Немецкая историография сражений периода Великой Отечественной войны является крупнейшей на Западе. Еще в конце 50-х годов в Военно-историческом исследовательском управлении бундесвера пришли к выводу о необходимости разработки фундаментального многотомного труда о Второй мировой войне. С конца 60-х годов началась работа над его концепцией. Руководителем всего проекта был назначен тогда профессор М. Мессершмидт. Шесть томов труда «Германский рейх и Вторая мировая война», вышедшие к настоящему времени, представляют собой значительный вклад в исследование этого глобального конфликта ХХ века.
4-й том книги «Германский рейх и Вторая мировая война» посвящен непосредственно нападению Германии на Советский Союз и боевым действиям в 1941 – начале 1942 гг.[56], а 5-й – мобилизации Германией материальных и людских ресурсов для ведения войны и потерям вермахта на фронте, в частности в период Московской битвы[57]. В четвертом томе говорится, что в конце 1941 г. СССР, ценой громадных потерь сумел «привести к краху оперативно-стратегические и экономические планы германского руководства, полностью разрушил иллюзии Гитлера о том, что он сможет еще раз провести войну только на одном фронте… Это, несмотря на дальнейшие частные успехи войск и подъем военного производства, решило, по существу, судьбу Германии». М. Мессершмидт в предисловии к данному тому подчеркивает: «Возможно, нет другого такого события в нашей политической и военной истории, как поворот 1941/42 г., когда стало совершенно очевидным, что желания нацистского руководства и возможности государства больше не соответствуют друг другу». Авторы фундаментального труда считают, что «Крушение плана “Барбаросса” создало предпосылки для перехода инициативы к группировавшейся вокруг США антигитлеровской коалиции…» (Vol.4 S. XVIII–XIX).
Необходимо отметить и вклад, который внесли в изучение битвы под Москвой ученые из бывшей ГДР. Так, в их коллективной работе «Германия во Второй мировой войне (1939–1945)» отмечается, что после поражения под Москвой ряд офицеров в штабе командующего ГА «Центр» стали центром офицерской оппозиции, добивавшейся устранения Гитлера[58]. В другом фундаментальном труде восточногерманских исследователей с одноименным названием отмечается, что начиная с декабря 1941 г. гитлеровские военачальники были бессильны предотвратить объективный ход развития событий, который вел к неминуемому поражению немецко-фашистских войск[59].
В последние годы, после объединения Германии, исследования немецких историков по Второй мировой войне получили новый импульс. Появилась возможность сравнивать различные взгляды и вырабатывать более объективные оценки событий, происходивших на Восточном фронте. Недавно вышел в свет новый труд Военно-исторического исследовательского института в Потсдаме «Вторая мировая война», где ряд глав, подготовленных такими историками, как М. Мессершмидт, М. Функе, Ю. Ферстер и др., напрямую затрагивают ход битвы под Москвой. Хотелось бы выделить главу Б. Вегнера «Второй поход Гитлера против Советского Союза», где были рассмотрены военные, политические и экономические последствия поражения вермахта у стен советской столицы. Б. Вегнер пишет: «Было бы ошибочно безоговорочно трактовать поражение под Сталинградом как “коренной перелом в войне”… поражение под Сталинградом, если уж быть до конца точным, обозначило заключительную стадию процесса сужения возможностей выбора военных операций, способных привести [Германию] к победе. Основными стадиями этого процесса были битва под Смоленском в июле 1941 г. и, как следствие ее, приостановка наступления на Москву, его провал в декабре, с полным правом охарактеризованная как “экономический Сталинград” эвакуация большей части советской промышленности в восточные регионы страны, а также решение Гитлера о разделении участвовавших в осуществлении операции “Блау” сил в июле 1942 г. Трагедия под Сталинградом завершила этот порождавший “коренной перелом” процесс»[60].
Начиная с 70-х годов в западной историографии появляются работы затрагивающие вопрос о морально-психологическом состоянии солдат вермахта в годы войны. В исследованиях Э. Шилса, М. Яновича, В. Мадея, Э. Чодоффа анализируется влияние нацистской идеологии на поведение немецких военнослужащих на Восточном фронте, в том числе в период Московской битвы[61].
