Девушка не озадачивала себя. Жила легко и спокойно. Камиль рядом и любит ее. Это ли не счастье. Но почему так тревожат Юркины песни, почему так смущалась она под его настойчивым пытливым взглядом? То, что он неравнодушен к ней – это она понимала. Но, что творится в ее душе? Как разобраться в самой себе.
В эти выходные отец осматривал место под новую буровую. Прямо с вертолета нужно определить поляну в заснеженной тайге. Взял с собой дочь, на обратном пути навестят охотников. Валерка давно приглашал в гости. Юрка, конечно же, с отцом, сидит вторым пилотом – весь такой важный, взрослый. Пустили в кабину Камиллу. Вид отсюда – совсем другое дело. Единой картиной видна огромная, заснеженная река. Сколько же километров она в ширину! Летом, когда переплываешь ее на моторной лодке, не ощущаешь такого величия. Определили место, опустились. Вертолет сел прямо на замерзшее озеро. Круглое, как блюдце. Вокруг огромные синие ели. Обрамляют глаз озера будто ресницами. Камилла прыгнула вниз и помчалась по снегу. Вот, здорово! В этот день было необыкновенно тепло. Снег сверкал на солнце, слепил глаза. Пока взрослые осматривали берег, отмечали что-то на карте, Юрка и Камилла бороздили снежное покрывало, утопая по колено в снегу.
– Все! Больше не могу! – девушка раскинула руки и упала в снег. В своем лыжном костюме она была похожа на яркую бабочку. Юрка плюхнулся рядом. Девушка молчала, наблюдала за редкими облаками. Парень вдруг приподнялся, заглянул ей в глаза. Камилла поняла, слегка опустила ресницы – разрешила. Он поцеловал. Сначала нежно, отстранился, посмотрел ей в лицо и снова – напористо решительно страстно. Провел пальцем по ее щеке, она отвернулась. Взял в ладони лицо, повернул к себе. В ее глазах растерянность, смятение, слезы.
– Люблю тебя. Ты знаешь. Обещал Камо не мешать. Не смог, не удержался. Ты любишь его?
Камилла молчала. Встала, быстро пошла к вертолету.
– Ответь! – парень догнал, схватил за руку. – Ты не уверена! Я видел по глазам.
Девушка вырвала руку:
– Да! Люблю его! Не смей нам мешать!
Юрка остановился, вдруг возникла какая-то слабость, подкосились ноги. Сел на снег. Нет, не может быть, что все кончено. Она сама не знает, что говорит. Он видел, чувствовал, когда целовал, она хотела этого. Девчонка просто боится. Сама себя, своих чувств. А если нет? В голове было пусто. Померкли краски. Все вокруг стало черно-белым. Белый снег, черные деревья, черный вертолет. И только она – яркая искра, как слабый лучик надежды.
Глава шестая
Следующая остановка у охотничьего балагана. Валеркина семья перебиралась сюда, в глухую тайгу на весь сезон. Отец с сыном охотились, мать выделывала шкурки, шила шапки, вышивала бисером якутские орнаменты. Сколько модниц в поселке щеголяло в шикарных, расшитых ее руками унтах.
За долгие годы зимовье обросло посильным комфортом. Кроме добротного домика из лиственного кругляка появились баня, дровяной сарай, огород. В холодных сенях тесно стояли бочки и ящики с засоленными груздями, карасями, черемшой. Когда морозы устанавливались, соленья выкладывали в большие тазы, замораживали, потом перегружали в большие фанерные ящики, коробки и хранили до самой весны. Так же поступали и с молоком на якутских фермах – круглые ледяшки развозили по магазинам. Покупатели обычным делом просили не налить, а отрубить пару килограммов. В самом углу сеней большой короб с замороженной брусникой. Ее запасали много: она была панацеей – средство от температуры, витамин С, кисло-сладкая приправа к лесной дичи и оладьям.
Камилла любила тетю Шуру – так звали Валеркину мать. Рано осиротевшая девочка тянулась к этой доброй простодушной женщине. Делилась с ней своими детскими секретами, а позднее прислушивалась к советам, постигая премудрости женского существования.
Камилла доставала подарки – черную бархатную ткань, разноцветный бисер, внушительный пакет с конфетами и чаем. А мужчины выгружали из вертолета ящики с тушенкой, сгущенным молоком, макаронами. Новый бензиновый генератор был как нельзя кстати. Теперь можно читать вечерами при свете лампочки. Счастливый Валерка тащил стопки книг. Камилла усмехнулась: «Тащи, тащи – книги подбирала бабушка. Классика – поучительная и познавательная». От себя девушка, сжалившись, добавила несколько томиков фантастики, которую парень любил до чертиков.
Валерка заметил напряжение между Юркой и Камиллой. Вмешиваться не хотел. Юрка был достойным соперником Камо. Единственным соперником в школе, а может быть и в жизни. Сложно будет этой троице. Но это их жизнь. Хотелось поговорить об этом. Но вопрос-то настолько деликатный. И все время пока топили баню, таскали из полыньи воду, Валерка мучился – не знал, как подступиться, с чего начать.
