В кратком предисловии к своей книге, содержащей отчет об этих раскопках, которую он опубликовал в соавторстве с Гриффитом, Невилл писал: «Читатель заметит, что наши мнения относительно датировки предметов, обнаруженных в некрополе Тель эль-Иахудии, расходятся. Каждый из нас полностью отвечает за позицию, которой он придерживается и которую мы представляем на суд читателей». Так завершается его предисловие.
И расхождение мнений действительно оказалось очень значительным. Всего через двадцать страниц после только что цитированных высказываний Гриффит таким образом описал тот же самый некрополь в пустыне: «Здесь находятся тела в гробах, сделанных из раскрашенной керамики, которые лежат на поверхности естественных или искусственных базальтовых блоков или прям0;~. на песке пустыни. Вокруг каждого гроба, который з%* щищен примитивной аркой (из кирпичей), разложено определенное количество глиняной и бронзовой утвари, после чего все погребение было засыпано слоем камней и песка толщиной почти в два фута». Эти груды свобод-. но наваленных базальтовых блоков создавали небольшой могильный курган.
«Гробов много, и они лежат рядами, параллельно друг другу. Мы обнаружили, что в древние времена они подвергались грабежу, и почти все гробы взрослых оказались открытыми и расхищенными. С другой стороны, детские мо-гнлы оказались нетронутыми: воры хорошо знали, что они не содержат ничего ценного. В одной из них были найдены два глиняных скарабея, носящих имя Рамвеса III и являющихся, таким образом, самым убедительным доводом для уточнения датировки этого могильного кургана».
В одной из могил были найдены два скарабея, «оправленных в серебро и золото». «На одном из них было грубо высечено имя Сетнехта (отцд Рамзеса III)». Другой скарабей носил имя Рамзеса VI, одного из ближайших преемников Рамзеса III. Гриффит описал содержимое отдельных могил и обнаруженные в них вазы, кувшины и бутыли различных форм, а также бронзовые сосуды. В детских могилах, кроме скарабеев, находились стеклянные ожерелья и глазурованная керамика. В двух могилах, которые были описаны.последними, на керамике были обнаружены несколько знаков, похожих на буквы М и.С. Они были нанесены на вазу перед ее обжигом. Но никаких выводов из этого сделано не было, так как Гриффит написал: «Предметы в обеих этих могилах принадлежат той же эпохе, что и все прочие, т. е. к эпохе XX Династии». Свой отчет он завершил следующими словами:
«Общий итог раскопок в этих могильных курганах продемонстрировал, что они принадлежат к эпохе XX династии», точнее середине этой эпохи. «Из семи первых курганов ни один не оказался более поздним или более ранним, а обнаруженные скарабеи с именами Рамзеса III и Рамзеса VI, вкупе с тем обстоятельством, что наиболее поразительный образец керамики, так называемая «ложная амфора», обнаружен также на росписях в могиле Рамзеса III,указывают на точную дату».
В могиле Рамзеса III, которая находится на расстоянии более трехсот миль, в Фивах, в Долине Царей, на стенах были нарисованы очень похожие амфоры (кувшины с двумя ручками и очень узким горлом). Но Невилл заявил, что кипрский керамический сосуд, обнаруженный в могильных курганах пустынного некрополя, безошибочно указывает на позднюю датировку этих захоронении, и он при этом ссылался на тот факт, что Флиндерс Петри «уже обнаружил подобные экземпляры в Небеше», греческом военном поселении в Дельте, которое находится на расстоянии одного дня пути от Деффене (Дафны)./ Греки впервые поселились в Египте в седьмой веке.
Гриффит также писал: «В тот период, когда был построен царский зал (Рамзеса 111), в городе (на месте Тель эль-Иахудии) должно было находиться немало зажиточных людей, которые могли себе позволить достойное захоронение в этих курганах». Зал фаянсовых дисков, описанный ранее, относился к тому же времени, что и кладбище.
Теперь мы снова перед той же проблемой – как в связи с кладбищем, так и в связи с залом. Датируются ли эти могилы временем Рамэеса III, т. е. двенадцатым веком до нашей эры, как уверенно заявил Гриффит^ Или эти могилы принадлежат греческой, а может даже римской эпохе, как не менее уверенно заявил Невилл?
