— Не знаю, Валера. Не знаю. Придумай что-нибудь, — остановился толстяк, видимо устав нарезать круги по комнате, — А чтобы лучше думалось, у меня для тебя есть двухнедельная путевка в дом отдыха Союза Кинематографистов.
— А дом отдыха где? В Подмосковье? — поинтересовался я.
— Почему сразу в Подмосковье? — озадачился главреж, — Я говорю о доме отдыха на берегу Чёрного моря, в Пицунде. Нет, если ты хочешь, то можно и в Подмосковье путёвку организовать, ну или в Ленинградскую область. Грибочки пособираешь, лесным воздухом подышишь.
Надо же, как всё серьёзно. Насколько я знаю, отдых у моря для многих советских людей верх мечтаний, а уж путёвка в санаторий или дом отдыха в летнее время — это и вовсе высший пилотаж.
Так-то вполне понятно, что главреж пытается меня купить, и ничего плохого я в этом не вижу. Более того, я даже не против куда-нибудь съездить отдохнуть. Знатьбы ещё, где у нас эта самая Пицунда находится, а то с географией у меня в школе не сложилось, а Черноморское побережье, которое я в детстве посетил с отцом, было Турецким.
С другой стороны, море — это хорошо, но если дом отдыха ведомственный, то значит и отдыхающие в нём не кто попало, а люди, так или иначе имеющие отношение к отечественному кинематографу и, скорее всего, семейные. По крайней мере, я себе с трудом представляю, чтобы кто-то из супругов отпустил свою вторую половину в одиночку на море в бархатный сезон. Стало быть, на месте компанию мне найти будет сложно. Спрашивается: что я буду делать один целых две недели на море? Днём валяться на пляже, а по вечерам мыкаться от одной компашки к другой?
— Нет, ёлки и берёзки можно и дома посчитать, так что я за отдых на море. Когда ехать? Да, кстати, а можно путёвку на двоих? — забросил я пробный шар. — Если что, то готов оплатить всю стоимости.
Дмитрий Николаевич тяжело вздохнул, подошёл к своему столу, вынул из ящика какие-то бумаги и протянул их мне:
— Заехать тебе… вернее, вам, нужно в эту пятницу, — заявил он, — Держи. Приятного отдыха. А с деньгами… Путёвка профкомовская, так что тридцати процентов вполне достаточно.
Я взял путёвку в руки и увидел, что она выписана на моё имя. Более того, она была на два лица. У меня, конечно, есть несколько версий, как такое оказалось возможно, но хотелось бы узнать подробности.
— Дмитрий Николаевич, Вы ничего мне объяснить не хотите? — помахал я листком бумаги, — Не свою ли Вы мне сейчас путевку отдали? А как же сами? Тем более, если я всё правильно понимаю, то Вы планировали ехать с Ниной Рудольфовной, — с трудом выговорил я отчество супруги режиссёра, милой женщины бальзаковского возраста, с которой познакомился в Доме Кино на премьере короткометражки.
— Не бери в голову, — отмахнулся главреж, — Сам видишь, какая запарка — один фильм сдавать нужно и сразу за другой браться. Не до отпуска сейчас. И потом, я ведь не знал зимой, когда на путевку подписывался, что с тобой познакомлюсь, и раз в месяц буду по короткометражке снимать.
Угу, значит, всё-таки своим отдыхом на курорте пожертвовал, а мои данные, скорее всего уже в профкоме вписали по его просьбе.
— Семью бы отправили на отдых. Что Нина Рудольфовна скажет? — заметил я, ещё раз глянул на путевку и, отсчитав червонцами половину стоимости, протянул деньги Дмитрию Николаевичу.
Я, конечно, мог отдать всю сумму и даже сверху приплатить, но не думаю, что главреж её бы взял. Так что, какой смысл из-за этого спорить?
— В больнице Ниночка лежит. Не до курортов ей сейчас. Кстати, она была всеми руками «За», чтобы тебе путёвку отдать. Мы вчера с ней в больнице этот вопрос обсудили, — объяснил режиссёр и, принимая деньги, спросил, — Уверен, что они тебе на море не понадобятся?
— Не люблю ходить в должниках, — парировал я, — А что с женой? Если, конечно, не секрет.
— Мочекаменная болезнь. Только про арбузы мне ничего не говори, — помотал головой Дмитрий Николаевич, — Я их через день Ниночке таскаю, скоро руки до земли вытянутся. Вот и сегодня после работы нужно очередной нести.
