Но тем не менее информацию следовало проверить. Другой все равно не было.
Сан Саныч связался с сослуживцами.
Полученная информация сразила его наповал.
Его ученик и сослуживец не просто погиб. Он был похищен неизвестными людьми, находился в неустановленном месте несколько недель и, наконец, был обнаружен в ста километрах от города в заброшенном и заполненном водой песчаном карьере. Его труп был изуродован до неузнаваемости. Медицинская экспертиза установила, что все эти бесчисленные телесные повреждения он получил еще живым! Все эти недели его беспрерывно и жестоко пытали. Кроме того, неустановленные преступники в первые после его исчезновения часы и дни перетряхнули его квартиру, дачу и квартиру матери.
Преступники явно что-то искали.
От такой информации Сан Саныч отмахнуться уже не мог.
Возможно, преступники вели поиск именно того, что хранилось в квартире Сан Саныча. Вопрос — ищут они наверняка или только предполагают, что это что-то может находиться у него?
Скорее всего предполагают. Иначе действовали бы более решительно и целенаправленно. Скорее всего они проверяют всех друзей и сослуживцев покойного, которым он мог доверить свой секрет. Сан Саныч был только одним из многих. Поэтому и следили, вместо того чтобы нагло вломиться в интересующую их квартиру. В свою очередь, недавний взрыв сигнализирует о том, что круги сужаются, что прочие претенденты один за другим отпадают. Ради одного из многих трупы наваливать не будут. Многих не осталось. Осталось несколько. И Сан Саныч среди них.
Все это говорит о том, что скоро последует новый визит. И уже не такой вежливый.
Все говорит о том, что во имя сохранения спокойной старости пора переходить от томной созерцательности к решительным действиям. А то как бы не пришлось раньше времени повстречаться с Иваном Степановичем.
В первую очередь следовало определить круг интересов преступников. К кому еще они проявили свое небескорыстное внимание?
Сан Саныч связался со своими друзьями-приятелями. Все они хорошо знали и Ивана Степановича.
— Хочу, мужики, вас в городки поиграть пригласить. Косточки на старости лет поразмять. А то, поди, вы плесенью давно взялись?
— Да ты что, Сан Саныч! Вспомнил! Мы биту сто лет в руках не держали. Уволь от таких испытаний.
— Буде прибедняться-то, — не принимал Сан Саныч на веру сетования о вконец износившемся здоровье. — Кабы я вас на баню с девочками скликал, поди, отыскались бы силенки. Поди, молодыми козликами бы поскакали?
— Сравнил тоже — то ли палку в деревяшки бросать, то ли… спинку парить, — хохотали ветераны.
— В общем, жду. И наперед предупреждаю — добром не придете, всей командой в гости завалимся, все продукты, спиртное и курево истребим.
— Ладно, черт с тобой, если ты такой банный лист.
— Такой, такой. На то у меня свои причины имеются.
— Так бы сразу и говорил.
Глава 3
На городошную площадку ветераны подтягивались вразнобой. О былой пунктуальности речи не было.
— Пока собирался, пока спортивный костюм искал…
— Внуки вцепились, куда да куда идешь — не оторвать…
— У меня же процедуры…
Это раньше на сборы требовалось три минуты — только портянки на ногу намотать да пистолет в кобуру засунуть.
— Ну показывай, где здесь твой палкодром?
Пока разбирали биты, пока ставили фигуры, Сан Саныч аккуратно выяснял, не случались ли с его товарищами в последнее время какие-нибудь происшествия. Например, не забирались ли воры, не торчали ли у подъезда подозрительные люди.
Нет, все было как обычно. Нормально.
Покидав с полчаса биты, старички утомились и потянули из заплечных торб заранее припасенную снедь. Разложили продуктовый запас на траве на газетках, сели вокруг.
— Ну прямо отдых после боя, — хмыкнул кто-то. — Разве только фронтовых ста грамм не хватает.
— Не хватает — сбегаем!
— Кончай бузить, Борис. Какие сто грамм! От силы десять и те наружно, на ягодицу, перед уколом.
— Ладно, хватит трепаться. Давай, Полковник, выкладывай.
— Что выкладывать-то? Все уже на столе.
— Не хочешь ли ты сказать, что выманил нас сюда исключительно для спортивных упражнений и пикника на свежем воздухе?
— Врать не буду, корысть имеется. Но какая — сказать пока не могу. Уж извиняйте. Сам еще во всем до конца не разобрался. Единственно, что попрошу, постарайтесь на денек, на два из квартир своих уехать. Шуму перед отъездом побольше поднимите…
— Проверка на вшивость? Провоцирована противника с целью выявления слежки? Не перегибаешь, Полковник? Кому и для каких целей может понадобиться жилище выживших из ума стариканов?
