— Хотите сказать, что это еще один мифологический зверь? — хихикнула она.
— Именно, — широко улыбнулся Наиль, а Ролли поправил съехавшую на правый бок шляпу в виде клюва. Он тоже выбрал для карнавального костюма мифологическое животное, птицу, похожую на феникса, но другой расцветки, и смотрелся в своем облачении ужасно нелепо. Наиль изображал из себя ежа-переростка, иголки костюма были тряпично-проволочными и успели уже изрядно примяться о толпу.
— Ну, куда дальше? — вкрадчиво спросил Наиль, оглядываясь на отставшую сестру, которая застряла посреди улицы, встретив старых подружек. Подружки, одна — явно местная, со сложной высокой прической, украшенной шелковыми платками, одетая в роскошное платье в виде старинной шамальской вазы, а вторая — веселая курносая и рыжая элезианка в костюме воздушного пирожного, весело трещали и хватали Ильнару за забавные цветные косички. Юлька маскарадного костюма не имела: ей было хорошо и так.
— Кто-то уже месяц обещает показать мне старые сады эмира, — улыбнулась она. — А у него то лекция, то зачет, то долги сдавать.
— Ну так этот чертов нигиец меня совершенно затерроризировал, — воскликнул Наиль, темпераментно взмахнув руками. — Третий раз уже заворачивает!
— А я тебе говорила — надо было на лекции ходить, а не жеребца нового по степям гонять, — вмешалась Ильнара. — А у тебя, как у всех шаамов — коня увидел, мозги отключились.
— Юля, ты бы видела, какой это скакун, — в сотый раз завел свою песню Наиль. Несколько месяцев назад отец подарил ему на день рождения рувабийского жеребца, мечту любого шаама, и парень вспомнил об учебе, только когда на горизонте замаячили экзамены.
Наиль и его сестра Ильнара учились в Самандангском университете, он — на факультете горного дела, планируя после выпуска войти в отцовский бизнес на золотых приисках, Ильнара — на биологическом. Юлька была вольной слушательницей располагавшейся на территории университета школы Джмар. Поступить в качестве полноценной студентки она не могла, там требовалось сдавать серьезные экзамены на базе школьной учебной программы, принятой в большинстве земель Ар Соль, но Шандр смог договориться с руководством, чтобы она посещала все занятия, начиная с первого курса, без сдачи экзаменов, но и без права получения диплома.
Они оба — и Шандр, и Хэйген советовали ей выбрать Объединенную школу Стихий в Шеннон Аре, убеждая ее, что именно там ее не такой уж странный для Ар Соль дар будет развит наиболее правильным образом, но она не смогла там находиться. Шандр показывал ей и столицу, и маленькие городки, но она, пробыв под темным небом со странным тусклым светом чуть больше часа, начинала засыпать. Подлунный мир оказался экзотичным и оригинальным, но очень уж угнетающим. Наверно, чтобы тут существовать, надо родиться под этим странным небом. В итоге они сошлись на шамальской школе Джмар, второй по величине и популярности в Ар Соль. Юльке очень понравилась Рузанна, напомнив большой европейский город, но столицу забраковал Хэйген. На ее возмущенный вопрос, почему, он ответил коротко: "так сказала Ширин". Юлька вспомнила изящную темноволосую женщину — летучую мышь, которая как-то мельком появилась в штабе Пауков, так же мельком кинула на нее взгляд, подняла брови, улыбнулась и подхватив Шандра под локоть, принялась с заговорщицким видом что-то шептать ему на ухо. Юльке стало мучительно любопытно, но подслушать не получилось — они быстро покинули его кабинет, оставив Юльку наедине с книгами, картами и коллекцией оружия.
