Вот и с этим стариканом я стал действовать точно так же. Достал аптечку, разложил инструменты, начал его осматривать оттягивая веки и крутя нос и уши, явно прикидывая, какую именно хирургическую железяку к нему применить. И все это абсолютно безучастно, привычно.
Пленник снова заорал, чтобы я его не убивал и не забирал его душу, после чего у нас все-таки началась конструктивная беседа.
Мда, чудны дела твои, Господи. Старикан ничего не слышал ни про Мали, ни про Африку, он не только не знал, в какой стороне находится Бамако, но даже не представлял, что это название города, а не животного или болезни. Про туарегов тоже ничего не слышал. Сильно офигев, продолжил допрос. По словам пленника, вокруг нас не Африка, а материк Черный Исток, здоровенные чернокожие это не негры, а орки или урук-хай, как они себя сами называют. К северу живут люди, а тут хозяйничают орки. А еще пленник является главным шаманом племени, куча трупов за шатрами — это его ученики. Они проводили какой-то ритуал с применением артефактов (понять бы еще, что это такое), в ходе ритуала что-то пошло не так, и его вырубило, когда очнулся, увидел меня, любимого, в каске и черных тактических очках. И принял меня за духа пустыни, настолько необычно для местных я выглядел. Понять бы еще, что это за такие артефакты, да еще и древние.
Магия, артефакты, ритуалы, что за дурдом! Это у меня взрывом мозги отшибло, и я сейчас лежу на койке в помещении с мягкими стенами в смирительной рубашке? Нет, не может быть, уж слишком все реалистично и болезненно там, где и должно быть больно.
Обрадовало то, что по словам пленника воинов его племени не было поблизости, мы сейчас внутри их территории, тут соседи не нападут, охрана не нужна. Да и не станет никто нападать на группу шаманов, убежденно сказал дед. Тут я громко хмыкнул.
Относительно происходящего вокруг дедок знал много, но совсем не то, что мне нужно. Меня не интересовали взаимоотношения с соседними дикарскими племенами, куда больше заботил вопрос, как добраться до более-менее цивилизованных краев. То, что здесь одинокого путника схарчат без соли и без лука, было и так очевидно. Старикан единственно смог подсказать, что, если двигаться на север, через полсотни лиг можно попасть к людям, что сейчас воюют с племенами орков. Но уж лучше война, на которой хирург всегда найдет свой хлеб, чем эти чингачгуки. И что это за лиги такие, как они соотносятся с привычными мне километрами и милями? А еще моему пленнику была очевидно незнакома концепция огнестрельного оружия. Он совершенно не воспринимал мои автомат и пистолет в качестве оружия, но опасливо косился на Ка-Бар в ножнах слева у меня на груди. И еще опасливее косился на блестящие медицинские инструменты в аптечке, которую я убрал, как только спектакль сработал.
В шатре нашлась довольно качественно сделанная карта, совершенно не вязавшаяся с откровенно примитивным видом шаманствующей публики. На ней старикан достаточно точно указал наше местоположение и ориентиры вокруг, границы владений своего племени, а также условную границу с людьми.
Я сел на вытащенный из шатра табурет и начал соображать, что и как делать дальше. Если старикан не соврал, меня занесло в другой мир. Показанную деду фигурка бронзового бибизяна, что я вертел в руках перед нападением на машину, он назвал шаманским артефактом для перехода из мира в мир, сделал этот артефакт его коллега, что исчез лет шесть назад. Судя по всему, коллега попал в Мали в самый разгар восстания туарегов, где и был убит, раз не вернулся и никак себя не проявил в Африке. Проводимый шаманами ритуал, судя по всему, наложился на смерть Берта, которая активировала артефакт (несколько капель его крови так и застыли на фигурке), в результате чего машину со мной перебросило сюда. Впрочем, дед мог и соврать, а может просто докурился до пустынных духов и розовых слонов. Так или иначе, надо с этого места убираться, либо придут соплеменники дедули, либо еще кто-то столь же плотоядный, и мне хана. Пока я размышлял, старый шаман начал кривляться, что-то бормотать и строить из пальцев загадочные фигурки. Вдруг с резким криком он выбросил руки в мою сторону, тут же какая-то сила сдавила меня со всех сторон и вздернула с табурета на ноги.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Вот ты и попался, дух пустыни! — радостно заголосил шаман.
