себя хоронить!» – вопил он и лез из могилы. «А куда ты денешься?» – отвечали разбойники и запихивали его обратно. Но только они его уложат, как он тотчас же выбирался наверх, а ведь мертвый был, ну совершенно мертвый. Наконец мертвеца кое-как затолкали в могилу, и семеро разбойников уселись на него, чтоб не вылез, пока остальные засыпали его камнями. Так его и похоронили. «Теперь-то не выберется», – сказал атаман, и все вернулись в пещеру готовить ужин. Разбойники поели мяса, выпили вина и заснули мертвым сном. Но ночью один из них проснулся. Было тихо, и сквозь вход в пещеру лился лунный свет. А проснулся он оттого, что ему почудился какой-то странный звук: вроде как камнем по камню скребут – совсем негромкий, тихий такой скрежет. Разбойник лежал, не смыкая глаз, и настороженно прислушивался. И тут снова раздался скрежет.
Разбойники, затаив дыхание, смотрели на Джека, и глаза у всех были страшно испуганные.
«Боже мой! – подумал Джек. – А дальше-то что рассказывать?»
Но рассказывать ничего не пришлось, потому что в тишине послышался негромкий звук: как будто скребли камнем по камню.
Разбойники подскочили и завопили от ужаса.
– А потом, – продолжил Джек, – он увидел… Смотрите! Смотрите!
Все как один повернулись в ту сторону, куда показывал Джек, – в угол, где лежал Чучело.
Он медленно поднял свою шишковатую голову и оглядел их глазами-камушками.
Разбойники и их атаман раскрыли рты. Чучело вытянул руки, согнул ноги и встал, а потом шагнул к разбойникам.
Те повскакали с мест и с дикими воплями заметались по зале. Началась кутерьма. Одни падали, другие спотыкались о тех, кто упал, и тоже валились на пол. Кто-то угодил ногой в очаг и раскидал поленья. Огонь погас, и в наступившей темноте разбойники заголосили пуще прежнего. Те, кому удавалось хоть что-то разобрать в потемках, видели огромное шишковатое лицо, которое надвигалось на них из мрака, и начинали метаться еще отчаяннее.
Не прошло и десяти секунд, как разбойники во всю прыть неслись по дороге, не переставая страшно вопить.
Джек стоял у входа в башню и с удовольствием наблюдал, как удирает разбойничья шайка.
– Ну что, хозяин? По-твоему все-таки вышло, – сказал он.
– Надо было только правильно выбрать момент, – гордо отозвался Чучело. – Это самое главное, если хочешь кого-то напугать. Я подождал, пока они расслабятся, потеряют бдительность, а потом выскочил и отлично их напугал. Как раз когда они этого совсем не ожидали. Ну, правда, твоя сказка тоже сыграла свою роль, – добавил он. – Так сказать, настроила их на лирический лад.
– Хм-м… – с сомнением протянул Джек. – Не знаю, но, кажется, надо побыстрее бежать отсюда, пока они не вернулись доедать ужин.
– Поверь мне, мой мальчик, – возразил Чучело, – эти негодяи никогда больше сюда не вернутся. В этом они отличаются от птиц: тех надо пугать каждый день заново, а разбойникам одного раза вполне достаточно.
– Ладно, хозяин. Может, и в этом ты не ошибаешься.
– Конечно, не ошибаюсь! Но знаешь, Джек, не стоило говорить им, что я хозяин этого замка. Это не совсем верно. На самом деле я хозяин Долины Ручьев.
– Долины Ручьев? Где это?
– Далеко. Очень далеко. Но она вся принадлежит мне.
– Правда?
– Правда. И вся земля, и ферма, и колодцы, и ручьи, и фонтаны – все мое.
– Но откуда ты знаешь, что все это твое, хозяин? У тебя есть доказательства?
– Долина Ручьев навсегда запечатлена в моем сердце, Джек! А теперь, когда я отдохнул, нам пора. В путь! Поглядим на мир в лунном свете! Может быть, мы даже встретим родителей того совенка. Слово чести, жду не дождусь, когда смогу их напугать. А еды бери сколько хочешь – разбойникам она теперь не понадобится.
Джек вытащил сумку с едой, которую еще до прихода разбойников спрятал в руинах, и, положив туда на всякий случай еще один пирог и жареного цыпленка, пошел за своим хозяином по дороге, ярко освещенной луной.
* * *
В это время мистер Черкорелли сидел за грубым деревянным столом на кухне деревенского домика, а напротив него сгорбилась старушка и жевала хлеб с сыром.
– Так вы говорите, он был похож на чучело? – уточнил юрист и что-то записал.
– Да-да, сэр, страшное чудовище! Выскочило из кустов да как бросится на меня! Ужас! Я уж думала, пришел мой смертный час! И так он меня напугал, что я корзинку-то уронила и все свои продукты рассыпала: и хлеб, и сыр… Но, слава богу, ехал мимо юный мистер Баффолони со своими друзьями и прогнал страшилище.
– Вы, случайно, не запомнили, куда этот бандит, похожий на чучело, направился?
– А как же? Заметила! К горам он пошел. Не удивлюсь, если он там не один, а с шайкой грабителей.
– Без сомнения. Вы говорите, он один был?
– Нет, сэр. С ним еще мальчик. И тоже на негодяя похож. Поди, иностранец!
– Так, значит, мальчик… – проговорил юрист, снова что-то пометив у себя в бумагах. – Спасибо. Вы дали нам ценные сведения. И кстати, – сказал он, потому что целый день ничего не ел, – славный у вас сыр…
– Еще бы! – ответила старушка и убрала сыр подальше. – Очень вкусный. Хороший сыр.
Мистер Черкорелли вздохнул и поднялся:
– Если вы еще что-нибудь узнаете об этом страшном бандите, обязательно сообщите мне. Мистер Баффолони пообещал крупное вознаграждение. Доброй вам ночи.
Глава четвертая. Бродячие актеры
Чучело и его слуга хорошо выспались под живой изгородью, и теперь, когда наступило яркое солнечное утро, они проснулись.
– Вот это жизнь, Джек! – радостно объявил Чучело. – Что может быть лучше, чем выспаться на свежем воздухе, когда впереди нас ждет большая дорога и приключения за каждым поворотом?
– Не знаю, хозяин… Ты-то привык жить на свежем воздухе, – возразил Джек, вытаскивая из волос листочки, – но я люблю спать в кровати. Я так давно не видел нормальной постели, что уже не помню, кладут ли снизу простыню, а сверху одеяло или наоборот.
– Пойду поздороваюсь с коллегой, – сказал Чучело.
Они проснулись недалеко от перекрестка, на котором стоял указатель. Куда указывали его четыре стрелки, разобрать было невозможно, потому что за долгие годы от дождя и солнца надписи совсем стерлись.
Чучело подошел к указателю и вежливо его поприветствовал. Указатель ничего не ответил.
Джек не следил за Чучелом, потому что был занят: отрезав складным ножом ломтик холодного мяса, он пристраивал его между двумя кусками хлеба. И тут до него донесся громкий