Историк из США О. Бартов на основе многочисленных источников (писем и дневников немецких солдат) во многом по-новому рассматривает факторы, влиявшие на моральный потенциал военнослужащих вермахта. В своей книге «Армия Гитлера», вышедшей в 1992 г., он утверждает, что после битвы под Москвой германские военнослужащие в гораздо большей степени стали зависимы от влияния нацистской идеологии. Поражения на фронте, тяжелейшие условия окопной войны подрывали дисциплину личного состава немецкой армии. Возможность ее сохранения командование вермахта видело в ужесточении репрессий против мирного советского населения и военнопленных, что служило своеобразным клапаном, ослаблявшим растущие недовольство солдат своим непосредственным руководством[62]. Такой тезис вызывает определенный интерес, хотя, одновременно, требует и серьезного комментария. Нацистское руководство рассматривало репрессии как неотъемлемую часть проведения своей политики по отношению к другим народам. Да, их ужесточение могло быть вызвано ухудшавшейся ситуацией на фронте. Но нужно помнить, что сами пружины, приводившие в действие огромную систему подавления третьего рейха, опирались, главным образом, на идеологию, требующую от немецких солдат беспрекословного подчинения фюреру и уничтожения сопротивления враждебных народов. В этом отношении, ужесточение репрессий против граждан СССР, являлось, прежде всего, способом подавления морального духа противника, логичным продолжением всей гитлеровской политики, и лишь во вторую очередь (наряду с казнями собственно немецких солдат), могло преследовать цель укрепления дисциплины германской армии.
О влиянии идеологии на германских военнослужащих пишет другой американский историк – С. Фритц. Он провел большую работу по обработке и анализу немецких писем с фронта, оказавшихся после войны в распоряжении союзного командования, и отмечает, что несмотря на потерю зимой 1941/42 г. большой части опытных военнослужащих, германская армия продолжала сражаться, во многом из-за приверженности большинства солдат идеалам нацистского государства[63].
Все упомянутые выше работы значительно помогли при написании настоящей книги. Автор данной монографии стремился внести свой посильный вклад в дальнейшее изучение исторических событий, которые развернулись в годы войны на дальних и ближних подступах к столице нашего государства, и по возможности, остановиться на тех проблемах, освещение которых до недавнего времени было крайне недостаточным.
Хотелось бы еще раз подчеркнуть, что исторический опыт битвы под Москвой, перелома в ходе крайне неудачно начатого сражения и разгрома превосходящего по силам противника сохраняет значение для укрепления военного потенциала России.
Путь на Москву
Сбои в плане блицкрига
С самого начала Великой Отечественной войны наиболее опасное для Советского Союза направление обозначилось в полосе удара немецкой группы армий «Центр». Мощнейшая группировка вермахта под командованием опытного военачальника фельдмаршала фон Бока продвигалась к Москве по кратчайшему маршруту. Известно, что германское командование отводило захвату столицы особое значение; предполагалось, что с достижением этой цели война будет выиграна[64]. Действительно, успехи немецких войск при окружении частей Западного фронта под Белостоком и Минском, Смоленское сражение, «битва на уничтожение» под Брянском и Вязьмой, казалось, ставили советское государство в безвыходную ситуацию. Весьма значительны были потери Красной армии и на других участках советско-германского фронта – под Уманью, Лугой, Киевом. Они также во многом определили исход летней кампании 1941 г. и позволили командованию вермахта надеяться на полное истощение резервов Советского Союза. Однако поражение германской армии у самых стен советской столицы в декабре 1941 г. кардинальным образом изменило всю расстановку сил на Восточном фронте. Мощнейшая группировка вермахта, наступавшая на главном направлении, была вынуждена перейти к обороне и отойти на запад. Все эти события позволяют говорить, что московское направление явилось основным центром приложения усилий сторон на советско-германском фронте в 1941 г.
С другой стороны, разбор операций ГА «Центр» в 1941 г. заставляет историка обратить внимание и на ряд существенных моментов, относящихся к периоду, предшествовавшему битве под Москвой. Не могут не вызывать вопросов разногласия, которые возникли в кругах германского командования в оценке перспектив наступления на Москву в июле-августе 1941 г.[65] Нет в этом случае и объяснения директиве Гитлера от 21 августа 1941 г., определявшей важнейшей целью, которую необходимо было достигнуть немецкой армии еще до конца 1941 г., не советскую столицу, а Крым и Донбасс[66]. Итак, что означало московское направление для представителей верховного командования вооруженных сил Германии, главного командования сухопутных войск и ГА «Центр» в период подготовки и реализации плана «Барбаросса» до сентября 1941 г.? Каким образом они мыслили осуществить захват Москвы и как их планы осуществлялись на деле? Ответы на эти вопросы имеют немаловажное значение для более полного и объективного рассказа о событиях на советско-германском фронте летом 1941 г.
