На другой день, позавтракав и закурив папиросу, лежа на пушистых пальмовых листьях в холодке, Кинг позвал к себе своего невольника. Тот подошел, не переставая почесываться. Лицо его искажала страшная мука.
— Я решил, — сказал Кинг, развалившись и нагло обдавая лицо Грея табачным дымом, — дать тебе образец моей неизреченной доброты и широкой филантропии. Ты не можешь дальше жить в распущенности и бездеятельности, недостойных человека. Это плохо повлияет на твои моральные качества, чего я допустить не могу. К тому же и капитал твой тает с катастрофической быстротой. Я не вижу, каким образом ты можешь избежать голодной смерти в самом недалеком будущем. Ты имеешь великое счастье (которого, я вижу, ты еще не научился ценить) жить в моих владениях и в моем лице имеешь друга, добродетельность которого воистину не знает границ. Моя обязанность поддержать тебя, человека, неспособного создавать какие-нибудь ценности, распущенного и слабого, и руководить тобой на жизненной дороге к высшим идеалам. Я и решил дать тебе работу…
Кинг некоторое время любовался эффектом, который произвела его напыщенная речь и, сделав паузу, продолжал дальше.
— Да, дать тебе работу, за которую ты будешь получать плату. Я выработал грандиозный план экономического развития и культурного освоения моих владений, который нуждается для исполнения в рабочей силе. Я надумал выстроить себе дворец, достойный моего высокого звания губернатора острова; проложить дороги, очистить от водорослей озеро и устроить на нем купальни по образцу римских, где губернатор мог бы обдумывать на свободе новые проекты цивилизации и развития края, а рабочие могли бы после трудового дня полежать, отдыхая, на гладких камнях, предаваясь душеспасительным размышлениям. Итак, я устанавливаю тебе 10-ти часовой рабочий день с платою 5 000 долларов за час. За каждый час, который ты будешь работать сверх нормы — ты получишь 10 000. За прокорм с тебя я буду брать 40 000, считая 20 000 за обед и по 10 000 за завтрак и ужин. Дневной рацион воды, посчитаем 2 скорлупы по 10 000, будет составлять 20 000; итого 60 000.
Есть будешь вместе со мной, то же, что и я. Старательно работая 11 часов в день, ты сможешь существовать. Если бы тебе пришла охота принять «специальные лечебные ванны», которые будут стоить за 0,5 часа 30 000, ты будешь должен потрудиться всего лишних три часа. Живя экономно, без роскоши, и иногда отказывая себе в чем-нибудь, ты мог бы даже сберечь себе что-нибудь, как говорят «на черный день».
Кинг посмотрел на своего подданного, которого он осчастливливал, и деловым тоном закончил «аудиенцию»:
— Так-так, мой милый, не трать напрасно время. Сразу приступай к закладке палаццо.
Грей, еле держась на ногах, пошел к роще, где было много поваленных бурями сухих деревьев. Кряхтя, охая и проклиная свою жизнь, он принялся тягать здоровенные стволы на то место, где губернатор решил строить свою резиденцию, невдалеке от живописного озера.
Сам губернатор тем временем взял пробковый спасательный пояс, нарезал из него тоненьких пластинок, на каждой из которых написал: «Остров „Подарок Провидения“ — 5 000 долларов — губернатор Эдвард Кинг».
Этими «деньгами» он вечером расплатился со своим рабочим, который, натягавшись бревен и наворочавши тяжелых камней до изнеможения, в эту ночь впервые заснул как убитый, едва добравшись до своего логова, и проспал без сновидений до утра.
Дни шли за днями, но ни один корабль не спешил забрать губернатора и его подданного с острова «Подарок Провидения».
С течением времени Грей привык понемногу к своему положению невольника и уже исполнял свою работу без проклятий и жалобных стенаний, как вначале. Тяжелая работа укрепила его мышцы и все тело его уже не болело, будто все кости его были перебиты. Кожа, под влиянием солнца, ветра и морской воды, огрубела, ранки и ссадины зажили и, удивительное дело, кожа даже как будто не замечала хищной мошкары. Хотя он и похудел, но вместо нездоровых жировых отложений развились мускулы. Он даже повеселел и иногда можно было слышать, как он, таща на плечах камень в 70–80 кило, насвистывал какую-нибудь игривую мелодию.
Ел он исправно и с большим аппетитом все, что давал ему Кинг, так как тяжелая работа требовала и обильной пищи, воды же было мало. Кинг по неведомым причинам очень ценил воду и не давал выпить ни одной лишней капли. 2-х скорлуп было мало, а на больше не хватало «денег» — работать больше положенных 10 часов не хватало силы. Иногда, очень редко, он позволял себе роскошь выкупаться 0,5 часа в пресном озере, когда становился уж очень невыносимым липкий налет соли от морского купанья. День купанья в озере был для него настоящим праздником.
Кинг слонялся без дела, наблюдая, как он работает и иногда позволял себе язвительную критику и резкие насмешки, которые Грей, нужно сказать правду, теперь принимал эпически спокойно. На Кинге лежали обязанности только раздобывать пищу: ловить рыбу, охотиться за доверчивыми птицами, собирать плоды, хотя и эти обязанности он иногда поручал Грею.
Грей смастерил шалаш, очень примитивный, но это не мешало Кингу величать его «дворцом». В этом шалаше жил теперь и Грей, понятно, возле дверей, но укрыться от плохой погоды и мошек в нем все же было можно. Затем Грей прочистил несколько просек в леске, чтоб можно было ходить не царапаясь и не обдирая одежды о каждую ветку бурелома; недели три возился, очищая озеро от водорослей и занесенных в него бурями веток и наконец с большим трудом сложил из обточенных и отшлифованных морем больших камней купальню, которая вполне отвечала требованиям губернатора.
Открытие купальни этот последний обставил очень торжественно и помпезно. Взобравшись на большой камень при свете луны, он сказал большую речь, в которой превознес до небес свое мудрое управление островом и подданными, расхвалил свою добродетельность и безустанную заботу и беспокойство о благосостоянии населения, отметив роль категории людей — творцов ценностей в истории человечества, а также, в коротких словах, отдал надлежащую дань высоким качествам Грея в роли рабочей скотины.
Единственный слушатель этой речи, до крайности утомленный многодневной тяжелой работой, на середине не выдержал и сладко заснул, чем вызвал шквал бурных ругательств оратора, обиженного тем, что перлы его красноречия пропали напрасно и грубо растолкавшего его. Зато следующую церемонию открытия купальни Грей исполнил с искренним увлечением и неподдельным энтузиазмом. Он до тех пор плавал, нырял и плескался в чистой пресной воде, пока не закоченел от холода и зубы его уже неспособны были попадать один на другой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
