— У него на стене в гостиной висят иллюстрации, написанные им самим, — сказал я им. — Карандашные наброски, но фон — акварельный. Охеренные картины. — Я кивнул на книги по татуировкам на кофейном столике, что стоял между нами. — Ничего лучше в жизни не видел.
— Н — да? — спросил Эмилио. Как татуировщик он бы оценил то, о чем я вещал. — Он рисует мультики?
— Он делает видео — борды, которые отправляют аниматорам, — пояснил я. — Нереально круто. А еще в гостиной у него огромный рояль.
— И что, в шкафу не скрываются похожие на живых синтетические секс — куклы? — разочарованно задала вопрос Даниэла.
Эмилио шутливо насупился.
— Не все такие же извращенцы, как ты.
Он хмыкнула.
— Спасибо, малыш. — Я не смог сдержать хохот. Эмилио и Даниэла стали мне очень близкими друзьями. Арендодатели — да, но Эмилио мне как старший брат, а его красавица — жена — названная сестра.
— Значит, он симпатичный и совершенно нормальный? — спросила Лола.
Я пожал плечами.
— Настолько хорошо мы еще не знакомы, то есть секс — игрушек в ящиках я еще не видал, но да. Если существует такое понятие как «нормальный». И говорю вам, он — прекрасная замена предыдущему парню.
Габриэль прыснул.
— О, да ладно, — сказал он. — Что плохого в том, что пацан двадцати с копейками лет коллекционирует ложки, а его диваны обернуты в полиэтилен?
Я покачал головой, вспоминая первые впечатления от посещения квартиры того парня. Меня передернуло.
— То была наименьшая из проблем. Чувак был жутким как черт.
Лола рахохоталась.
— А тот говнистый супербогач перед ним? Который считал своего бойфренда приобретаемым товаром и никак не мог врубиться, почему парнишка подался в бега.
— Это я посоветовал парнишке податься в бега, — пояснил я. — Я предпочел парня с полиэтиленом и «Клороксом[4]» вместо этого козла. — Было вполне реально справиться с дебилизмом Раймонда, но самовлюбленный «самодельный» миллионер Джерард считал, что за деньги можно купить любую прихоть, включая людей. Такое дерьмо со мной не прокатывало.
— И когда Человек — Рояль будет здесь? — спросил Эмилио.
Мы всегда давали моим клиентам погоняла: Человек — Клорокс, Говнистый супербогач, Шерстяной парень, Человек — Жопа. Для всех нашлись походящие. Но по какой — то причине мне не понравилась идея навесить ярлык на Эндрю, тем более что прозвище принижало его.
— Его зовут Эндрю, — заявил я и решил оставить без внимания направленные в мой адрес взгляды и распахнутый рот Даниэлы. — Он будет здесь с минуты на минуту.
Как по заказу Эндрю, выглядя, как очень привлекательный ботаник в своем свитере с ромбиками и классических брюках, остановился перед дверью в салон. Он разглядывал название, абсолютно не замечая пятерых человек, наблюдавших за ним изнутри. Покачал головой, пробормотал что — то под нос и хотел вроде постучать, но потом на секунду «завис» и опустил руку. Сделал глубокий вдох и быстро тукнул по двери, решив, вероятно, не дожидаться пока потеряет самообладание и сбежит.
— Иди, спасай его, — пихнула меня Лола своей туфлей на высоком каблуке.
До меня дошло, что я сидел и, как идиот, пялился на него.
— Точно, — сказал я и быстро зашагал к двери отпирать задвижку. — Привет, — поздоровался я.
Эндрю послал мне полуулыбку.
— Привет.
Я отступил немного назад.
— Проходи, знакомься с моей командой. — Эндрю вошел, благоухая всевозможными приятностями, и я запер дверь: технически салон не работал еще час или около того. Выглядел он потерянным и не на своем месте, таращась на всех, кто таращился на него. Казалось, он либо грохнется в обморок, либо убежит. А, может, и все сразу. — Эндрю, — начал я, положив ладонь ему на плечо и немного подтолкнув вперед. — Это Даниэла и ее муж Эмилио, они владельцы салона. С Лолой ты уже встречался, а это ее парень Габриэль или Габ, как мы его зовем. Ребята, это Эндрю.