Женщины пошли во вторую баню. Распаренные мужчины уже пили чай, обсуждали последние новости. Тетя Шура хлестала девчонку мягкими лапами кедрового сланца. В горячем воздухе стоял аромат хвои. Пахло летом.
– Отощала совсем, однако, не ешь ничего, что ли?
– У бабушки не поешь! Возраст у меня такой сейчас – гадкий утенок, так бабушка говорит.
– Всем бы такими гадкими быть, много твоя бабушка понимат! Сынок вертолетчика вон как жрет глазами-то.
– Да, ладно вам тетя Шура. Ничего и не жрет.
– А-то, я не вижу! Смотри, девка.
– Что смотреть, у меня Камиль есть!
– Есть-то есть, да кто он тебе? Не брат ли? Выросли уже, поди.
Камилла задумалась. Дурманящие поцелуи Камо и нежный, волнующий Юркин. До сих пор чувствуется неловкость перед ним, перед собой. Отчего тогда на глаза навернулись слезы, почему убежала? Горячий воздух плавил мозг. Мысли путались и приходили ответы изнутри из самого сердца. Убежала, потому, что испугалась себя самой. Своих ощущений от его поцелуя.
– Задумалась, девка? Ну, думай. Посиди тут погрейся. А я пойду на стол мужикам соберу.
Тетя Шура накрыла на стол, позвала ужинать. Камиллы не было.
– Вот старая дура, совсем забыла, вода там закончилась холодная, девчонке и окатиться нечем. Молодежь, отнесите-ка воды. Валерка по-быстрому навернул макароны с тушенкой и уже лежал с книжкой в руках.
– Я отнесу – Юрка подхватил ведра и в одном свитере помчался к озеру.
Обычно воду приносили так: оставляли ведра у двери, стучали и уходили. В приоткрытую дверь, вместе с клубами пара, просовывалась рука, ведра исчезали. Юрка постучал. Помялся у дверей и вошел вместе с ведрами в баню. Камилла спала. Парень оторопел, стоял как столб, уставившись на девушку. Никогда не видел такой красоты. Таскал у отца Плейбой, сидел ночами в интернете, как все пацаны, но никогда не видел ничего подобного.
Девушка лежала на спине, закинув одну руку за голову. Стройная, длинноногая. Совершенная. Влажная кожа покрыта бисеринками пота, нежная, смугло-розовая. Небольшая округлая грудь соски-вишенки. В голове пронеслось – «Одного цвета с ее губами – вишневого». Юрка тряхнул головой, ну вот теперь, когда буду смотреть на ее рот, буду вспоминать эту удивительной красоты грудь. На одной возле самого ореола родинка. Захотелось прикоснуться, до боли, до потери страха быть обнаруженным. Осторожно погладил упругую выпуклость. Девушка дрогнула, глянул ей в лицо – проснулась, смотрела в упор своими необыкновенными глазами. Юрка не выдержал, склонился и впился ртом ей в губы. Целовал исступленно, не замечая слабого сопротивления. Отстранился, когда закончился воздух в легких, и тут же обожгло щеку. Девушка влепила ему звонкую пощечину. Вскочила, стояла, не прикрываясь, глаза метали молнии.
– Ну, убей меня теперь! Люблю! Люблю тебя! До смерти. В чем я виноват? Любовь не бывает виноватой, никогда! Как мне теперь жить? Пожалей меня, Камилла! – парень встал на колени, обнял ее, прислонился лбом к ее голому животу.
Девушка отталкивала его руками.
– Не пожалеешь… Юрка встал, – Запомни, ты не принадлежишь Камо! Заберу тебя.
Окинул взглядом обнаженную девушку и вышел.
Ее окутало клубами холодного воздуха. Что сейчас было? Она совершенно голая в бане и Юрка. Умылась холодной водой. Захотелось смыть его прикосновения. Было стыдно. Стыдно за то, что понравилось. Телу понравилось. Юрка открыл ей душу, свою боль и теперь не казался чужим. Словно знала его давно, с самого детства, как Камо. Девушка поняла, что парень действительно любит ее. И, не виноват в этом. Любовь не бывает виноватой. А ей, что ей делать с этой любовью?
Глава седьмая
На обратном пути молчали. Вечный Камиль ждал возле вертолетной площадки. Девушка бросилась к нему, обняла, прижалась щекой, будто ища защиты, всхлипнула. Юрка молча прошел мимо. Камо понял, почувствовал – что-то произошло между ними. Взял Камиллу за подбородок, заглянул в лицо – отвела глаза. Все внутри собралось в тугой комок и ухнуло вниз. Жег ее темными глазами, требовал ответа. – Тишина. Все так же молча тряхнул за плечи.
Девушка закрыла глаза. Ну что он меня трясет. Почему так требовательно смотрит. Ничего не хочу объяснять. Не знаю, что отвечать. И должна ли? Развернулась и ушла, оставив его на морозе, с вопросами и сомнениями.
