Сборник вышел в свет в 1873 году, но, к сожалению, Александр Николаевич свой труд не увидел, он скончался двумя годами ранее.
Интересный момент. В оригинале у А. Н. Афанасьева «кот-баюн» пишется со строчных букв, то есть «баюн» — это просто рассказчик, сказитель, и это не собственное имя кота, а его, скажем так, функциональная характеристика.
В исследовании «Поэтические воззрения славян на природу» А. Н. Афанасьев писал:
«Народные русские сказки знают баснословного кота-баюна, которому точно так же придается эпитет морского, как и другим олицетворениям дождевых туч, и которого предания ставят в близкую связь с чудесною мельницею — эмблемою громового грохота. Возле этой мельницы стоит золотой столб, на нем висит золотая клетка, и ходит по столбу кот-баюн: идет вниз — песни поет, подымается вверх — сказки сказывает <…> Голос кота-баюна раздается на несколько верст; сила его громадная: своих врагов он поражает насмерть или своими песнями напускает на них неодолимый сон».
Примечательно, что в афанасьевском сборнике чудесный кот обнаруживается еще в нескольких текстах. Так, например, в одной сказке герой слышит упоминание о коте, который «сказки сказывает — за три версты слышно». В другой сказке чудесные помощники (топор и дубинка) создают для героя «около дворца зеленый сад», а в том саду «есть мельница — сама мелет, сама веет, на сто верст пыль мечет; а возле мельницы золотой столб стоит, на нем золотая клетка висит, и ходит по тому столбу ученый кот; вниз идет — песни поет, вверх поднимается — сказки сказывает».
Чудесный кот имеет у А. Н. Афанасьева две отчетливо выраженные ипостаси. Первая — говорящий кот-сказочник, и это очевидным образом отсылает к пушкинскому «коту ученому» из «Руслана и Людмилы», а также к коту-усыпителю из многочисленных народных колыбельных. Вторая ипостась — это хищный зверь, способный убить как наведенным сном, так и менее чудесным и более естественным способом, то есть задрать насмерть.
И тут важно ответить на такой вопрос: а откуда вообще появился Кот Баюн в русской фольклорной традиции?
Некоторые исследователи уверены, что образ ученого кота-сказителя проник в народную сказку из восточного фольклора. Именно там можно обнаружить кота-бахаря (сказочника, балагура, краснобая) при дворе турецкого султана.
В этом смысле весьма показательна еще одна сказка из сборника А. Н. Афанасьева, в которой жена говорит мужу: «По какой дороге поедешь, по обеим сторонам кидай это семя: где оно упадет, там в ту же минуту деревья повырастут; на деревьях станут дорогие плоды красоваться, разные птицы песни петь, а заморские коты сказки сказывать».
Понятно, что эпитет «заморские» тут следует понимать как «чужестранные».
Что же касается русских колыбельных, то там образ кота, способного убаюкать дитя, всегда был популярен. Типичный пример:
Уж ты котинька-коток,
Чего ты ходишь без порток?
Баюшки-баю.
Мне не надобны портки,
У меня лапки коротки.
Баюшки-баю.
Или еще один:
Котя-котенька-коток,
Твой пушистенький хвосток.
Приди, котик, ночевать —
Мою детоньку качать,
Прибаюкивать.
Уж как я тебе, коту,
За работу заплачу —
Дам кувшинчик молока
Да кусочек пирога.
Соответственно, слово «баюн» стало производным не только от «баять» (то есть «говорить красноречиво, красиво»), как толковал данное значение русский лексикограф и собиратель фольклора В. И. Даль, но и от «баюкать» (то есть «нянчиться, усыпляя»).
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Кстати, согласно В. И. Далю, припев «баю-бай» или «баюшки-баю» происходит от глагола «баюкать», то есть укачивать, а тот, кто баюкает, — это баюкальщик или баюкала, но не баюн.
А еще есть версия, отсылающая нас в этимологии слова «баюн» к имени Боян, под которым подразумевается древнерусский поэт-певец и сказитель.
Но все это — про добрую ипостась кота. До публикации сборника сказок А. Н. Афанасьева русский фольклор не знал кота-чудовища. Это всегда был миролюбивый персонаж. Что же касается «кота ученого», то дальнейшему распространению его образа способствовали иллюстрации к прологу «Руслана и Людмилы», и во многом благодаря им, кот стал добрым олицетворением сказительства.
* * *
Позднее литературную обработку афанасьевского варианта сказки сделал писатель А. Н. Толстой (1882–1945). У него слово «баюн» стало уже именем собственным и писалось с заглавной буквы. И подвиг в его версии сказки совершал Андрей-стрелец, которому помогала Марья-царевна. А в остальном — все то же самое: «ступай в тридесятое царство и добудь мне кота Баюна».
В дальнейшем образ Кота Баюна активно разрабатывался в массовой культуре. Например, только в XXI столетии опубликовано около полутора десятков романов в жанре славянского фэнтези, где этот кот является одним из главных действующих лиц.
В советский период, применительно к которому правомерно говорить о формировании массовой культуры в современном понимании этого термина, Баюн в коллективном сознании сделался полноправным персонажем конструировавшегося с середины 1930-х гг. национального «бестиария», наряду с Бабой-Ягой, Лешим, Змеем Горынычем и Кощеем. КИРИЛЛ МИХАЙЛОВИЧ КОРОЛЕВ русский критик, библиограф и издатель
Под влиянием кино Кот Баюн стал черным и превратился в ближайшего помощника и спутника Бабы-Яги. Постепенно он стал безымянным, а если и носит имя или прозвище, то оно уже никак не связано с убаюкиванием.
* * *
В уральских сказах и легендах, которые создавал писатель и фольклорист Павел Петрович Бажов (1879–1950), часто упоминается Земляная кошка. Считалось, что она обитает под землей и время от времени выставляет на поверхность свои ярко-рыжие, похожие на огонь уши. Где эти уши увидели, там, значит, зарыт клад.
Один из сказов Бажова так и называется: «Кошачьи уши». Автор утверждает, что «образ Земляной кошки возник в горняцких сказах опять-таки в связи с природными явлениями. Сернистый огонек появляется там, где выходит сернистый газ. Он имеет широкое основание и поэтому напоминает ушко».
* * *
Российский критик, библиограф и издатель К. М. Королев пишет:
«Что касается художественной литературы, то, пожалуй, наиболее известная советская манифестация Баюна — это говорящий кот Василий из „повести-сказки для научных сотрудников младшего возраста“ братьев Стругацких „Понедельник начинается в субботу“. Данного персонажа можно назвать кульминацией пушкинской традиции трактовки образа ученого кота: он гуляет по дубу, растущему во дворе одного из отделов НИИ чародейства и волшебства, и пытается рассказывать сказки и истории, но все попытки неудачны, поскольку этот кот наделен, как сказано у авторов, „наследственно-склеротической памятью“ и не способен вспомнить целиком ни один сюжет. Внешний облик кота упоминается лишь мельком: говорится, что это „гигантское“ животное и у него „зубастая пасть“. Безусловно, можно усмотреть в этих характеристиках отсылки к образу Баюна из афанасьевской сказки <…> но представляется, что здесь скорее следует проводить параллели с образом булгаковского Бегемота».
Глава вторая
Коты и кошки в литературных произведениях