Между эпохой Рамзеса III и временем первых греческих *юселении в Египте прошло более пяти ^ столетий; но Невнлл, сравнивая росписи на гробах в могильных курганах с росписями греческой и римской эпох, имел в виду время, когда греческое влияние в Египте уже сильно возросло, т. е. четвертый век, или даже эпоху Птолемеев, которая началась после смерти Александра в 323 г. до н. э. н продолжилась до первого века до н. э., когда во времена Помпея н Клеопатры она сменилась римской оккупацией.и соответственно римским влиянием.
Несомненно, мы вновь сталкиваемся с одной и той же проблемой. Обитатели этих могил жили или при Рамзесе III в первой половине двенадцатого века, как свидетельствуют скарабеи этого фараона и его отца, а также амфоры, или они жили в четвертом веке или даже позже: разрыв составляет по меньшей мере восемь столетий.
Весьма странно, что в одних н тех же обстоятельствах археологи вторично сталкиваются с одной н той же дилеммой. И это были не любители, не новички, легкомысленные и задиристые. В анналах франко-швейцарской археологии имя Невилла одно из известнейших. А имя Фрэнсиса Гриффита стало одним из ярчайших в созвездии британских египтологов. Они поставили проблему возраста этих могильных курганов перед читателями, но на каком основании должен решать читатель, если в руках у археологов, которые вели раскопки, изучали все на месте и описали свои находки, были все данные? Совершенно очевидно, что имелись основания для датировки временем Рамэеса III, т. е. двенадцатым веком. Но столь же очевидно, что были основания и для датировки греческим периодом1.
Проблема не решена. Вместо того, чтобы искать в атом некрополе разгадку греческих букв на изразцах Рам-зеса III, мы получаем всего-навсего головоломку, которую задают читателям в одной и той же книге два археолога, отстаивающие противоположные позиции.
Египетский данник Арсы, чужеземца
Поскольку имеются два аналогичных и сбиваю-^ щих с толку вывода исследователей в отношении датировки фарфоровых изразцов из дворца Рамзеса III в Тель эль-Иахудни и могильных курганов на ближайшем кладбище, следующим верным шагом должно было бы стать обращение к текстам, которые сохранились от эпохи этого фараона. Он оставил пространные надписи, выбитые в камне, сопровождавшиеся рисунками на барельефах, на стенах своего погребального храма в Мединет-Абу в Западных Фи* вах. В них рассказывается прежде всего о его военных подвигах. Он оставил также тексты на папирусе. Самый длинный из них имеется на так называемом папирусе Хар-риса, который ныне находится в Британском музее – это самый длинный из существующих папирусов. Это поистине
величественный документ, вовсе не переписанная копия, имеющий 133 Фута в длину и 16,5 дюймов в высоту и включающий 11/ колонок иератического текста, или плавного письма, которое использовалось главным образом для религиозных текстов1. Этот документ является своего рода завещанием царя и выражением его последней воли. Было также высказано предположение, что он был составлен от имени Рамэеса III его сыном и преемником, хотя и не первенцем, известным современным историкам как Рамзес IV2. О царе, хотя повествование и ведется от первого лица, говорится так же, как о «боге» – обращение, принятое по отношению к умершему царю, хотя нам известны случаи, когда о царствующем монархе говорили как о «боге». Этот папирус превозносит дары Рамзеса III, сделанные храму Амона-Ре, Мут и Хэнсу, фиванской триады, а также храмам Тога в Гермополисе, Осириса – в Абидосе, Сутеха – в Омбосе, Птаха – в Мемфисе, Гора – в Атрибе, Ре – в Гелиополе и во многих других святилищах, некоторые из которых также были выстроены по его распоряжению. Его щедрость описывалась в мельчайших деталях, и таким образом гарантировалась благосклонность богов и могущественного жреческого клана. Текст написан разными почерками и заключается обзором прошедших времен, предшествующих Рамзесу III и Сетнахту, который избрал его своим преемником. Подчеркивается, что царь обеспечил безопасность своих земель. И пехота, и колесницы, и наемники ныне бездействуют, потому что царь победил всех своих врагов и принес мир на свою землю, засадил деревьями долину Нила, привез мирру с «большого моря с опрокинутой водой» (мы установим, что это Мертвое море), доставил медь из «Атики» на кораблях этой страны (н об этом пока не установленном месте мы поговорим позже) и превратил Египет в восхитительный край: «Я добился, чтобы любая египетская женщина свободно ходила в любом месте и чтобы к ней не приставали на дорогах».'Свиток заканчивается приказом и призывом, обращенным ко всем государственным лицам и военачальникам, проявить полную лояльность по отношению к его сыну и наследнику Рамзе-су!У.