Все четверо помахали, брякнули тихое «привет» и неловко перекинулись парой слов. Эндрю вытер ладони о бедра, поэтому пока никто не успел ничего ляпнуть, чтоб смутить его еще больше, я посмотрел на него, все еще придерживая рукой за спину, и сказал:
— Готов?
Он быстро кивнул.
— Конечно.
Повернувшись к друзьям, которые смотрели на нас и улыбались, я произнес:
— Мы пошли. Словимся позже. Запрете за нами? — я направился к входной двери, отпер ее и придержал для Эндрю.
Дверь еще не успела закрыться, и клянусь, я уловил, как Лола визгливо зашептала, что она делает только в периоды эмоционального возбуждения.
— О, боже мой! Вы видели лицо Спэнсера? — Кто — то что — то забормотал, кто — то засмеялся, но, к счастью, дверь со щелчком закрылась, и больше я ничего не услышал. По воле Господа или благодаря хорошим манерам Эндрю вроде ничего не заметил. Я же мысленно отметил: убить своих так называемых друзей.
Я указал на ведущую к пляжу улицу.
— Сюда.
Пройдя полблока в тишине и немного поболтав о его поездке до моего дома, он проговорил:
— Твои друзья классные.
Я захохотал.
— Обычно они так себя не ведут. Они реально хорошие люди. Большинство считает татуировщиков бандитами, что совсем не так. Эмилио и Даниэла — очень верные друзья, а Лола… чокнутая. Но она моя лучшая подруга. Милая, суровая и чокнутая.
— Мало кто мог бы носить розовые волосы, черно — белое полосатое платье и бирюзовые туфли.
Теперь я ухмылялся.
— Да, мало кто. Она смахивает на девочку из пятидесятых, встретившую панк — рокершу.
Он улыбнулся.
— Правда.
— За углом есть небольшой марокканский чайный дом, — поведал я ему, кивнув вверх по улице. — У них отличные завтраки. Ты ел?
— Несколько часов назад.
Господи, было воскресенье, десять часов утра.
— Ты давно встал?
— Уже успел сходить в зал.
Я покачал головой.
— Тогда аппетит должен был появиться.
— Никогда не пробовал ничего марокканского. На завтрак, конечно.
Я открыл дверь в кафе и поймал себя на том, что улыбался ему.
— Тогда сегодня у тебя первый раз.
Внутренний интерьер кафе — сочетание оранжевого, пурпурного и красного. Здесь пахло специями и лимоном. Столы из темного дерева были низкими, а скамьи устелены подушками, и я был благодарен, что мой любимый столик пустовал. Располагался он в углу возле окна, в которое проникал солнечный свет.
Я уселся и ждал того же от Эндрю. Он устроился напротив меня, оглядываясь вокруг и улыбаясь.
— Люблю это место, — признался я ему. — А этот стол? Если б можно было принеси книгу и весь день получать чай, я бы никогда не ушел. Особенно зимой, когда солнце проникает в окно.
Он улыбнулся, в уголках глаз появились морщинки, и опять меня поразило, какой же он красавец. Коротко постриженные волосы песочного цвета были зачесаны на бок, но все равно немного взъерошены. Он был чисто выбрит и пах невероятно хорошо: мылом, дезодорантом и мужчиной. Он был такой весь из себя американский мальчик — аккуратист, знавший все на свете. Я постарался представить его в одежде примерно моего стиля или в чем — то ином, нежели чем в свитере с ромбиками и классических брюках, но не преуспел. Ему все это очень шло. Если бы существовал журнал под названием «Сексуальные ботаники», он был бы на обложке.
Хозяйка, пожилая женщина по имени Зинеб, подошла к нам и сверкнула улыбкой.
— Спэнсер, давно не виделись.
— Знаю! Был занят на неделе, — сообщил я ей. — Но мой друг никогда не пробовал ничего марокканского. Как считаете, с чего ему начать?
— С хобз бчехмы с бараниной и перцем, — ответила она. — Приготовлены сегодня утром, и мсемен, твой любимый.
Я усмехнулся.
— Как всегда. Пожалуйста, с медово — инжирным вареньем.
Она закатила глаза.
— Разумеется. Чай?
— Для меня — да, пожалуйста. — Я махнул рукой на Эндрю, изумленно смотревшего на меня. — И латте с двухпроцентным молоком, без сахара и сиропа. Спасибо. — Я сделал для него заказ ровно так, как ему нравилось.