Учебные периоды школы Джмар и университета не совпадали: университет заканчивал семестр, а школа его только начинала. Юльке неожиданно понравилось: учителя объясняли теорию простым и понятным языком, лекции шли одна интереснее другой, на практических занятиях она справлялась не хуже официальных студентов. Понравилось ей и житье в столице Ар Шамаля Саманданге. Юлька ожидала увидеть большой и современный город, наподобие Рузанны или Кархи, но Саманданг поразил ее воображение: небольшой и уютный, старинный, идеально отреставрированный, выстроенный из местного охряно-желтого песчаника, он был пестрый, как восточный ковер, с узенькими улочками, роскошными патио за глухими белеными стенами, четырьмя восточными базарами, по числу старинных ворот, пятью дворцами эмиров, по числу земель Шамаля, и двумя великолепными садами, расположенными на противоположных концах города, обнесенного крепостной стеной. Стена, конечно, имела теперь чисто историческое значение, но по ней, как встарь, можно было обойти город, стартовав из башни ворот Канела, пройдя через ворота Асан, Бахри и Джуджит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Юлька, дитя севера, приходила в неистовый восторг от восточного колорита. Ее не мучила даже жара, которая в этом городе тысячи и одной ночи переносилась на удивление легко. Помогали, конечно же, давние находки старой и мудрой цивилизации: умелое охлаждение внутренних помещений, для которого использовались все те же аэры, по сути — аккумуляторы, заряжаемые на подстанциях под теми же куполами. Промышленные купола Саманданга находились на северо-западе от крепостной стены и удивительно гармонично дополняли пейзаж — нежно-золотистые и розовые пузыри впитывали солнечный свет, а ночью сияли, как маленькие солнышки. Сложная и совершенная система сбора воды вкупе с глубокими артезианскими скважинами позволяла жителям не испытывать проблем с засушливым климатом и выращивать сады как внутри города, так и на крышах домов. Все предметы роскоши Ар Соль были родом из Ар Шамаля — благороднейшие узорчатые шелка, удивительные изделия из стекла и хрусталя, тончайшая кожа, совершенное холодное оружие, уникальные ювелирные изделия, причудливые духи, резная мебель виртуознейших мастеров. Больше всего Юльку восхищали сады: даже в зеленом, цветущем Элласаре не видела она такое количество разных сортов роз, ирисов, жасмина и миндаля, олеандра, пионов и гортензий, столь гармонично проложенных дорожек, ручьев, прудов с золотыми рыбками, фонтанов и каскадов. Благоухание, шум воды, галереи и ажурные беседки, создающие тень и прохладу — все здесь вызывало наслаждение.
Народ здесь был такой же горячий, как и климат. Вспыльчивые темпераментные шаамы, дети степей, а к югу — и пустынь, даже несмотря на отсутствие Нигейра, почитали его больше остальных Вечных, а добрый скакун местной породы всегда был предпочтительнее самой скоростной виммы. Вимма была чем-то обыденным, бытовым и приземленным, а вот конь… конь — это искусство, так же, как и традиционный шамальский клинок. Мужчина, не носящий на поясе даже простого кинжала, считался человеком второго сорта. Не все владели оружием в совершенстве, но знать хотя бы несколько приемов и уметь сразиться в дружеском поединке обязан был каждый шаам.
Здесь она тоже освоилась на удивление быстро. Шандр предлагал снять ей небольшой дом в любой части города, но она прикинула, сколько это может стоить, и гордо отказалась. Общежитие школы ее вполне устроило. Оно было организовано так же, как и все внутренние пространства в восточном городе: за толстой глухой стеной лежал просторный, засаженный апельсиновыми деревьями патио, в центре которого располагался глубокий бассейн с фонтаном, вокруг него шла трехъярусная галерея, из которой вели двери в маленькие студенческие комнатки, окна которых выходили в окружавший школу сад и на оживленную торговую площадь. Комнатки были крохотные, зато личные, и туалет с душем, как и маленькая прихожая, полагался один на две комнаты. Ильнара была Юлькиной соседкой по комнате: несмотря на хороший достаток, ее родители считали, что брату и сестре полезно будет пожить в небогатой, но такой веселой студенческой среде.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Юльку удивляло, насколько легко она здесь заводит друзей и поклонников. Особенно льстило неожиданное внимание мужчин. Она глядела на себя в зеркало и диву давалась, насколько здешнее житье-бытье меняет ее внешность. Волосы стали густыми, пышными и вьющимися, появилась какая-то задорная, пикантная рыжинка, а лицо покрылось нежным золотистым загаром, на фоне которого серые глаза казались огромными и яркими. Теперь она не стеснялась подчеркивать тонкую талию и красивую грудь, а уж местные яркие ткани и украшения и вовсе доставляли ей массу удовольствия.
