Бюро развернуло свои первые общегосударственные программы слежки по Закону о шпионаже от 1917 года, занимаясь облавами на радикалов, прослушиванием телефонных разговоров и вскрытием корреспонденции. Закон о шпионаже делал обладание информацией, которая могла причинить вред Америке, наказуемым смертью; заключение в тюрьму ожидало всякого, кто «произносил, печатал, писал или публиковал» нелояльные идеи. 1055 человек были признанными виновными по Закону о шпионаже. Ни один из них не был шпионом. Большинство были политическими диссидентами, которые выступали против войны. Их преступлениями были слова, а не поступки.
Роуз Пастор Стоукс — русская иммигрантка, вышедшая замуж за американского миллионера-социалиста, — была приговорена к десяти годам тюремного заключения по Закону о шпионаже за то, что сказала: «Ни одно правительство, поддерживающее спекулянтов, не может отстаивать интересы народа». Юджин В. Дебс — лидер Американской социалистической партии — был осужден за то, что выступил против ее осуждения. Он собрал почти миллион голосов против президента Вильсона, но свою следующую кампанию вел уже из тюрьмы. «Я верю в право на свободу слова и во время войны, и в мирное время, — сказал Дебс на суде. — Если Закон о шпионаже устоит, то тогда Конституция Соединенных Штатов умрет»[25]. Его обвинитель Эдвин Вертц из министерства юстиции ответил, что Дебс представляет собой угрозу обществу, потому что его слова возбуждают умы американцев: если он останется свободным, «тогда любой человек может пойти в переполненный театр… и закричать «пожар!», когда никакого пожара нет». Верховный суд единогласно поддержал приговор — 10 лет тюрьмы. Судья Оливер Венделл Холмс, самый известный юрист в Америке, написал, что социалисты говорили «слова, которые могли возыметь действие силы». Они создавали «явную и существующую угрозу» государству.
Пока шла война, сенатор Ли Овермэн, республиканец из Северной Каролины, выдающийся член Судебной комиссии, курировавшей министерство юстиции, потребовал от Бюро более решительных действий против «предателей, негодяев и шпионов»[26]. Сенатор предупредил, что 100 тысяч иностранных агентов-шпионов ходят по территории Соединенных Штатов. Ссылаясь на Бюро, он удваивал и еще раз удваивал эту цифру по своему желанию — 200 тысяч сегодня, 400 тысяч завтра.
Министр юстиции Томас Грегори написал обвинителю министерства юстиции: «В стране поднялась волна истерии в отношении немецких шпионов. Не могли бы вы упаковать и прислать мне дюжину, а я щедро заплачу вам за беспокойство. Мы постоянно ищем их, но несколько трудно охотиться на них, пока они не найдены»[27].
Охота на иностранных шпионов стала сумасбродной затеей. Армия и флот, госдепартамент, Секретная служба, федеральные маршалы, полиция больших городов соревновались друг с другом и Бюро расследований в бесплодной погоне. Бюро столкнулось с «огромным объемом дублирующих друг друга следственных действий, проводившихся различными ведомствами, которым было поручено выиграть эту войну»[28], — вспоминал агент по имени Френсис К. Доннелл. «Не было ничего необычного в том, что агент Бюро звонил какому-нибудь человеку в ходе своего расследования и узнавал, что шесть или семь других правительственных ведомств уже пытаются допросить его по тому же делу».
Эти поиски превратились во всеобщую потасовку. Министр юстиции Грегори и директор Бюро расследований в военное время А. Брюс Беласки поддерживали по всей стране представителей бизнеса, которые финансировали ультрапатриотическую Американскую лигу защиты, представлявшую собой банды граждан, которые шпионили за людьми, подозреваемыми в ведении подрывной деятельности. Они работали группами; каждый член группы носил значок, объявляющий его сотрудником Секретной службы. В период пика ее активности в лиге [29], по некоторым утверждениям, насчитывалось более 300 тысяч сторонников. Ее самые рьяные члены получали удовольствие от незаконных проникновений в жилища своих соотечественников-американцев и их избиений от имени правосудия и государства. Слухи, сплетни и инсинуации, собранные членами лиги, наполняли досье Бюро расследований.
