— Позови Артура, Элена. — Он так говорил моё имя, что от этого я ненавидела его ещё больше, хотя, казалось бы, больше уже невозможно. Презрительно, деля его на слоги, и выплёвывая изо рта, как что-то совершенно невкусное.
Бес наконец-то разжал пальцы, а я отошла в сторону, чтобы позвонить Полине. Артур Холл вернулся месяц назад в день рождения своего сына. Мне неизвестно, что произошло у них всех, но он был в заключении. По какой-то причине его отпустили. Их всех отпускают, и все они остаются безнаказанными. Я общалась с ним всего один раз, как только он приехал. Артур лишь задал несколько вопросов о Бесе, и с тех пор принимал меня за невидимку. Вечно хмурый, особенно когда приходил сюда, в палату. Он сжимал челюсти так сильно, что это было видно. Иногда мне казалось, что рано или поздно зубы раскрошатся друг о друга. Артур подолгу молчал, а затем уходил. Не знаю, что именно он испытывал в этот момент, но это было похоже на боль. Так, словно ему самому было плохо оттого, что происходит с его другом. Но это ведь просто иллюзия. Такие как он, никогда и никого не жалеют, они не умеют любить, и рано или поздно Полина поймёт это.
— Да, Элена. Что-то случилось? — Я слышала на заднем фоне как кряхтит маленький Стив, и невольно улыбнулась. Малыш не мог не влюблять в себя всех женщин в округе. Своими пухлыми щёчками и сладким запахом макушки он мог свести с ума любую, и глядя на него я иногда думала о том, что хотела бы стать матерью. Если только я когда-нибудь научусь жить нормальной жизнью.
— Стивен очнулся. — В трубке повисла тишина, буквально на несколько секунд, а затем послышались короткие гудки.
После этих слов Бес сорвал провода, ведущие к аппарату, и попытался встать. Только первый шаг дался ему легко, а затем ноги подогнулись, и мужчина рухнул на колени. Я бросилась к нему. Не думала в тот момент, кто передо мной, просто поддалась инстинктам помочь и защитить. Это инстинкты любого врача, так я успокаивала себя позже, когда винила за то, что попыталась подать ему руку помощи. Упала рядом, больно отбивая коленки, и попыталась помочь подняться, а он вцепился пальцами в моё горло. Они не были такими сильными, как когда он держал меня за руку, и я бы с лёгкостью могла вырваться, но в этот момент словно оцепенела.
— Никогда. Не смей. Меня. Жалеть. Поняла?! — Он рявкнул мне это в лицо, глядя вроде и на меня, и сквозь меня одновременно. Бес ничего не видел, но словно чуял всё вокруг, знал куда протянуть руку, и куда повернуть слепой взгляд.
Я сбросила его руку, и молча отошла в сторону. Хотелось послать его к чёрту, но ещё рано срывать маски. Сейчас я лишь напуганная сиделка, и я не хочу ему зла.
— Стив! — Полина влетела в комнату, и, как и я секунду назад, упала перед ним на колени. Порывисто обняла, а затем подхватила под руку.
— Оставь. Я сам. — С ней он говорил совсем по-другому. Мягко, без ненависти и угрозы в голосе. — Тебе нельзя.
Полина отпустила его, и взглянула на меня так, словно искала помощи. Она не знала, что ответить, и мы обе понимали, что он имеет ввиду. Бес думает, что Полина беременна. И девушка понимает, что он ничего не видит по расфокусированному взгляду в сторону. Бес просто не знает, сколько прошло времени, и сейчас Полине придётся нанести самый страшный удар для человека, едва вышедшего из комы. Сказать ему о том, сколько прошло времени.
— Стив. — Он замолчала, не выдержав, всхлипнула, прижимая ладонь ко рту.
— Ты потеряла его? — Бес нахмурился, а лицо исказилось болью и сожалением.
— Нет. Нет. С ним всё в порядке. — Полина взяла его за руку, крепко сжав в своей, и закончила фразу. — Он родился месяц назад. Его зовут Стивен, и с ним всё хорошо. Как и с тобой, теперь.
