В сложившихся условиях выполнить такую задачу способна только авиация будущего, а точнее, истребители-бомбардировщики Миг-29К. По плану операции «Мгла» пара этих машин должна была, взлетев с аэродрома в Кратово, совершить промежуточную посадку в Ваенге, где дозаправиться, подвесить по четыре КАБ-500Кр и вылететь к Тромсе, где в данный момент отстаивается главное пугало Третьего рейха. В дальнейшем аэродром Ваенга, наряду с аэродромами в Саках и Кратово, становился одной из трех опорных баз для действий Авиационной группы особого назначения на советско-германском фронте.
Ровно в ноль часов тридцать минут девятнадцатого февраля 1942 года у ВПП авиабазы Ваенга зажглись огни посадочных прожекторов. Как бы в ответ им в черном вечернем небе низко над горизонтом вспыхнули две яркие точки. Еще несколько минут – и при полном обалдении местной аэродромной команды по ВПП один за другим, в серебристых вихрях снежной пыли, промчались два стремительных стреловидных силуэта. Как только последний самолет остановился в конце полосы, прожектора погасли.
Летный состав 2-го гвардейского смешанного авиаполка, разбуженный непонятным шумом, выскочил из бараков, но не смог разглядеть ничего, кроме смутной суеты и мелькания ручных фонарей в двух стоящих на отшибе капонирах. Тем более что товарищи, по привычке называемые «особистами», попросили летчиков не любопытствовать, а идти и досматривать сны. Кто там делает и что – это не их ума дело. Когда будет надо, тогда все всё и узнают.
Тем временем прибывшие спецрейсом специалисты извлекали из деревянных ящиков длинные, как гвозди, корректируемые противобункерные бомбы и подвесные топливные баки, а также заправили боевые машины керосином под пробку. Сделав свое дело, эти самолеты сюда уже не вернутся. С тремя ПТБ им вполне должно хватить топлива прямо до Кратово, и еще останется кое-какой запасец. А здесь, в Мурманске, с рассветом начнется самый настоящий ад.
Получивший нахлобучку от Гитлера, Геринг погонит своих асов в новые самоубийственные атаки. Но это уже работа для совсем других летчиков, в том числе и прославленных асов 2-го гвардейского (72-го) смешанного авиаполка Северного флота. Поэтому спите спокойно, товарищи, завтра у вас будет трудный день.
Ровно в четыре часа тридцать минут капитан Гуссейн Магомедов оторвал свой МиГ-29КУБ от ВПП Ваенги и пошел на взлет. Вслед за ним поднялся и МиГ-29К старшего лейтенанта Сергеева. Набор высоты до эшелона в пятнадцать тысяч, курс на Тромсе. Следом за ними взлетел и ПС-84 с аэродромной командой на борту. Только курс они взяли в другую сторону – теперь их ждала Москва.
На заднем сиденье кабины МиГ-29КУБ сидел непростой пассажир – сам командующий Авиацией дальнего действия и доверенное лицо Сталина, генерал-майор Александр Евгеньевич Голованов. Он обязан был зафиксировать результаты бомбометания и лично доложить о них товарищу Сталину. Голованову Верховный доверял, и его доклад мог оказать влияние на очень многое в разработке вооружений, в первую очередь для авиации дальнего действия.
Не могли советские дальние бомбардировщики накрывать свои цели сплошным ковром тяжелых фугасок. Самолетов, способных нести тяжелые авиабомбы на большие расстояния, были считанные десятки, а одной авиагруппой ОСНАЗ войну не выиграть. Да в Кратово уже переоснащают один Пе-8 двигателями М-82 с высотными нагнетателями. Но ему понадобится соответствующее вооружение, чтобы сотня советских Пе-8 по боевому воздействию не уступала тысячам американских летающих крепостей.