Я попробовал двинуть руками и ногами, ощущение было будто меня завернули в резину. Руки и ноги можно было двигать, но их тут же прижимало обратно.
Шаман с довольной мордой отполз к ближайшему торчащему из земли копью, раскачал и выдернул его, потом начал перепиливать армированную пластиковую ленту наручников о лезвие наконечника. Вскоре лента сдалась, дедок перехватил двумя руками копье и начал перепиливать пластиковую ленту на ногах. Сейчас он допилит и этим же самым копьем выпустит мне кишки, промелькнула мысль. Фигушки, решил я, правая рука расстегнула клапан кобуры и достала пистолет. Что любопытно, мешающая мне двигаться сила действовала только на мое тело, но не на одежду и не на оружие, когда меня подняло на ноги, автомат соскользнул вперед и повис стволом вниз на груди, останься он висеть сбоку, достать пистолет было бы затруднительно. Аккуратно подтянул руку к поясу и направил ствол на шамана. В этот момент пластиковая стяжка наручников на ногах деда лопнула, он довольно крякнул и рванул с копьем наперевес ко мне. Грохнули выстрелы, третья пуля попала ему в левое плечо, дед удивленно замер, при этом сжимающая меня сила заметно ослабла, я подтянул пистолет к груди, перехватил двумя руками и толчком от себя вывел на линию прицеливания. Вторая пуля пришлась старому шаману в грудь. Третью я всадил ему в голову для контроля, хотя это уже было явно не нужно. Полуоболочечные экспансивные пули при попадании в область сердца обычно убивают наповал.
Вот тебе и магия, попробуй не поверить в такую эффективную демонстрацию.
А сейчас надо срочно драть из этого места когти, только предварительно перетрясти его на предмет материальных ценностей.
[1] стандартный магазин вмещает 30 патронов, но при полной зарядке сильно возрастает риск перекоса патрона при подаче из полного магазина, поэтому в воюющих частях больше 28 не заряжают.
Глава 2
После обыска трупов шаманов и их шатров набрался небольшой мешок всякого ценного, несколько десятков золотых и серебряных монет непонятного номинала, браслеты и перстни с камнями и без. Причем несколько перстней и один браслет, что хранились в явно принадлежавшей ныне покойному пленнику шкатулке, очень не хотелось брать в руки, в голове прям сигнал «опасность» зазвенел. Отложил их в сторону, потом разберусь. Также в мешок отправилась золотая и серебряная утварь, как очевидно столовая, так и явно культового назначения.
Найденная еда восторга не вызвала. Ну его нафиг, устраивать особо бесчеловечные эксперименты в области кулинарии, в машине армейских рационов на три дня на шесть человек, мне одному этого почти на месяц хватит. Хоть и гадость несусветная, эти армейские сухпайки, зато точно не отравишься.
При внимательном осмотре лагеря чуть в стороне от него обнаружил три трупа явно принесенных в жертву людей, именно людей, выраженных европеоидов. Принесенных в жертву потому, что у них у всех были вскрыты грудные клетки и животы, а внутренние органы затейливо разложены вокруг тел в особом порядке, у одного еще и головы не хватало, видать, ее и насадили на кол в лагере. Странно, что падальщики еще не озаботились трупами, даже мух не было, хотя степь вокруг кишела насекомой жизнью. Тоже магия?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Видел я подобное на фотографиях, когда нас по прибытии в Африку знакомили с милыми местными обычаями. От места жертвоприношения так и тянуло какой-то потусторонней гадостью, очень не хотелось подходить. Да и не буду, лишнее это. Лучше транспортом озабочусь.
Лошадки оказались чем-то средним между пони и лошадью, крепкие, широкие, явно очень выносливые. Седла, попоны и прочая упряжь для них были свалены под небольшим навесом из той же ткани, что и шатры лагеря, чуть в стороне. Подошел к ближайшей лошади, предложил ей на выбор несколько прихваченных из лагеря корнеплодов разного вида, от пары она с фырканьем отвернулась, зато третий схрумкала с большим удовольствием. Тут же выбросил то, от чего отказалась коняга и пошел с оставшимися продуктами сельского хозяйства налаживать дружбу и сотрудничество с остальными членами табуна. Еще через несколько минут я уже вовсю опытным путем разбирался с седлами.
