Следовательно, развитие Марксом взглядов классической политической экономии внесла определенный вклад в предпосылки формирования теории человеческого капитала.
1.6. Идеи австрийской исторической школы: теории выбора и рассеянного знания
В процессе «маржиналистской революции» конца 70-х гг. XIX века австрийская историческая школа делает центром анализа действия отдельного человека. Стремясь объяснить объективные закономерности поведения человека в сфере удовлетворения своих потребностей, К. Менгер рассматривает богатство как полезность. Блага приобретают полезность в результате отношения к ним человека. В структуру этого отношения входят потребность, свойства предмета ее удовлетворять, осознание человеком этого свойства и возможность его использовать. Отношение между предметом и человеком могут быть иллюзорными, воображаемыми. Экономический рост в обществе обеспечивается за счет того, что образование, получаемое людьми, снижает их зависимость от иллюзорных благ и позволяет направлять основные усилия на создание реальных благ, совершенствуя также их использование. Накопление капитала, следовательно, является результатом системы действия людей, обусловленной их реальным или воображаемым взаимодействием с экономическими и неэкономическими благами.
Хотя К. Менгер, как и его последователи Е. Бем-Баверк и Ф. Визер, анализирует, прежде всего, сферу потребления, тем не менее, оценка благ и установление меновых пропорций, обусловленные способностью человека ориентироваться на реальные блага, определяет и организацию хозяйственной деятельности [48, с. 39–61]. В учении Менгера речь не идет о конкретном работнике, создающем добавленную стоимость, анализируется средний человек, оценивающий блага и действующий в соответствии с этой оценкой. Но следует отметить, что новое поколение австрийской исторической школы (Л. фон Мизес и особенно Ф. Хайек), опираясь на идеи Менгера, приходит к выводам, не противоречащим разработанной на другой методологической основе теории человеческого капитала.
Так Л. фон Мизес преобразует теорию цен в теорию человеческого выбора. На выбор влияют не только экономические, рациональные факторы, все желания и потребности человека, в том числе такие, как власть, статус, самореализация и др., не остаются вне единой шкалы ранжирования. Для максимизации полезности в результате рационального выбора человеку недостаточно знаний. Индивид обладает частичной, фрагментарной информацией, это создает неопределенность, как на личностном, так и на социальном уровнях. Поэтому Мизес критикует классическую политическую экономию: полностью информированный, рациональный эгоист – абстрактная модель, но не реально действующий в сфере экономических отношений человек [49, с. 43–45, 62–63].
На основе этой критики Ф. Хайек создает свою теорию рассеянного знания, из которой делает вывод о том, что единственным механизмом использованного фрагментарного и быстро устаревающего знания является рынок с его ценовыми сигналами [79, с. 89–99]. Система цен понимается им как механизм передачи информации, в том числе и о тех компетенциях работника, которые могут быть объектом купли-продажи на рынке труда. Он особенно подчеркивает роль конкуренции, поминая ее не как процесс борьбы продавцов и покупателей за ограниченный ресурс, а как результат этой борьбы – отбор лучших решений. В связи с этим неодинаковость человеческого труда как товара, многообразие компетенций работников, позволяет через механизм рыночной конкуренции отобрать те компетенции, которые являются оптимальными для хозяйственной системы. В работе «Пагубная самонадеянность» он пишет: «Такие институты по сбору информации как рынок позволяют нам использовать рассеянное невидимое знание для формирования надындивидуальных схем. Широко рассеянные среди людей знания и навыки теперь вполне можно было пускать в ход для достижения самых разнообразных целей» [80, с. 31].
Для анализа проблемы человеческого капитала особое значение имеют следующие выводы Ф. Хайека:
1. Конкуренция, понимаемая как отбор лучших решений, привела к тому, что из институтов отбирались самые успешные – приносящие обществу наибольшую пользу, а из агентов рынка выживали не те, кто обладал большими ресурсами, а те, кто их наиболее эффективно использовал.