Зять президента Вильсона, министр финансов Уильям Г. Макэду, сказал президенту, что союз Бюро с Лигой представляет собой «серьезнейшую опасность непонимания, неразберихи и даже обмана»[30]. Это привело президента в замешательство. Вильсон спросил министра юстиции Грегори, действительно ли эти виджилантес — самая лучшая организация, которую может сформировать Америка. Он сказал: «Очень опасно позволять такой организации действовать в Соединенных Штатах, и хотел бы я знать, есть ли способ остановить ее». Президент признал, что он «был нерадив и не пытался найти способов»[31] прекратить беспорядок в правительственных рядах, но он все еще пребывал «в сомнениях относительно того, какое средство будет самым лучшим».
У министра юстиции Грегори был ответ. Когда прожекторы шарили по ночному небу Америки, а оповещающий вой сирен звучал все громче, он сделал Бюро расследований политической ударной силой.
Во время войны Бюро провело два главных политических рейда. Первый был осуществленной в масштабе всей страны атакой на организацию «Индустриальные рабочие мира» (ИРМ) — левое рабочее движение, насчитывавшее в Соединенных Штатах 100 тысяч человек. ИРМ приняла резолюцию против войны; само разглагольствование на тему войны было политическим преступлением по Закону о шпионаже. Министр юстиции решил убрать ИРМ с дороги[32]. Президент Вильсон одобрил эту акцию от всей души. «Нью-Йорк таймс» высказала мнение, что руководители этого союза были «фактически и, наверное, на самом деле агентами Германии»[33], руководствуясь предположением, что немцы платили ИРМ, чтобы ее члены подрывали промышленность Америки. Газета предположила, что «федеральные власти должны разделаться с этими предателями и заговорщиками». Агенты Бюро и члены Американской лиги защиты так и сделали. Они выбивали двери офисов ИРМ, домов ее активистов и приемных этой организации в двадцати четырех городах Америки; захватывали тонны документов и арестовывали сотни подозреваемых. Три массовых суда привели к тому, что по Закону о шпионаже были осуждены 165 руководителей этого союза. Сроки тюремного заключения для них доходили до 20 лет.
Политики и общественность приветствовали эти аресты. Призывы к заключению в тюрьму предателей, негодяев и шпионов звучали с церковных кафедр и из кабинетов государственных законодательных учреждений. Министр юстиции нашел легкую мишень. Он поручил Бюро расследований устроить облаву на уклонистов — людей, которые уклонялись от призыва на воинскую службу, — весной и летом 1918 года.
Общепризнанно, что самым крупным рейдом на уклонистов была трехдневная облава, назначенная на 3 сентября, — самая целенаправленная операция за десятилетнюю историю существования Бюро расследований. Тридцать пять агентов собрались под руководством Чарльза де Вуди, начальника Нью-Йоркского отделения Бюро. Сотрудникам Бюро оказывали поддержку около 2 тысяч членов Американской лиги защиты, 2350 военнослужащих и служащих флота и по крайней мере 200 офицеров полиции. Они прошли по улицам Манхэттена и Бруклина на заре, переправились через реку Гудзон на паромах и развернулись в цепь, охватившую Ньюарк и Джерси-Сити. Они арестовали приблизительно 50–65 тысяч подозреваемых, хватая их на тротуарах, вытаскивая из ресторанов, баров и отелей, и отправили их в местные тюрьмы и государственные оружейные заводы. Среди обвиняемых было около полутора тысяч уклоняющихся от призыва и дезертиров. Но десятки тысяч невинных людей были арестованы и заключены в тюрьму без всякой причины.
Министр юстиции попытался снять с себя ответственность за облавы, но Бюро не позволило ему этого сделать. «Никто не может сделать из меня козла отпущения, — с вызовом сказал де Вуди. — Все, что я предпринял в связи с этой облавой, было сделано под руководством министра юстиции и директора Бюро расследований»[34].
Политическая буря по поводу ложных арестов и тюремного заключения множества людей была недолгой. Но и министр юстиции Грегори, и директор Бюро Беласки вскоре ушли в отставку. Их имена и репутация были забыты. Их наследие сохранилось только потому, что оно досталось Гуверу.
«Серьезнейшая угроза Соединенным Штатам»«Красная» угроза начала овладевать воображением правительства Соединенных Штатов в последние недели Первой мировой войны.
Президент Вильсон отправил около 14 тысяч солдат на борьбу с большевиками на заснеженные границы России. Они все еще вели боевые действия, когда 11 ноября 1918 года в Европе замолчали пушки. Первое сражение войны с коммунизмом Америка вела боевыми патронами.