Глава 4. Бес
Открыл глаза, и сразу долбануло болью по вискам. Острой, резкой, проходящей до самого затылка, и уходящей по позвоночнику. А в голове всё мутно, так, словно алкоголя в венах больше, чем крови. Попытался подняться, и ни черта, ни одного отголоска в конечностях. Ни в руках, ни в ногах, даже глаза не могу открыть. Или мне только так кажется. Потому что чувствую шевеление ресниц, чувствую, как веки поднимаются, а в глазах темнота, полная, кромешная, словно вокруг глубокая ночь без звёзд, или свет выключили. Но на руке припекает след от лучей солнца, и где-то вдалеке слышны голоса и птицы. Напряг память, чтобы понять, что вообще со мной происходит, и кадры замелькали, принося адскую боль в голове, разрывая мозг на осколки. Медленно вспоминал про газету, которую в уличном кафе вместе с кофе утром захватил, как увидел там довольную рожу Дэвида, и пазл кусок за кусочком начал складываться воедино. Как звонил ему помню, а потом люди Шамиля меня взяли. Настолько отвлёкся, что допустил главную ошибку — эмоции. Окунулся с головой в ярость, не только на бывшего друга, но и на самого себя. За то, что обвёл меня вокруг пальца, а я повёлся, как маленький мальчик, верящий в идеалы мира. Потом несколько месяцев плена. Снова. День за днём в маленькой клетке, под палящим солнцем, глядя на то, как умирают твои «братья», и молиться, чтобы Каримов не нашёл последнего. Но он нашёл. Элайза, сука, сдала Артёма, а собственному отцу всадила пулю в лоб, после чего отправилась вслед. Но самым большим ударом был момент, когда на поляну вытащили Полину. Она мне не нравилась. С самого начала, когда мы встретили её в России, понял, что она может помешать. Не только забрать Мэри, потому что я был уверен, Джон, итак, отдаст свою дочь Артёму. Но с Полиной было другое, он с ней менялся день за днём, становился одержимым и неуправляемым. Она могла неосознанно подставить нас всех. И она бесила меня своим излишним проявлением чувств, своей привязанностью к матери, которой у меня никогда не было, даже тем, что она много болтала. Но в тот день, когда она ворвалась в комнату Чужого, можно сказать безногого, когда я видел, как она выхаживает его, вместе с ним преодолевая первые шаги… В тот момент я даже позавидовал. Без злобы, но чёрт возьми, я никогда никому не был так нужен, как ей был необходим Артём. Они стали друг для друга воздухом, и в тот момент, когда в неё выстрелили, в маленькую, беззащитную, с оленьими глазами, смотрящими на Артура, а не на пулю… В тот миг я сделал шаг в пропасть. Я не смог позволить потерять другу свой воздух. Он заслужил дышать полной грудью, так же, как и она. А я возможно искупал свои грехи, спасая чью-то жизнь, взамен отобранных.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Потом провалился в темноту, резко и безвозвратно. Дальше ни хрена не помню, и как именно очутился здесь, тоже. И хотя чувствую под собой кровать, в которую меня вряд ли бы положил Шамиль, не пытаюсь даже заговорить, или позвать кого-то. Сначала нужно хотя бы попытаться понять, где именно я нахожусь. Это ложь, что те, кто испытывает страх — трусы. Потому что те, кто ничего не боится просто глупцы. Страх помогает нам выжить, из-за него мы становимся более сильными, осторожными, и внимательными. Мой страх заставлял меня молчать. Время шло медленно, чертовски медленно для того, кто не может пошевелить и пальцем, только веки всё так же поднимались, оглядывая вокруг темноту. Было бы даже точнее сказать, что я не ощущал время, не понимал сколько уже прошло, и через несколько часов, или минут, всё же смог пошевелить пальцем, потом несколькими, а затем и всей ладонью. Ровно за секунду до того, как дверь открылась. Легкие шаги скользнули по полу, и остановились очень близко от меня. Кто-то стоял рядом, и я почти не сомневался в том, что это была женщина. Легкий цветочный запах исходил от неё, а позже и послышался тихий голос. Нежный, мягкий, но при этом наполненный горечью так сильно, что стало не по себе. Она что-то шептала себе под нос так тихо, что слов разобрать я не мог. Слышалось, что она что-то делает возле меня, раскрывает какие-то упаковки, а затем снова затихла. Так близко, что был уверен, стоит протянуть руку и я смогу до неё дотронуться. Она стояла рядом достаточно долго. Затем звучно выругалась, от чего стало даже смешно, потому что таким ангельски нежным голосом не могут говорить такие крепкие словечки. Отошла на несколько шагов, затем снова вернулась, но лишь для того, чтобы уйти. Я захватил её запястье прежде, чем успел подумать о правильности этого действия.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
