспыхнувшим изумрудной магией, стеклянный графин, виновник давнего инцидента отозвался:
— Прошлого не исправить.
— В помощь настоящее.
Оло Вист поднялся, обошёл стол и привалился к его краю.
— Не пойму. В приоритете договор или мировая с Вольгом?
— Одно другое не исключает.
— Зачем?
Вопрос на века. За ним слишком многое, чтобы продолжать диалог. Эсмонд медленно двинулся к выходу.
— У меня дел полно. Подписывай договор или забудь о союзе с Офью…
Оло Вист понял, что время вышло. Развернул свиток, взял ручку и размашисто расписался.
— Забирай!
Рулончик исчез со стола хозяйского кабинета и возник в свободной руке открывшего дверь Рока.
Переступив порог, через небольшой проход Прядильщик Нитей вышел в просторный холл. Обсидиановый взгляд скользнул по интерьеру: софе у стены, стульям с высокими спинками, реликтовым колоннам, картинам: на одной — зелёный бор, на другой — восход солнца над долиной.
Изумрудный и золотой — цвета Вистов, которые в полной мере отражали оттенки магии данного семейства. Земную стихию с вплетёнными жёлтыми волокнами дневного светила.
Для отпрысков разнообразных стихий важно постоянно видеть свои цвета. Тогда как для Прядильщика необходимо взаимодействие с нитями, из которых соткана реальность. Предметы интерьера, растения и животные, каждый человек — переплетение тонких волокон, с индивидуальным тюнером. Иногда они образуют узлы — очаги болезни: физической или ментальной. У неживых предметов такие сгустки указывают на признак скорого разрушения.
«Хочу увидеть нынешние нити Розалии», — подумал Прядильщик и пристально посмотрел на закрытую дверь библиотеки, где ощутил её присутствие. Хотел было заглянуть, но услышав шаги за спиной, продолжил идти к парадному выходу. Лишние глаза ему ни к чему.
— Постоянно тебе проигрываю, — с оттенком привычного раздражения заметил поравнявшийся с ним Вист.
— Что есть проигрыш? Штрихи к победе.
— Философия старика, — скривился тот, кто хорошо знал наставника Рока.
Нэйхан Рэб дружил с Орландом Вистом и был частым гостем в доме, когда Оло пешком под стол ходил. Старый Прядильщик — человек с заскоками и грубиян по магии. Его можно было назвать неумехой. Только все «просчёты» им тщательно выверялись. Поэтому если в призыве ты вывалился через портал в яму со змеями — выбирайся, как учили на уроках по взаимодействию с пресмыкающимися. Не сумел? Тебе прямая дорога к целителям или к воскрешающим, что способны вернуть к жизни, если с момента остановки сердца прошло не более суток.
— Что планируешь с Алией Сейт? — спросил Рок, жестом отослав служанку, спешащую открыть дверь. Потянув на себя ручку, глянул на друга в ожидании ответа.
И услышал:
— Не мне перечить выбору.
— Ты говорил, она против отношений с женатым.
— Она — Хвори. Смирится.
— Тешь себя иллюзией, — беззвучно шепнул Рок.
— Фамильяра когда доставят? — спросил Вист, не расслышавший мрачного предзнаменования.
— Не моя вотчина. Жди, — отозвался Прядильщик и кивнул на прощание. — Дальше не провожай.
Закрыв за посланцем Офью дверь, Оло Вист шумно выдохнул. Он вымотался. И привычно сдал позиции. В тройке друзей Эсмонд всегда выделялся. Слишком серьёзный, обязательный, прямолинейный, обособленный. Последнее наглядно проявилось, когда в прошлом Оло с Вольгом сцепились. Рок стоял и смотрел. Слишком пристально, въедливо. Он не стал разряжать конфликт, а позднее не пытался их помирить.
«Что-то изменилось?»
— Папа! Папа!
Размышления прервал радостный детский голос. С разведёнными в стороны руками в него врезался Малик. Обнял за ноги и, широко улыбаясь, малыш посмотрел вверх.
— Кто тут у нас? — рассмеялся Оло. Наклонившись, подхватил маленького сына на руки и подкинул в воздух. Поймал. Сквозь одежду поцеловал животик, фыркнув лошадкой.
Полутёмный холл наполнился звонким детским смехом.
На утончённом лице приближающейся Калин Вист читалось обожание. Глаза лучились счастьем, когда сын, выскользнув из отцовских объятий, спрятался за него и, прокричав: «Мама, ку-ку!» — стал проворно избегать женских рук, пытающихся его поймать.
Искрящийся беззаботной радостью детский смех отозвался щемящей болью в душе вышедшей
