– Я заметил, что оба раза она выступала как спасительница. Особенно во втором. В первом случае она ведь и сама спасалась. А здесь было чистое самопожертвование… если, разумеется, не считать это бравированием опасностью. Авторитет ее, конечно, повысился бы… хотя … ради этого? Что нам вообще о ней известно?
– Ученая девица с допустимыми странностями.
– Есть к нее друзья? Меня интересует База.
– На самой База, пожалуй, нет. Среди разведчиков – возможно.
– Я слышал, она на «ты» с Андерсоном. Между ними что, какая-нибудь особая близость?
– Андерсон почти со всеми на «ты». Такой тип.
– Черная Вероника… – Барнав с усилием тер лоб, как будто это могло помочь.
– Никак не могу вспомнить… В детстве… или в юности я это слышал.
– Вы знаете, я, кажется, тоже, – признался Крамер, – но это не относилось к конкретному человеку,
– Да-да! Какая-то сказка… легенда…
– Легенда? Легенда, вы говорите?
– Да… Суеверие.
Барнав выглядел пристыженным.
– В таком случае прошу меня извинить. У меня есть соображение, которое я должен немедленно проверить. Значит, легенда…
Он не помнил, как ноги домчали его в библиотеку, к счастью оказавшейся пустой. Шагнул к стеллажам. Вот и книга, которую она с таким усердием читала, переплет по-прежнему выдвинут из ряда других. «Легенды и предания Средних веков». Выпущено в свет попечением исторического института города Лауды в 2001 году. Раритет, однако… Тяжесть тома отдавила руки. Подставив под книгу колено, Крамер стал искать. Указатели, алфавитные и хронологические, постраничные. Оглавление. Все не то… дальше, дальше… И, вот оно, среди подобных заглавий. «Черная Вероника или Вестник несчастья». В самом конце… у него не хватило терпения дойти до стола, и он продолжал листать книгу, прислонившись спиной к стеллажу.
Взгляд его упал на мелкие строчки комментария.
«…можно выделить три направления в трактовке легенды о Черной Веронике. Первое считает Веронику чисто метафорическим эвфемизмом, обозначающим месть и несчастье, второе олицетворяет ее в человеческом и женском облике, третье приписывает ей конкретизированную биографию. Сама легенда возникла не ранее последней трети четырнадцатого века. В настоящий момент наиболее аргументированной представляется теория, связывающая легенду с так называемым восстании «Черных» (1371-1373г.г.). Восстание потерпело полное поражение, чем и объясняется мрачный колорит…»
Дальше. Дальше! Вот и сам текст.
«Когда хотят причинить кому-нибудь зло, а особливо отомстить своему противнику, то призывают на него Черную Веронику. Но не всем известно, почему так стали говорить, ибо давно это случилось.
А говорят, что Черная Вероника была юной девой, дочерью оружейника из города Арвена. И некий злодей, темный сердцем, погубил ее отца, а иные говорят – брата, а иные – всю семью, ибо это было время меча. Сама же Вероника была тогда далеко. А когда узнала она, то пришла и умертвила убийцу того, и дом его, и все достояние предала огню. Но душа ее не насытилась местью, и она сказала: «Я не умру до тех пор, пока люди не перестанут убивать друг друга, и, пока будет во мне нужда, для меня найдется дело». И, видно, Бог или дьявол услышали те слова, и Черная Вероника до сих пор бродит по земле. И там, где она появилась – верный знак – вскорости надо ждать мора или войны, а пуще всего – мятежа. Некие книжники утверждают, что Черная Вероника не умрет никогда, ибо слишком много зла накопилось у нее на душе, чтобы она могла унести его в могилу, но это ересь – Страшный суд в конце времен грянет для всех. Но люди продолжают убивать друг друга, и жива Черная Вероника. И если встретит ее замысливший зло – не видать ему спасения, неминуемая гибель будет ему воздаянием, а всякий другой, кого судьба или случай поставят на ее пути, будь то мужчина, женщина или ребенок, до конца жизни своей будет несчастен. Распознать же ее трудно…»
На этом текст обрывался, а следующая страница была аккуратно вырвана.
Крамер уставился в книгу, инстинктивно ища продолжения, но дальше шла уже «Легенда о святом Деметрии и мече, называемом «Желтая Смерть», и никаких следов Черной Вероники.
Ладно. Он захлопнул том. На Шульца это не произведет впечатления. Все равно. Зажав книгу под мышкой, он вышел. Ему нужно было получить еще некоторые справки – не у метеорологов, конечно, а когда наружу отправится диспетчер наружной связи Вероника Неро.
– И ввергнули его во тьму внешнюю, – произнесла Вероника за спиной.
Действительно, экран внешнего обзора был непроницаемо темен.
– Сейчас будет видно, – отозвался Паскаль Ле Мустье с водительского места, – сейчас, только развернемся.
Тот, кто впервые назвал этот вид транспорта саркофагом, видимо считал, что удачно пошутил. Обводы вездехода не отличались изяществом, присущим земным машинам. Но в тех не напихано такого количества аппаратуры – это еще не принимая в расчет брони – и еще остается столько места, что еще шесть человек разместились без давки. Вообще-то на Гекате в группу входило пятеро. Но запасное место имелось на всякий случай.
Старшим группы был сегодня Андерсон. В его распоряжении находились: Эдуард Фальк – тоже геолог-»гекатолог», по выражению местных остряков, Герт Кауфман – физик, Паскаль Ле-Мустье – техник-водитель, Вероника Неро-диспетчер наружной связи. И сопровождающий – Крамер.
При повороте их тряхнуло, впрочем, не сильно, и тяжелый белый диск оказался в поле зрения.
– Рамнусия во всей красе – прокомментировал Паскаль.
Ход саркофага был теперь относительно ровным.
– И так будет долго, – сказал Андерсон. – Сегодня у нас просто. Хотя и прокладываем вроде новую линию. Походим по границе защиты – она, понятно, отключена сейчас, посмотрим, нет ли новых трещин. Тут немного трясло недавно. Так что любуйтесь.
Он обращался к сидевшему за Кауфманом Крамеру – остальным задание было и без того известно.
– Доберемся быстро, если, конечно, ничего не случится. Связь только прямая, а то народ здесь разговорчивый…
«Народ здесь разговорчивый», – отметил про себя Крамер.
– Кстати, о связи, – сказала Вероника, – я включаю.
Пока она рапортовала, Андерсон продолжал:
– О чем это я… да, о быстроте… У этой штуки приличная скорость! такой мощный двигатель способен… ну вот, на экране холм – если разгонимся, можем пробить его насквозь, верно, ребята?
– Это тот самый вездеход, который попал под оползень? – спросил Крамер.
На лиуе Кауфмана появилось неприязненное выражение.
Ответил Паскаль – он был в группе самым младшим и сохранил еще некоторый пиетет по отношению к старшим.
– Да, но вы не беспокойтесь. Мы все здесь подлатали. Да ничего особенного и не было. Так, помяло немного. Чтоб сломалось что-нибудь важное, нужен толчок посильнее.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