— Мое, кажется, уже понадобилось.
— Ладно, будем считать, что ты знаешь, что делаешь. Так и быть, съездим на огороды, грядки пополем.
— Контроль твой?
— Что вы. Мне дай бог со своими делами управиться. Вы уж как-нибудь сами расстарайтесь.
— Понятно. Лови того, не скажу кого, не скажу где, полагаясь исключительно на свои силы. Словишь — устная благодарность командования. Упустишь — трибунал. Все в лучших традициях фронтовой разведки.
— Формы связи?
— Телефон, естественно, без деталировки и оздоровительно-спортивные мероприятия.
— Частые?
— Что частые?
— Сомнительно-оздоровительные мероприятия?
— По мере необходимости.
— Похоже, мы станем заядлыми городошниками, век бы этих палок в руках не держать.
— Скажи спасибо, что он не выбрал в качестве общего увлечения бег на сверхдальние дистанции…
Дома Сан Саныч вскрыл тайник, вытащил находившийся в нем конверт. Обыкновенный конверт, без надписей и штемпелей. Конверт, который никто никогда никуда не отправлял. Ножом Сан Саныч вспорол защитный полиэтиленовый мешок и конверт, вытряхнул тонкую коробочку, спаянную из двух тонких металлических пластин, с залитой застывшим клеем прорезью в верхней части.
— Упаковка прямо-таки сказочная: в сундуке — ларец, в ларце — яйцо, в яйце — игла, в игле — ни хрена, — тихо злился Сан Саныч, ковыряя ножом корочку клея.
Из защитного чехла вывалилась компьютерная дискета. Самая обыкновенная. Вроде тех, что большинством населения используются для электронных развлечений.
«Так вот из-за чего разыгрался весь этот кровавый сыр-бор, — размышлял Сан Саныч, вертя дискету в руках. — Хочется надеяться, что здесь записан не вариант игры в крестики-нолики».
Сан Саныч перебрал в памяти всех имевших доступ к компьютерам знакомых, которые могли бы помочь ответить на этот вопрос. Частные владельцы отпали сразу. Во-первых, не хотелось подставлять под возможный удар своих близких друзей. Во-вторых, Сан Саныч хоть и не был спецом в электронике — всю свою жизнь обходился вечными перьями, карандашами да собственной памятью, но детективные книжки почитывал и знал, что с работающего компьютера можно запросто снять информацию, подключившись, например, к электрической сети. Ему нужен был компьютер, установленный в защищенном помещении. Лучше бы в УВД. Но можно, например, и в банке. Визит в банк все-таки менее подозрителен, чем в родные пенаты.
Сан Саныч поднял телефонную трубку.
— Сбербанк? Мне бы Степанова. Ах, их трое? Тогда того, который по перегоревшим чайникам и вычислительной технике.
Степанов? Сан Саныч беспокоит. Как так не узнаешь? Когда в щекотливом деле поспособствовать — узнаешь, а когда долг платежом красен — нет! Лет десять назад ты на память не жаловался. Вот-вот. Я и есть.
Дело у меня к тебе на полмиллиона дореформенных рублей. Приемник у меня наградной, с подписью министра нашего, разговаривать отказывается. В мастерскую отдавать опасаюсь, чтобы надпись сердцу дорогую не попортили. На тебя вся надежда. Поспособствуешь? Нет, ко мне заходить не обязательно. Я сам как-нибудь до тебя дотопаю. В моем возрасте каждый пройденный шаг — это шаг от инфаркта. Скажи там охране, чтобы пропустили.
В Сбербанке Сан Саныч вокруг да около ходить не стал.
— Слушай, Степанов, не в службу, а в дружбу, запусти мне вот эту дискету на экран.
— А что там?
— Да игра одна такая, сексуальная. Расчлененка. Там кто-то голую бабу на куски изрезал, а мне ее надо снова по частям собрать. Интересная игра. Отставникам-пенсионерам УВД нравится. Говорят, навевает воспоминания. Вот хочу попробовать. А то как-то неудобно отставать от новых веяний. А ты пока где-нибудь в приемнике поковыряйся. Лады? Напиши, какие кнопки нажимать, и ступай себе.
Ступай, ступай. Неудобно мне такими развлечениями под чужим приглядом заниматься. Все-таки баба, хоть и изрезанная. А я как управлюсь — тебя кликну.
Прочитывая написанные Степановым на бумажке команды, Сан Саныч с грехом пополам вывел информацию, заключенную в дискете, на экран. Информация была — ложись и помирай. Что четверо человек уже и сделали. Похоже, его ученик был не промах и перед уходом из соответствующих органов передрал несколько десятков досье, заведенных на некоторых начинавших набирать тогда силу политиков. Для чего он это сделал и как сделал, спросить у него сейчас было невозможно.