2. Ценовые сигналы на рынке, в том числе и на рынке труда, позволяют сравнить разные товары и выбрать наиболее значимый для будущего объект инвестирования. Следовательно, правильно понятые ценовые сигналы позволяют сделать выбор во времени и обеспечить сбережение и накопление капитала.
Следует подчеркнуть, что Ф. Хайек одним из первых ставит и проблему роли социальных связей экономического субъекта. Они, по мнению исследователя, способны компенсировать ограниченность рассеянного знания, замещать лакуны информации и тем самым играть роль важного ресурса экономической деятельности. Тем самым Ф. Хайек обозначает проблему, трансформировавшуюся у последователей Г. Беккера в проблему социального капитала.
1.7. Идеи человеческого капитала в теориях А. Маршалла, А. Пигу, И. Фишера и Л. Роббинса
Неоклассическая экономическая наука, начиная с А. Маршалла, рассматривает «экономического человека» не как внеисторического эгоистичного, информированного и рационально действующего индивида, а как результат исторически меняющихся условий хозяйственной деятельности. Поэтому качества человека, необходимые для успешности в сфере производства, обмена, распределения и потребления, исторически меняются. Но предпосылки их анализа достаточно стабильны, так как процесс изменений развернут во времени.
Так, А Маршалл, по сути, закладывает предпосылки современной теории человеческого капитала, определив оптимальные для экономического успеха качества как некую совокупность черт и особенностей поведения, которые формирует каждый человек самостоятельно, но под влиянием конкретных экономических условий. Эти качества он описывает следующим образом:
• каждый экономический субъект стремится к материальному комфорту, это заставляет его извлекать каждую неделю наибольшее количество работы, которое за это время может быть получено;
• решимость сделать каждое действие экономически целесообразным заставляет «постоянно каждого спрашивать себя, не мог ли он улучшить положение, изменив свою область коммерции либо изменив способ ее осуществления» [46, с. 171];
• политическая свобода позволяет каждому изменять свое поведение и «вовлекать себя лично и свою собственность в новые и рассчитанные на отдаленное будущее предприятия» [там же].
Следовательно, экономически эффективное поведение определяется максимизацией усилий со стороны индивида, готовностью к изменению способов деятельности и приобретению новых компетенций, а также готовностью к риску инвестиций в будущий капитал. А Маршалл одним из первых ставит также проблему рынка образовательных услуг, утверждая, что "самый ценный капитал – это тот, который вложен в человеческие существа" [46, с. 270].
Модель экономически успешной личности А. Маршалла заложила основы кембриджского подхода к «экономическому человеку», которая во многом интегрировала как принципы теории трудовой стоимости английских экономистов-классиков, так и их критику австрийской исторической школой. Этот подход развивает А. Пигу, продолжающий традиции анализа «экономического человека», заложенные А. Смитом, Дж. Миллем и А. Маршаллом.
Экономические предпосылки поведения человека обусловливают развитие личности, способной:
а) выполнять сложные и узкоспециализированные производственные операции;
б) постоянно совершенствоваться в своей сфере деятельности;
в) выполнять функции хорошо отлаженного орудия производственных благ, пользование которыми приносит благосостояние [57, с. 147]. Казалось бы, речь идет о личности, все устремления и качества которой подчинены задаче максимизации добавленной стоимости и формирования личного благосостояния. Но такой подход сам автор считает слишком узким, а описанную личность не соответствующей интересам общественного развития. Поэтому к предложенной модели он добавляет следующие параметры:
• человек работает в коллективе, поэтому он должен быть способным к эффективному для себя и коллектива межличностному взаимодействию, должен уметь дополнять позитивную конкуренцию кооперацией;
• на микроуровне большую роль играет характер отношений работников и работодателей. Отсутствие моральной и физической отчужденности выступает элементом неэкономического благосостояния работодателей, работников и производственной системы в целом;
• получаемый экономический доход на уровне индивида и экономической системы целесообразно использовать для повышения «неэкономического благосостояния». Социальное благополучие и удовлетворение духовных потребностей людей не только повышает устойчивость индивида и экономической системы, основанной на взаимодействиях людей, но и обеспечивает развитие креативных качеств индивидов, необходимых для развития экономических субъектов.
