Джоах запнулся о кухонный порог.
Его оплошность вызвала тень улыбки на лице девушки. Джоах натянул плащ на плечо, чем вновь вызвал ее усмешку. Она застенчиво наклонила голову и бросилась в тень шкафа.
Джоах понаблюдал за ее бегством, после чего покинул теплую кухню. С эльфийским ледяным холодом было покончено. В конечном итоге, кухонные печи растопили ледяную хватку. Джоах оглянулся на открытые двери. По правде говоря, это были не совсем печи, а скромная девушка по имени Марта.
После целой луны сплошной лести незамысловатая правда ее глаз смутила его. Любовь не может быть сделкой или товарообменом. Она должна начаться с взгляда, проникшего в самое сердце, и разрастись изнутри.
Джоах повернулся к кухне спиной, но пообещал самому себе вернуться туда.
Чтобы вновь отведать вкуснейшей пищи и посмотреть, что еще вырастет в пекле кухонных печей.
* * *
При закате солнца Мерик уселся на носу «Бледного жеребца», опершись спиной на перила и вытянув ноги. Он перебирал лежащую на коленях лютню, срывая случайные ноты. Звук разносился далеко по открытой воде от места их швартовки. Взгляд Мерика следовал за звуками лютни через океан.
Луна только что взошла, звезды покрывали блестящим одеялом небо над головой. На некотором расстоянии вокруг острова Алоа Глен россыпь звезд не виднелась, перекрытая глянцевыми ветряными кораблями, висящими над замком наподобие позолоченных облаков. Грозовые облака — военные корабли его эльфийского народа. Даже отсюда их магические железные кили мягко светились в темноте ночи, поддерживаемые в воздухе внутренней стихией огня.
Мерик поморщился при виде этого. Он знал, что сейчас его мать, королева Тратал, находится где-то на одном из этих кораблей, возможно, удивленная, почему ее сын проводит больше времени на борту «Жеребца», чем на ее собственном флагманском корабле, «Охотнике за солнцем». Даже после луны, проведенной среди этих людей, она так и не разделила его влечения и привязанности к тем, кто был не его крови. Она терпеливо выслушивала все истории о его приключениях на этих берегах, но лицо ее никогда не смягчилось при этом. Эльфы, существа, сотканные из ветра и облаков, мало интересовались тем, что проходило под килями их кораблей. Даже после всех историй мать не могла понять его чувств в отношении наземных народов.
Мерик провел рукой вокруг черепа. То, что однажды было под корень выжжено после пыток у Темного Ручья, превратилось в густое поле новой серебряной поросли. Волосы щекотали уши и шею. Но эта поросль не смогла скрыть все его шрамы. Длинный след выщербленной, бледной кожи искажал мягкость его левой щеки.
— Сыграй что-нибудь, — раздался голос возле бочки, прислоненной к перилам. Парень по имени Ток сидел около нее, закутанный в толстое шерстяное одеяло, затерявшись в его складках. Из этого кокона выступали лишь его взъерошенные волосы песочного цвета. Ночи становились холодными гораздо быстрее, чем того требовала пришедшая осень. Но холод лишь освежил Мерика. Он прояснил его ум.
— Что ты хочешь услышать? — Ток всегда присоединялся к Мерику, когда тот играл на лютне Нилан. Это было их личное время, и Мерик наслаждался как приятной компанией, так и общими музыкальными вкусами. Иногда Ток сам пытался бренчать на струнах и разучивать песни. Но с их последнего музицирования прошло уже две недели.
— Неважно, — ответил Ток. — Просто играй.
Мерик знал, что имел в виду мальчик. Не имело значения, какая именно песня бренчала. Парень ценил сам звук лютни. Деревянная лютня была вырезана из умирающего сердца дерева коакона, связанного с духом нимфаи Нилан. Магия стихий извлекала обильные вибрации из раздробленного дерева. Оно пело о потерянном доме и надежде.
Склонившись над лютней, словно влюбленный, Мерик касался грифа и натягивал струны. Каскад звуков отделился от лютни подобно долгому вздоху, как если бы лютня затаила дыхание, а потом вновь обрела голос. Мерик улыбался и вздыхал в такт ей. Он слишком долго откладывал музыку. Эльф уже забыл, как голос лютни трогает его сердце.
Когда он снова ударил по струнам, рядом разнесся грохот от открывшегося люка. Тишину ночи нарушили чьи-то голоса.
— Сколько? — проревел грубый голос.
У нижних доков появились две фигуры и продвинулись к снастям недалеко от Мерика. Держа лютню за гриф, Мерик встал, чтобы не создать впечатления, будто он подслушивал.
— Что случилось? — спросил он.
Более высокая из фигур оглянулась на него. Это был Каст. Широкоплечий Кровавый Всадник кивнул ему. Темные волосы Каста длинной гривой, заплетенной в косу, спускались по спине. Татуировка в виде вздыбленного дракона темнела на щеке и шее.
— Мы только что получили новости с совета, — резко сказал Каст, безуспешно пытаясь справиться с гневом. — Ты слышал?
Мерик качнул головой.
Худенькая женщина, стоящая позади Каста, вложила в его большую ладонь свою маленькую руку. Мерик заметил, как крепко Каст сжал ее ладонь и погладил большим пальцем нежную кожу между ее пальцев. Будто нечаянный жест. Возможно, они даже не осознавали этих маленьких сигналов, выдававших их привязанность и увлеченность друг другом.
Сайвин вытянула подбородок в сторону моря.
— Моя мать послала лазутчика. Кажется, Елена принудила совет принять решение.
Мерик всматривался в водную гладь. На удаленном расстоянии он легко мог вычленить горбатую тень Левиафана, одного из оставшихся чудовищ, дающих кров мирая в их морских исканиях.
— Она оставила выбор за ними, — продолжала Сайвин. — Согласиться с ее планом либо отчалить этой же ночью.
Брови Мерика приподнялись, он не смог сдержать удивленной ухмылки. Кажется, Елена вжилась в роль повелительницы и ведьмы. В ее венах течет кровь древних эльфийских королей. Видимо, она запылала в полную силу.
— Верховный килевой уже выразил свою поддержку, — сказал Каст. — Флотилия дрирендая остается.
— Как и мирая, — добавила Сайвин. — Мастер Эдилл убедил мою мать, что с нападением на остров для мирая не останется путей к отступлению.
— Но что насчет остальных? — спросил Мерик. Он задумался о решении своей собственной матери. — Лучше я вернусь на «Охотника за солнцем» и удостоверюсь, что эльфийский флот не откажется от выбранного курса.
— Не нужно, — заверил Каст. — Я слышал от Ханта, сына Верховного килевого, что эльфы останутся. Видимо, они решили поддержать древнюю королевскую династию вне зависимости от решения.
Мерик согласно кивнул, но в глубине души он был настроен весьма подозрительно, зная о поспешных действиях матери. Тронули ли его истории ее сердце? Либо в генах королевы Тратал заложена иная программе?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