— Так давайте я Вас на машине подвезу. Чего тяжести-то таскать будете? — предложил я помощь, — Потом Вас домой подкину, да по холодку к себе в Чебоксары поеду.
— Ну, если, не трудно, — смутился главреж.
— Какие трудности? Это самое малое, что я для Вас могу сделать. Лучше расскажите немного про дом отдыха. Может, что посоветуете с собой взять?
— По сути, правильное название пансионата Дом Творчества Союза Кинематографистов, — пустился в пояснения Дмитрий Николаевич, — Многоэтажное здание прямо на берегу моря. Пляж полупустой — это тебе не Сочи, где яблоку негде упасть, что люди аж стоя загорают. Кормят так себе, но с голоду не умрёшь. К тому же всегда можно на местный рынок съездить. Главное не бери номер с видом на море.
— Что так? — встрепенулся я.
— Солнце весь день в окно светит, в комнате жара, как в духовом шкафу, а ополоснуться сможешь только в душе на пляже, потому что горячая вода в номер подается по желанию местного сантехника. Ты лучше скажи мне, с кем ехать надумал. С Линой? — заговорщически подмигнул толстяк.
— Нет, с Галей. Флейтисткой. Студентка пединститута. Вы её на записи слышали, — озвучил я свой выбор, — Это она все партии на сякухати исполнила.
Понятно, что жертва моего произвола ещё не знает о приготовленной каверзе, но какая девушка откажется отдохнуть на море, тем более студентка? Всё равно работа в приёмной комиссии подошла к концу, и благодаря этой отработке Гале не нужно будет ехать в сентябре на картошку. Есть такая повинность в этом мире, причём не только для студентов — с производств людей снимают и отправляют по деревням на борьбу за урожай. Вот только я пока ещё не понял — то ли в стране картошки много сажают, то ли работников агропромышленного комплекса катастрофически не хватает.
— Это разве девушка играла? — опешил собеседник. — Я думал, ты японца какого-то попросил сыграть на духовых, уж больно звук флейты мне специфическим и знакомым показался. Ещё всё хотел тебя спросить, где ты самурая нашёл и умудрился его записать.
— Ну, что я могу на это ответить? Богата талантами земля наша.
Галина, несомненно, талантлива и освоила игру на японской флейте за считанные дни, но не объяснять же режиссёру, что я пошёл по уже проторенному пути и записывал девушку в ДК «Химик» с разрешения его директора. Ну, как записывал? Так же, как и в случае с Линой и её скрипкой, делал вид, что записывал на магнитофон, а сам «залил чистый звук» с микрофонов себе в порто-студию, и на следующий день под восторженные ахи и охи Гали показал ей готовые миксы.
Договорившись с режиссёром, что заеду за ним в конце рабочего дня, я нашёл в одном из павильонов Сергея и потащил его к проходной.
— С прошедшим днём рождения тебя, — пожал я руку именинника и открыл крышку багажника своей машины, в которой лежал мой подарок, — Сколько хоть стукнуло?
— Сорок, — смутился Серёга, и кивнул на скрывающуюся под красочной обёрткой запчасть. — Это что?
— Я же тебе сказал, что у меня для тебя подарок имеется. Забирай.
— Ты понимаешь, что я не могу такой дорогую вещь принять? — заявил Сергей, после того, как распаковал головку блока прямо в багажнике.
— Почему не можешь? — включил я дурака, — По-моему, очень даже нужная запчасть для твоего автомобиля.
— Нужная, не спорю, — согласился помрежа, — Но слишком дорогая, чтобы её можно было подарить на день рождения.
— Тогда прими это не в качестве подарка, а как благодарность за свою помощь. Ты ведь помог мне в СК и в ВААПе, вот я и отдариваюсь «борзыми», так сказать.
— Помощь в Союзе и в Агентстве мне не стоила ни копейки, — ожидаемо стал отнекиваться Сергей, — А головка блока не на одну сотню потянет.
— Надо же какое совпадение. Эта железяка мне то же не стоила ни гроша, — кивнул я в сторону багажника. Уж кому-кому, а помрежу этой фразы должно вполне хватить, чтобы не задавать дальнейших вопросов, — Сергей, хватит припираться. Забирай, давай, а то я сейчас этот металлолом в Москву-реку прямо при тебе выброшу. Сам будешь за ним потом нырять.
