Елена кивнула. Тайрус переманил к себе Мишель и трех ее бывших соратников: Крала, Могвида и Фердайла. В течение двух последних лун она ничего не слышала о них, за исключением того, что вместе они пытались освободить замок Мрил и Северную Стену от власти Темного Лорда.
— Что ты о них знаешь?
Шаман склонил голову, подыскивая слова.
— Я слышу шепот. Боль. Страх. Зов о помощи.
Елена обернулась к Эррилу.
— Они в беде.
Губы Эррила недовольно сжались.
— Возможно, но даже если и так, я не вижу способа им помочь. Они могут находиться где угодно, затерянные в бесконечных лесах Западных территорий.
— Но должен же быть способ, — пробормотала Елена. Она повернулась к зулу. — Ты знаешь что-то еще?
Шаман покачал головой.
— Я слышу только одно другое слово. Я не понимать. Проклятие, думаю.
— Какое слово?
Темное личико стянулось в попытке выразить мысль.
— Гр-гра-фон.
Брови Елены сжались. Она нахмурилась. Что бы это могло значить? Полная бессмыслица.
Эррил вдруг подпрыгнул сзади нее.
— Грифон! — Он подошел вплотную к человечку. — Ты имеешь в виду «грифон»?
Шаман просиял, согласно кивая головой.
— Да. Грифон! Да, да! — Его глаза были широко распахнуты, выдавая явную надежду на то, что все сказанное было действительно значимо.
— Я все еще не понимаю, — сказала Елена.
Эррил стоял молча, с устремленным внутрь себя взглядом, размышляя о каком-то событии прошлого. Затем тихим голосом на одном дыхании выговорил:
— Плотина.
Слово вызвало у Елены приступ удушья. Плотина. Сердце сжалось. Она вспомнила массивную статую гигантской черной птицы, мифической Виверны. Но это была не просто вызывающая отвращение статуя: изваянная из черного камня, она представляла собой одну из составляющих власти, врата к колодцу темных магов, названному Плотиной. В памяти Елены быстро промелькнуло зло, находящееся внутри этой статуи. При этих воспоминаниях ее кожа покрылась мурашками. Это зло почти отняло у нее Эррила.
Эррил продолжал свою речь.
— Когда я освободил книгу, темный маг Грешюм рассказал мне о других вратах. Он сказал, что их было четыре. Виверна, которую мы уже встречали, и еще трое: Мантикор, Василиск и, — Эррил остановил свой взгляд на Елене, — и Грифон.
Елена задохнулась от собственных слов.
— Но… Врата на Западных территориях? Зачем? Что исходит оттуда?
— Я не знаю. Грешюм намекал на какой-то план Гульготы. Что-то насчет расположения Врат на ключевых позициях вокруг Аласии.
— Как у Зимнего Эйри, — добавила Елена. Она вспомнила, что тогда положение с Вратами Виверны стало критическим, прежде чем они смогли остановить зло. — Что задумал Темный Лорд?
— Даже Грешюм этого не знал, — ответил Эррил и кивнул в сторону шамана. — Но, очевидно, что бы ни планировал Черное Сердце, всем угрожает опасность.
Елена взглянула на маленького воина.
— Ты можешь добраться до Лорда Тайруса? Разузнать о нем побольше?
Он снова поднял монету.
— Я пытаюсь много раз. Монета ушла в холод. Пусто. Очень плохой знак.
Елена вытянулась.
— Так что же вам делать? Мы не можем проигнорировать послание.
Эррил наконец вложил свой меч в острые ножны.
— Это было их выбором — отправиться в западные дебри. Мы не можем бросать часть наших сил на сомнительные поиски.
— Но…
— У тебя своя война, Елена. А также ночь на то, чтобы посоветоваться с Кровавым Дневником и разработать план для военного совета к завтрашнему дню. Ты выжгла свои обязательства на железном столе. Ты должна исполнить обещание.
— Но как можно? Если тетушка Ми в опасности…
— Мишель — искусная воительница и сейчас находится в отличной форме, — холодно прервал ее Эррил. — Как и остальные, она встретится лицом к лицу с опасностью, рассчитывая лишь на собственные силы и опыт.
Елена не смогла скрыть своего испуга. Эррил обхватил ее за плечи.
— Я все разузнаю в Братской библиотеке. Посмотрим, что там найдется об этих Вратах. Но ты должна сосредоточиться. Впереди длинная ночь. Я предлагаю отдохнуть, поспать. Отодвинь эту проблему хотя бы ненадолго.
— Как можно? — прошептала она тихо, отходя. — Как тебе удается не слушать своего сердца?
— Просто я знаю, что наши беспокойства не помогут Мишель и остальным. Если ты взвалишь на себя еще и бремя их проблем, пострадают все.
Елена кивнула, ее плечи опустились. Эррил прав. Она взяла на себя обязательство указать разрозненным группам единое направление, попросила вожаков за длинным столом обратиться к своему сердцу и быть готовыми избавиться от всего лишнего. Может ли она сама пренебречь этим?
Елена подняла лицо к Эррилу, возвращая себе самообладание.
— Я сделаю так, как ты сказал.
Она кивнула и двинулась вперед, внезапно ощутив сильную усталость. Проходя мимо шамана зулов, Елена тронула его за плечо. Он все еще выглядел расстроенным и слабым. Его глубоко поразило сообщение от Лорда Тайруса.
— Посмотрим, что мы сможем сделать, — пообещала она ему. — Не нужно бояться. Если мы можем чем-то помочь, то сделаем это.
Шаман склонил голову, прижав тыльную часть сжатой руки к брови, изрезанной шрамом.
Елена проходила через зал, углубленная в свои мысли о потерянных друзьях. Она тихо молилась, чтобы они были в безопасности, но страх охватил ее сердце толстой пеленой. И другая эмоция вспыхнула особенно ярко.
Что-то было не так.
Она знала это так же точно, как то, что сегодня полнолуние. И если быть честной с самой собой, то это ощущение страха появилось не вдруг. Последние два дня ей все казалось неправильным: солнечный свет слишком бледный, голоса чересчур резкие, еда пресная, кожа постоянно зудела. С сегодняшнего утра Елена чувствовала, будто стены замка сомкнулись вокруг нее.
По правде говоря, именно это надоевшее ощущение заставило Елену предстать перед советом и потребовать подведения итогов. Эррил может считать ее смелой и самоуверенной, но, на самом деле, это было с ее стороны всего лишь озлобление и беспокойство. Она начала действовать, потому что их время ограничено. Она больше не могла спокойно сидеть на месте.
Елена оглянулась, ища маленькую фигурку зула. Но человечек ушел, проглоченный тенью.
Если бы и ее страхи могли так же легко исчезнуть.
* * *
С вершин самой восточной башни Толчук наблюдал за восстановительными работами в доках и в лабиринтах едва виднеющихся башенок внизу. Съежившись среди развалившихся гранитных блоков и вулканических камней разгромленных парапетов, он был наедине со своими собственными мыслями. С тех пор как военные корабли эльфов разрушили башню, никто не осмеливался взбираться на неустойчивые развалины, за исключением Толчука. Они стали его небесами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