Перед самой войной в СССР уже велись работы по созданию дистанционного управляемого оружия. Можно вспомнить неудачную королевскую зенитную ракету, за которую он сел, как растратчик, или вполне удачный вариант переделки устаревшего бомбардировщика ТБ-3 в дистанционно управляемый самолет-«брандер». В пятисоткилограммовую бомбу оборудование для дистанционного телеуправления от ТБ-3 не влезет. Но, как обещали разработчики, с бомбами весом от двух тонн и выше можно попробовать поработать. Собственно, Александр Евгеньевич эту идею воспринял положительно. Дело оставалось за испытанием. Тут и подвернулся тот самый «Тирпиц», будь он неладен. Несчастливое название для немцев. Береговую батарею под Констанцей, носившую то же название, МиГи уже разбомбили. Настала очередь линкора.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
От Мурманска до Тромсе по прямой всего-то около пятисот километров. А линия фронта, можно сказать, вообще рядом. Поэтому оба МиГа сначала взяли курс на север, намереваясь по широкой дуге обогнуть мыс Нордкап, чтобы раньше времени не встревожить немецкое ПВО.
Во время полета пилоты молчали. Говорить было не о чем – надо было работать. Норвегию обогнули благополучно. Специалисты службы радиоперехвата на «Москве» доложили, что об обнаружении советских самолетов вражеских сообщений не поступало. В пять утра, примерно в сотне километров от цели, оба МиГа форсировали двигатели и зашли на цель в пологом снижении, обгоняя собственный звук. КАБы положено бросать на высоте не больше пяти километров. Но этот прием, уже столько раз применявшийся нашими летчиками против немцев на юге, делал их первую атаку абсолютно внезапной и неотразимой. Зимняя ночь в Арктике может быть либо звездной и морозной, либо такой же морозной, но метельной. Третьего не дано. Сейчас как раз был первый вариант. Колючие звезды, полотна северного сияния, пляшущие в небесах, и видимость миллион на миллион.
Там, внизу, спят ничего не подозревающие фрицы на «Тирпице», спит в своей каюте первый и последний командир линкора, капитан цур зее Фридрих Карл Топп. Дремлют дежурные расчеты зенитных батарей, дубеют от мороза наблюдатели на своих постах, вслушиваются в тишину полярных просторов немецкие звукометристы. Но ни звука не доносится с небес. А смерть уже рядом. Помните, фрицы, 22 июня тогда ваши летчики тоже убивали спящих…
Когда до «Тирпица» оставалось восемь километров, корректируемые бомбы отделились от держателей и нырнули вниз. Били дуплетом. Бомбы, сброшенные капитаном Магомедовым, были нацелены в район носовых башен главного калибра «А» и «В», старший лейтенант Сергеев ударил по кормовым башням «C» и «D». Именно там удар относительно небольших по калибру пятисоткилограммовых корректируемых бронебойных авиабомб мог вызвать детонацию боекомплекта. Бомбы приближались к цели, подправляя свой полет движениями рулей. Потом, почти одновременно – четыре ярких вспышки на палубе «Тирпица». А еще через мгновение носовая часть линкора превратилась в настоящий вулкан. Только одна бомба из четырех ударила в палубу сразу за барбетом башни «Бруно», разворотив элеваторы, прошила наискосок подбашенное отделение и лопнула в снарядном погребе. Взрыв полного боекомплекта разорвал переборки, подкинул башню «Бруно» вверх и вызвал вторичную детонацию в башне «Антон». Из трех других бомб одна поразила боевую рубку, вторая – крышу башни «D», третья – пробила палубу в кормовой части и взорвалась под килем, вызвав хотя и значительные, но не смертельные повреждения. Но взрыв двух полных погребов ГК – это уже не лечится. Линкор «Тирпиц» повалился на левый борт и лег на грунт с креном в сорок пять градусов, выставив на поверхность часть палубы и надстройки.
Немецкие зенитчики спохватились лишь через несколько минут, паля из всех стволов в белый, то есть, в черный, свет, как в копеечку. Но, как говорит народная цыганская пословица, поздно запирать конюшню, после того как мы в ней уже побывали. Ауф видерзеен…
Те из немецких моряков, кто не был убит сразу, захлебнулись в кромешной темноте хлынувшей внутрь ледяной водой. Из двух тысяч шестисот человек экипажа спастись удалось лишь двумстам тридцати двум матросам и пятнадцати офицерам. Погибли командир корабля, старший офицер и главный механик. Еще двадцать восемь человек из числа спасенных впоследствии скончались в госпитале от переохлаждения. «Тирпиц» же восстановлению не подлежал, и годился лишь на патефонные иголки…
Увидев внизу яркую вспышку, капитан Магомедов по СПУ вызвал пассажира.
– Товарищ генерал-майор, цель поражена. Разрешите вместо второго захода атаковать запасную цель?
